И вот сердце у меня сокрушается, а также и у эконома и у всех попечителей [монастыря]. А между тем другие улыбаются, как будто имеют целую меру [модий] золота. Такая наблюдается ошибка в оценке положения, а между тем вы негодуете. О, если бы вы не имели свойственного вам всецелого заблуждения и знали все это, хотя бы некоторые из вас!
Я говорю вам не с целью злословия. Но [скажи], несчастный: то, что у тебя было прежде, не достаточно ли было только для того, чтобы тебе жить или дышать воздухом? Не вспоминаешь ли ты бремя своих грехов, которое Господь рассеял или рассеет, если ты станешь хорошо жить? Ты требуешь от меня соответствующего доказательства? Некоторые прежде совсем не пили вина, а если иногда и пили, то весьма немного; теперь же, когда они должны пить воду, наблюдают разницу в вине. Некогда больные совсем не пользовались врачебной помощью и даже не имели возможности видеть врача, а ныне они добиваются делать выбор [врача], и когда <P. 87> он является, они отказываются [от его помощи].
Увы, какая заносчивость! «Некогда я не имел и плохой обуви и одежды, – говоришь ты, – но в настоящее время я не желаю встречать никакого в этом затруднения. В прежнее время меня часто оскорбляли и даже били, а теперь, если кто-либо из братьев обидит меня, я становлюсь жестоким». И я еще не говорю о всем, что происходит ежедневно, но вы из малого можете понять многое. Не дивитесь, чада, если я все это изобразил от своего собственного лица, но я сделал это для того, чтобы не думали о себе больше, чем следует мыслить. А ты – зачем надулся самомнением, как пузырь? «Потому что я, – говорит, – родился от такого-то лица, происхожу из такого-то рода, а по матери принадлежу вот к такому-то роду, и у меня было вот столько-то плефров[1142] земли, усадьбы и разное другое имущество; пища моя была изысканная и одежда у меня была очень красивая и самая тонкая».
Ты рассуждаешь об этом как человек бессмысленный и неразумный. Избегай даже и произносить это своими устами. Тебе дарована великая благость в том, что ты получил освобождение от всего того, чем ты в прежнее время во вред себе пользовался, потому что ты жил в распутстве. Размышляй лучше о том, куда ты пришел, а равно о том, что ты состоишь из одинакового с другими естества. Один есть у всех Отец; прежде всего – Бог, а потом и мое смирение, вы же все – братия и сочада. Если бы вы были не таковы, то не родились бы Духом и не сделались бы чадами Бога и меня, <P. 88> недостойного, но пребывали бы в жизни плотской. Но да не будет здесь, по благодати Христа, ничего подобного.
Итак, это говорится для того, чтобы мы были осторожны. У меня бывают обильные слезы всякий раз, как я подумаю, какова есть воля Божия, и я стараюсь все исполнять. Ты же молчи и наблюдай, на каком месте ты пребываешь, куда я тебя веду и где тебя поставлю. Если же выше тебя стоит брат твой, который [по твоему мнению] равен тебе или же любит повеселиться, поесть и попить, то относительно его ты не должен требовать отчета ни у нас, ни у Бога.
Простите, чада, если я худо говорю, а если хорошо, то согласитесь со мною, содействуйте, побуждайте и со своей стороны. Что же мне больше остается? А вы с первого же часа и все вместе отправляйтесь [на труды], но не делайте так, чтобы выходил на работу каждый в отдельности. Пусть не будет у вас недостатка в телесной вашей жизни, чтобы вы не оказывали давления на меня. Я не говорю, если хотите, что вы продадите меня, так как это вам не свойственно. Вот как я пустословлю… Но я со скорбью говорю об этом, чтобы вы совместно работали, дабы нам не впасть в затруднение. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа да поможет вам не только слушать, но и исполнять, чтобы нам унаследовать Царство Небесное в Самом Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Оглашение 7
Об истинной преданности по отношению к игумену
Отцы, братия и чада. Ваше братство объемлется, устрояется и руководится некоей Божественной силой. Это происходит, с одной стороны, благодаря молитвам моего и вашего отца, а с другой – благодаря вашей личной любви к Богу, а также вашему совершенному, от всего сердца и всей души отрешению от мира и неразрывному соединению со Христом, потому что иначе, как это я постоянно напоминаю, ни скверная жизнь моя, ни невежественные мои наставления, ни другие какие-либо мои качества не могут так объединить вас. Древле Бог ради Своего служителя Моисея обещал не изгладить израильский народ из книги живых (см. Втор. 9:14). У нас же дело обстоит наоборот: ради вас Господь, быть может, не изгонит и не извергнет меня из числа рабов своих. Ибо что вы замечаете во мне такого, что должно служить признаком добродетельного жития? У меня нет ни душевной чистоты, ни благопристойных обычаев, ни воздержания, ни сдержанности в речах, ни благочестивого поведения и вообще никаких других обычно превозносимых качеств. Далее, волосы мои не седы, старость моя не почтенна, у меня нет опытности в деле управления. Это еще я говорю о внешних свойствах, внутри же меня много таких мыслей и дел, которые оскверняют и загрязняют мою душу. Но несмотря на все это, вы помните, что я хочу, чтобы вы спасались. Сердце мое горит за вас, я постоянно тружусь и занят этим. Если вы из-за этого моего недостоинства будете относиться ко мне с недоверием, то для вас это составит немалую опасность.
Искренняя преданность игумену есть основание твердого жития
Сам Господь умоляет вас чрез меня, смиренного, чтобы вы закрыли свои очи на тот вред, который идет к вам от меня, худого, и стяжали утверждающую ваши сердца веру, благодаря которой стоит всякий стоящий и хвалится всякий хвалящийся уверенностью в своей силе. Ибо она, эта искренняя преданность игумену, для послушного есть основание твердого жития, и на этом основании, как на золоте, или серебре, или драгоценных камнях (см. 1 Кор. 3:12), он строит заповеди Господни. Даже если он и ничего еще такого не имеет, а только одно основание, то впоследствии он устремится воздвигнуть на нем роскошное здание. Без веры же, что бы ни стал делать человек, напрасно. Ибо всяко, сказано, еже не от веры, грех есть (Рим. 14:23). Для такого человека случающаяся тьма в игумене кажется светом, и истекающую от него горечь он почитает сладостью. И как, напротив, конечно (хотя бы я даже не стал говорить об этом), светло око у обладающего верностью игумену! Как он свободен от озабоченности и решителен в отношении к каждому делу и предмету, так как в цели игумена он имеет мерило для правильного суждения, на душе он постоянно ощущает покой и сладость, весь устремляется к Богу, посредством смирения весь изменяется к добру и весь исполняется Божией благодати, восходя путем любви к Богу постепенно на высоту добродетели. Я, хотя и подчинился своему отцу, однако не достиг еще такой степени, от богодухновенных же отцов, а также от других людей в роде сем слышал, каково это дело, оно известно и тем из вас, которые испытали это.
Вас очень много, и внешние мои очи (ибо внутреннее око неусыпно) не успевают видеть вас всех постоянно – каждый из вас желает стоять со мной в самых близких отношениях. Ибо я отлично знаю, что вы связаны со мною, смиренным, узами любви. Но вам невозможно проявить это, вы всячески стараетесь увидеться со мной, но обстоятельства и время не позволяют этого. Не думайте, чада мои, что моя любовь к вам потерпела какой-либо ущерб, не допускайте горестных мыслей, что я переменил свои чувства в отношении к вам. Я – один и тот же, не изменился, все нежно люблю каждого из вас и продолжаю в надлежащее время видеть вас и беседовать с вами. Вам неприятно, что я теперь несколько недоступен для вас, вы желаете, чтобы я был с вами постоянно. В безумии вам говорю: помните, что я, хотя и возвратился на бывшую свою родину, но не позволю пленить себя ни родственным связям, ни дружбе, я не вхожу в дома властей, у меня нет желания ходить в царский дворец и обедать с царской фамилией. Если бы даже я и захотел, я не мог бы этого сделать, ибо я добровольно отверг все это и предпочел этому одних только вас, с коими у меня и жизнь и смерть, и слава и бесчестие, и радость и скорбь, и наслаждение и скудость, и наследие и лишение, земля и небо и предстоящее спасение ваших бессмертных душ.
Высшее дарование – независтливость
Хотя вам, далее, часто приходится видеть, как тот или другой получает какую-либо должность, или отличие, или власть, или почет, или делается приближенным, но все это только одна внешность и не имеет отношения к внутреннему. Ибо часто тот, о котором даже и не думают, но который стяжал особенную любовь и особенную преданность, выше тех людей. Даже если они получили отличие или сан, так что из этого? Каждый из них – твой брат, тебе посвященный член. Если угодно, то и ты можешь стяжать высшее дарование и самое главное свойство – независтливость, которая ублажает и Бога, и Ангелов, и людей. Не всем же быть очами, чтобы занимать выдающееся положение, не всем же быть десницей, чтобы руководить и распоряжаться в делах. Всякое дело исполняется с подобающими приемами и опытностью. Радуйтесь отличиям друг друга: пусть каждый усвояет себе почесть, выпадающую на долю его ближнего. При таком условии у нас не возникнет ни споров, ни зависти и никаких других пагубных страстей, но с помощью Божией мы, проводя благоугодно и остальные дни и часы своего пресельничества, возможем выйти из темницы на свободу, от труда на покой и от временной жизни к вечному бессмертию во Христе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.