Читать интересную книгу Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя. - Андрей Круз

Мотор «зодиака» работал негромко, потому что догоняли мы судно неторопливо, четко придерживаясь многократно отработанного плана. Шум судовых дизелей должен был перекрыть этот звук с большим запасом. Мы уже сейчас слышали тяжелое пыхтение мощных машин в утробе «Звезды Рияда».

Дмитрий замерил расстояние до судна лазерным дальномером.

— Триста восемьдесят.

— Триста пятьдесят.

— Триста двадцать.

Бонита сняла пакеты со своей винтовки, приложилась, тихо щелкнув предохранителем, включила ночной монокуляр, прижав резиновый наглазник к лицу, чтобы не выдать себя возможным наблюдателям зеленоватым свечением из окуляра. Я повторил ее действия, и мир быстро проявился из темноты в призрачном зеленоватом исполнении. В середине зрительного поля висела неожиданно яркая точка коллиматорного прицела. Навел его на палубу судна, повел влево‑вправо. И где цели?

— Наблюдаю одного, — шепотом доложила Бонита. — Курит у ограждения.

— Вижу.

Действительно возле лееров ограждения, у края борта стоял человек, у головы которого периодически вспыхивал огонек сигареты. Этого можно считать покойником — ночное зрение не работает сейчас, стоит открыто. Интересно, это вахтенный или просто кто‑то покурить вышел на палубу? Если вахтенный, то он свою судьбу заслужил.

Звук мотора за спиной резко ослабел — это Раулито надел чехол‑заглушку. Все, мы в режиме максимальной скрытности. Лодка вновь ускорилась, хоть и не сильно — это наш кормчий увеличил обороты.

На корме «Звезды Рияда» что‑то вроде барбета, за ним — спаренный «эрликон». Стрелок… где стрелок? Шевеление над краем барбета. Там стрелок, прямо на сидении, просто копается внизу — как будто шнурки завязывает. Вот выпрямился… Смотрит не пойми куда, но нас не видит, это точно. И хорошо, потому как мы для его «спарки» на один зуб. Трах — и от нашей лодки только воспоминания, а что от нас останется — на корм рыбам пойдет.

— Наблюдаю стрелка за кормовой пушкой, — пробормотал я. — Бонита, держишь курильщика.

— Есть курильщика.

Надо же, ведь может, когда хочет. «Есть! Так точно!» А в личной жизни — никакой дисциплины.

Отсюда носовая пушка не видна, но и мы для нее вне сектора обстрела и даже наблюдения. А что еще есть на палубе? А вот что: пулемет на верхней надстройке, ротный, без турели. Небрежно опирается на рейлинг, и с ним еще один часовой.

— Пулемет наверху, — опять прошептал я.

— Наблюдаю, — подтвердила Бонита.

— Изменение целей: твой — пулемет, я беру пушкаря и курильщика, — вновь забормотал я. — Для тебя пушкарь — дополнительная цель.

— Есть пулемет, пушкарь — дополнительно.

Тихо, тихо идет «зодиак», только волны в пластиковое днище пошлепывают — звонко так, но все равно кажется, что даже собственное сердце громче стучит. Слышу шумное дыхание Дмитрия. Даром что для него это вообще работа по профилю, но все равно волнуется.

— Дмитрий, сколько наблюдаешь?

— Троих.

Он тоже в ночной прицел пулемета палубу разглядывает. Он наша последняя надежда — на случай, если все пойдет не так. Теперь главное — понять, есть ли на верхней надстройке еще кто‑нибудь, кроме пулеметчика? Если его снять, а там еще кто‑то есть, кто тревогу поднимет, то грош цена всему нашему скрытному подходу. И пулеметчик сейчас даже опасней пушкаря. Пушкарю время надо сдвинуть с места всю свою установку, навести, прицелиться, а пулеметчику этого делать не нужно — только заорать да пальбу начать. И угол обстрела у него не в пример лучше. И все, нам тогда ни к судну не подойти, и ни уйти. Включится прожектор, нашарит нас, и тогда уже из пушки ка‑а‑ак дадут…

Нет, вроде бы нет никого наверху: одинок пулеметчик. А вот курит, курит‑то кто? Его второй номер? Пушкарь с носа? Случайное лицо? Вахтенный? Ладно, все равно уже не поймем, а ждать дальше опасно: до борта метров сто осталось всего, последний рубеж атаки. Пора давать команду. Сам навел яркую точку на голову пушкаря, перекидываю ее на курильщика, затем опять на пушкаря и опять на курильщика. Так, нормально. Снова целюсь в пушкаря.

— Огонь!

Скомандовал — и сам потянул спуск AR10. Раз, второй, очень быстро. Что там было на верхней надстройке — мне видно не было, а вот пушкарь откинулся назад в своем пластиковом кресле и не шевелился больше. И шума никакого. Только щелчки двух затворов и хлопки, как у «духовушки», да и те совсем негромкие.

— Минус один. — Это Бонита доложила.

Ага, достала она пулеметчика с мостика, это отлично.

— Минус два, — доложился я. — Держи подходы с носа.

Теперь ее забота сделать так, чтобы никто «неплановый» с носа на корму не пошел — оттуда, откуда нам не видно. А сам перекидываю метку целеуказателя на курильщика. Тот стоит, головой крутит. Видать, что‑то услыхал, скорее всего — шум падения тела сверху. Но шухер не поднимает: видимо, еще не понял, что происходит. Ну и не поймешь уже, поздно теперь понимать — и вообще: не кури на вахте.

Плавно тяну спуск, опять два раза. Она несильно толкает в плечо — раз, другой, выплевывая в сторону курильщика две пули. Даже в ночник видно, как у головы курильщика появились два кровавых облака. Затем тело рухнуло на палубу.

— Минус три, — доложил я. — Цели не наблюдаю.

— Цели не наблюдаю, — как эхо доложила Бонита.

— Цели не наблюдаю. — Это Дмитрий.

Так, значит, палуба очищена как минимум перед нами, можно командовать продолжение операции.

— Бонита, Дмитрий, держим палубу, — заговорил я. — Остальным — приступить к высадке.

— Понял. — Это уже Раулито.

Мотор заурчал самую малость громче, борт судна начал резко расти перед нами. На палубе по‑прежнему никого, но есть люди в ходовой рубке, и вполне возможно, еще один пушкарь на носовой артиллерийской установке.

Дмитрий принимает командование проникновением на судно на себя, одновременно откладывая пулемет и берясь за «хеклер».

— Собрать лестницы.

Послышались негромкие щелчки — это братья разложили штурмовые лестницы.

— Приготовиться.

А потише пыхтеть никак нельзя? Так не то что на палубе — в машинном отделении «клиента» нас услышат.

«Зодиак» закачался на кильватерной волне судна, черный борт закрыл для нас весь мир. Все, контролировать со своей винтовкой еще что‑нибудь на палубе я уже не в силах. Просто откладываю ее на пластиковый пол лодки, прижимая к надувному борту, выхватываю из заранее открытого чехла немецкий пистолет‑пулемет с толстой трубой глушителя и сложенным прикладом.

— Вперед! — Это я команду к штурму дал. — Включить связь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});