Язык проклятых, не иначе.
— Я не понимаю, — сказала Бриенна. — Что она говорит?
— Она спрашивает, как называется твой клинок. — пояснил северянин.
— Верный Клятве.
Женщина в сером испустила шипение и добавила что-то еще. Ее глаза в полумраке горели, как угли.
— Она говорит, его следует переименовать в Клятвопреступника. Он был выкован для предательства и убийства. Имя ему Ложный Друг, говорит она. Как и тебе.
— Но кому же я была ложным другом?
— Ей. Миледи не забыла, что когда-то ты клялась служить ее милости.
Тартская Дева обязалась служить только одной женщине.
— Быть не может, — прошептала Бриенна. — Та леди мертва.
— Смерть, как и гостеприимство, утратила свое былое значение, — заметила Длинная Джейна Хедль.
Леди Бессердечная откинуло капюшон, размотала с лица серый шарф. Белые сухие волосы. Зеленовато-серый лоб с трупными пятнами, лицо изорвано в клочья. Одни раны покрыты кровавой коркой, в других просвечивают кости черепа.
Какой красивой была она прежде… какой нежной была ее кожа.
— Леди Кейтилин, — со слезами проговорила Бриенна. — мне сказали, что вы… что вы умерли.
— Да, она умерла. — подтвердил Торос из Мира. — Фреи располосовали ей горло от уха до уха. Она была мертва уже три дня, когда мы нашли ее у реки. Харвин просил меня дать ей поцелуй жизни, но я не соглашался, потому что после смерти прошло слишком много времени. Тогда лорд Берик прижался устами к ее устам, и пламя жизни перешло из него я нее. Она восстала, да сохранит нас Владыка Света. Восстала.
Быть может, это еще один сон? Кошмар, порожденный ядовитыми зубами Кусаки?
— Скажите ей, что я никогда не предавала ее, — попросила Бриенна. — Клянусь Семерыми. Клянусь на своем мече.
Та, что была когда-то Кейтилин Старк, снова схватилась за горло, защепив пальцами страшный шрам, и выдавила из себя еще какие-то звуки.
— Слова — это ветер, говорит она, — перевел северянин, — Докажи свою верность на деле.
— Но как?
— Раз твой меч зовется Верным Клятве, говорит миледи, ты должна сдержать клятву, данную ей.
— Чего она от меня хочет? Скажи.
— Она хочет, чтобы ее сын был жив, а его убийцы мертвы, — сказал человек в желтом плаще. — Хочет, чтобы воронье снова наелось досыта, как тогда, после Красной Свадьбы. Фреев и Болтонов мы ей сами набьем, сколько она пожелает. От тебя требуется одно: Джейме Ланнистер.
Бриенне показалось, что в ее животе повернули нож.
— Леди Кейтилин… Джейме спас меня от насилия, когда Кровавые Скоморохи схватили нас. А после вернулся за мной и с голыми руками прыгнул в медвежью яму. Клянусь вам, он стал совсем другим человеком. Он послал меня спасти Сансу. Он не-причастен к тому, что случилось на Красной Свадьбе.
Пальцы леди Кейтилин впились в горло, и послышались хриплые. леденящие кровь слова.
— Выбирай, говорит она, — сказал северянин. — Либо ты убьешь Цареубийцу этим самым мечом, либо будешь повешена как предательница. Меч или петля. Выбирай.
Бриенна вспомнила свой сои — отцовский чертог, юношу, предназначенного ей в мужья. В этом сне она откусила себе язык, и рот ее был полон крови. Она глотнула воздух и сказала:
— Выбирать я не стану.
После долгого молчания леди Бессердечная произнесла еще два слова, и на этот раз Бриенна ее поняла:
— Всех повесить.
Бриенне снова связали руки и повели ее наверх, прочь из пещеры. Она вновь увидела лес, пронизанный бледными утренними лучами. Деревьев на всех хватит, далеко идти не придется.
Ушли они в самом деле недалеко. Под кривой ивой Бриенне набросили на шею петлю, а другой конец веревки перекинули через сук. Хилю Ханту и Подрику Пейну достались вязы. Сир Хиль кричал, что согласен убить Джейме Ланнистера, но Пес, снова надевший шлем, ударил его по лицу и заставил умолкнуть.
— Если хочешь покаяться перед богами в своих прегрешениях, сейчас самое время
— Подрик ничего вам не сделал. Мой отец его выкупит. Тарт не зря называют сапфировым островом. Отправьте Подрика в Вечерний Замок с моими останками, и вам дадут сапфиры, дадут серебро — все, что вы пожелаете.
— Я хочу, чтобы мне вернули жену и дочь. Может твой отец это сделать? Если не может, пусть катится в преисподнюю. Парень сгниет рядом с тобой, и ваши кости обгложут волки.
— Ты ее вешаешь, Лим, или хочешь заговорить до смерти? — спросил одноглазый.
— Сейчас поглядим, как она умеет плясать. — Пес взял у другого разбойника конец веревки и потянул.
Веревка впилась в кожу, подбородок вздернулся вверх. Сир Хиль ругался на чем свет стоит, но Подрик не проронил ни звука, даже когда его ноги оторвались от земли. Если это еще один сон, пора мне проснуться. Если явь, пора умереть. Подрик, с петлей на тонкой шее, отчаянно дрыгал ногами. Бриенна, преодолевая невыносимую боль, втянула воздух в перехваченное веревкой горло и выкрикнула слово — одно-единственное.
СЕРСЕЯ
Лицо престарелой септы Моэллы состояло из одних острых углов, губы постоянно оставались поджатыми. Серсея подозревала, что она все еще девственница — хотя теперь ее девичество, вероятно, стало прочнее дубленой кожи. Септу сопровождали шесть рыцарей его воробейства с радужными мечами своего возрожденного ордена на треугольных щитах.
Серсея сидела на своем месте ниже Железного Трона, одетая в зеленый шелк с золотым кружевом.
— Передайте его святейшеству, септа, что мы недовольны им. Он берет на себя слишком много. — Изумруды сверкали на пальцах королевы и в ее золотых волосах. Весь двор и город смотрели сейчас на нее — пусть же они видят перед собой дочь лорда Тайвина. Когда эта комедия будет доиграна, они поймут, что у них есть только одна королева. Но сначала надо проплясать весь танец, ни разу не сбившись с такта. — Леди Маргери — верная жена и помощница моего сына. Его святейшество не имел повода заключать под стражу нашу невестку и ее юных кузин, столь дорогих нашему сердцу. Я требую их освобождения. На лице септы не дрогнул ни один мускул.
— Я передам его святейшеству слова вашего величества, но должна с прискорбием известить, что молодая королева и ее дамы не могут быть освобождены, пока не будет доказана их невиновность.
— Невиновность? Стоит только посмотреть на эти чистые лица, чтобы убедиться в их полнейшей невинности.
— Красивое лицо часто скрывает грешную душу.
— В чем обвиняются сии девицы, — спросил лорд Мерривезер, сидевший за столом совета, — и кто обвиняет их?
— Мегга и Элинор Тирелл обвиняются в распутстве и сокрытии государственной измены, — ответила септа. — Элла Тирелл — в недоносительстве. Все эти обвинения, помимо прелюбодейства и государственной измены, предъявляются также и королеве Маргери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});