XXIV
Николас сын Свейна, конунг датчан, женился потом на Маргрете дочери Инги, на которой раньше был женат конунг Магнус Голоногий. Сына ее и Николаса звали Магнус Сильный. Николас конунг послал гонцов конунгу Сигурду Крестоносцу. Он просил оказать ему помощь людьми и отправиться с ним в поход на восток в Шведскую Державу в Смалёнд, чтобы крестить там народ, так как люди там не соблюдали христианства, хотя некоторые из них приняли его. В то время в Шведской Державе многие еще были язычниками, а многие – плохими христианами, ибо некоторые из конунгов там отступились от христианства и приносили жертвоприношения, как, например, Свейн Язычник или позднее Эйрик Урожай.
Сигурд конунг обещал отправиться в поход, и конунги назначили встречу в Эйрарсунде. Затем Сигурд конунг объявил сбор людей и кораблей по всей Норвегии. Когда ополчение собралось, у него было целых три сотни кораблей.
Николас конунг явился на встречу раньше назначенного времени и долго ждал там. Датчане стали роптать и говорили, что, наверно, норвежцы не приплывут. Поход был отменен, и конунг уплыл со всем своим войском.
Затем туда приплыл Сигурд конунг и был очень недоволен. Они направились на восток в Свимрарос и держали там тинг. Сигурд конунг сказал, что Николас конунг не сдержал своего слова, и они решили в отместку за это совершить набег на его страну. Они напали на селение, которое называется Туматорп и расположено недалеко от Лунда, затем направились на восток к городу, который называется Кальмарнар. Они пограбили там, а также в Смалёнде, взяли у жителей Смалёнда дань в пятнадцать сотен голов скота и обратили жителей в христианство.
После этого Сигурд конунг вернулся с войском назад и привез в свою страну много сокровищ и добычи, которую он захватил в этом походе. Он был назван походом в Кальмарнар. Было это за одно лето до великого затмения.[510] Это был единственный поход Сигурда конунга, когда он один правил страной.
XXV
Сигурд конунг жил в своем поместье и однажды утром, когда его одевали, он был молчалив и невесел. Друзья его опасались, что у него снова будет припадок. Управитель поместья был муж умный и смелый. Он заговорил с конунгом и спросил, не получил ли тог какого-нибудь важного известия, которое его расстроило, или, может быть, он недоволен угощением или чем-нибудь другим, что можно исправить. Сигурд конунг отвечает, что виной тому, что он невесел, другое.
– Виной тому, – говорит он, – скорее то, что я думаю о сне, который мне снился сегодня ночью.
– Господин, – говорит тот, – это, наверно, хороший сон, и мы охотно послушаем тебя.
Конунг сказал:
– Мне снилось, что я стою здесь в Ядаре перед домом и смотрю в море, и вижу там великую черноту. Потом в ней что-то задвигалось я приблизилось сюда. Тут мне почудилось, будто это – огромное дерево. Ветви его были в небе, а корни – в море. И когда дерево достигло берега, оно сломалось, и обломки его разнеслись по всей стране – и по материку, и по островам и островкам, и по берегу. И мне почудилось, будто я вижу всю Норвегию до самого моря и все морские заливы, и в каждом из них валяются прибитые к берегу обломки этого дерева, в большинстве случаев маленькие, но некоторые большие.
Управитель говорит:
– Похоже на то, что Вы сами всего лучше можете истолковать этот сон, а мы охотно Вас послушаем.
Тогда конунг сказал:
– Всего вероятнее, как мне кажется, что этот сон предвещает появление в стране некоего человека, который станет в ней твердой ногой, а его потомки распространятся по всей стране, но будут очень неравны друг другу по значению.
XXVI
Халлькель Сутулый, сын Йоана Смьёрбальти, был лендрманном в Мёре. Он отправился на запад за море на Южные Острова. Там он встретился с человеком по имени Гилликрист,[511] и тот сказал, что он сын Магнуса Голоногого. С ним была его мать, и она сказала, что его другое имя Харальд. Халлькель взял с собой этих людей и привез их с собой в Норвегию. Он сразу же явился к Сигурду конунгу с Харальдом и его матерью. Те рассказали конунгу, с чем они приехали.
Сигурд конунг стал советоваться со своими приближенными, прося их высказать свое мнение, но они все сказали, что пусть он решает сам. Тогда Сигурд конунг велит позвать Харальда и говорит, что он не будет препятствовать тому, чтобы тот попробовал божьим судом доказать свое происхождение, при условии, что тот обязуется, даже если ему удастся его доказать, не притязать на власть конунга, пока Сигурд конунг или Магнус конунгов сын живы. Этот договор был скреплен клятвой.
Сигурд конунг сказал, что Харальд должен пройти по раскаленному железу, чтобы подтвердить свое происхождение. Такое испытание почли очень жестоким, ибо он должен был только доказать свое происхождение, а не право на власть конунга. От этого права он отрекся.
Однако Харальд согласился на испытание и стал поститься, чтобы подготовиться к нему. Это было самое большое испытание из всех, которым когда-либо подвергались в Норвегии. Девять раскаленных лемехов были положены на землю, и Харальд прошел по ним босыми ногами, ведомый двумя епископами. Спустя три дня осмотрели его ступни, и они оказались необожженными.
После этого Сигурд конунг признал родство Харальда, но Магнус, его сын, был недружелюбен к Харальду, и многие знатные люди следовали его примеру. Сигурд конунг настолько полагался на любовь всего народа к себе, что мог ото всех потребовать клятвы в том, что Магнус, его сын, будет конунгом после него, и весь народ дал ему такую клятву.
XXVII
Харальд Гилли был высок ростом, худощав, проворен и легок на бегу. У него была длинная шея, довольно длинное лицо, черные глаза и темные волосы. Одевался он по-ирландски: в короткое и легкое одеяние. Норвежский язык плохо давался ему. Он спотыкался на словах, и многие поэтому смеялись над ним.
Однажды Харальд сидел на пиру и разговаривал с другим человеком. Он рассказывал об Ирландии и говорил, что в Ирландии есть люди такие скорые на ногу, что никакая лошадь не может их обогнать. Магнус конунгов сын, услышав это, сказал: