Кэрри? Или в девяностые годы члены церкви не носили спортивных костюмов?
— Нет, мы их носили… но она хотела надеть свое платье.
— А остальным детям давали нормальную одежду? — спросил Страйк.
— Нет.
— Дайю получила особое отношение, потому что она была ребенком Уэйсов?
— Полагаю, что немного, — сказала Кэрри.
— Значит, вы выехали с фермы. Вы проезжали мимо кого-нибудь?
— Да, — сказал Кэрри. — Люди на раннем дежурстве.
— Вы можете вспомнить, кто это был?
— Да… как его там, Кеннет. И парень по имени Пол, и девушка по имени Эбигейл.
— Куда вы пошли после того, как покинули ферму?
— К двум бакалейщикам.
— В каких магазинах?
— Есть один в Эйлмертоне и один в Кромере, которым мы продавали.
— Выходила ли Дайю из фургона в одном из продуктовых магазинов?
— Нет.
— Почему бы и нет?
— С чего бы это? — сказала Кэрри, и впервые Страйк услышал в ее голосе нотки пренебрежения. — Люди выходили из магазинов, чтобы разгрузить коробки. Я вышла, чтобы убедиться, что они забрали то, что заказали. Она осталась в фургоне.
— Что произошло потом?
— Мы пошли на пляж, — сказала Кэрри, ее голос заметно окреп.
— Как вы спустились на пляж?
— Что вы имеете ввиду?
— Вы шли, бежали?
— Мы шли пешком. Я несла Дайю.
— Зачем?
— Она так хотела.
— Кто-нибудь видел это?
— Да… пожилая женщина в кафе.
— Вы видели, что она наблюдала за вами в тот момент?
— Да.
— Вы были припаркованы очень близко к ее кафе?
— Нет. Мы были немного поодаль.
Странно, подумал Страйк, но сейчас, когда они обсуждали события, которые, предположительно, были одними из самых травмирующих ее воспоминаний, она выглядела более уверенной, чем когда говорила о ферме Чепмена.
— Что произошло, когда вы добрались до пляжа?
— Мы разделись.
— Значит, вы намеревались плыть, а не грести?
— Нет, только грести.
— Зачем же снимать всю верхнюю одежду?
— Я не хотела, чтобы Дайю намочила платье. Я сказала ей, что на обратном пути ей будет неудобно. Дайю сказала, что снимет платье, если я сниму спортивный костюм, и я сняла.
— Потом что произошло?
— Мы зашли в море, — сказала Кэрри. — Мы немного поплавали на веслах, и она захотела зайти поглубже. Я знала, что она захочет. Она такая.
— Какая, например?
— Смелая, — сказал Кэрри. — Авантюрная.
Страйк вспомнил, что именно эти слова она произнесла на дознании.
— Значит, она вошла глубже?
— Да. И я поплыла за ней. А потом она как бы бросилась вперед, как будто собиралась плыть, но я знала, что она не сможет. Я позвала ее вернуться. Она смеялась. Ее ноги все еще касались дна. Она вынырнула, пытаясь заставить меня погнаться за ней. А потом она исчезла. Она просто ушла под воду.
— И что вы сделали?
— Поплыла, чтобы попытаться поймать ее, очевидно, — сказала Кэрри.
— Вы сильный пловец, верно? — сказал Страйк. — Вы даете уроки, не так ли?
— Да, — сказала Кэрри.
— Вы тоже попали в течение?
— Да, — сказала она. — Меня затянуло в него, но я знала, что делать. Я выбралась, но не смогла добраться до Дайю, я больше не видела ее, поэтому я вернулась на пляж, чтобы вызвать береговую охрану.
— И тогда вы встретили Хитонов, выгуливающих собаку?
— Да, именно так, — сказала Кэрри.
— И береговая охрана вышла, и полиция приехала?
— Да, — сказала Кэрри. Робин почувствовал, что при этих словах она слегка расслабилась, как будто закончилось какое-то испытание. Страйк перевернул страницу блокнота, в котором он писал.
— Миссис Хитон говорит, что вы убежали на пляж, когда приехала полиция, и начали ковыряться в водорослях.
— Нет, не было такого, — быстро ответила Кэрри.
— Она помнила это совершенно отчетливо.
— Этого не было, — сказала Кэрри, теперь уже с явным вызовом.
— Итак, приехала полиция, — сказал Страйк, — и проводила вас до фургона, так?
— Да, — сказала Кэрри.
— Тогда что произошло?
— Я не могу припомнить точно, — сказала Кэрри, но тут же сама себе возразила. — Они отвезли меня на участок, я рассказала им, что произошло, а потом они отвезли меня обратно на ферму.
— И сообщили родителям Дайю о случившемся?
— Только Мазу, потому что папы Джея не было… нет, он был там, — поправила она себя, — он не должен был быть, но он был. Я сначала увидела Мазу, но папа Джей позвал меня к себе через некоторое время, чтобы поговорить со мной.
— Джонатан Уэйс не должен был быть на ферме в то утро? — спросил Страйк.
— Нет. То есть, да, он был. Я помню. Я думала, что он уйдет утром, но он не ушел. И я не увидела его, когда вернулась, я подумала, что он ушел, но он был там. Это было очень давно, — сказала она. — Все перепуталось.
— Где должен был быть Уэйс в то утро?
— Я не знаю, я не могу вспомнить, — сказала Кэрри с некоторым отчаянием. — Я допустила ошибку: он был там, когда я вернулась, я просто его не видела. Он был там, — повторила она.
— Вас наказали за то, что вы без разрешения взяли Дайю на пляж? — спросила Робин.
— Да, — сказала Кэрри.
— Какое наказание вы получили? — спросила Робин.
— Я не хочу говорить об этом, — сказала Кэрри, ее голос был напряжен. — Они были злы. Они имели на это полное право. Если бы кто-то забрал одну из моих малышек…
Кэрри издала нечто среднее между вздохом и кашлем и снова начала плакать. В течение нескольких минут она раскачивалась взад-вперед, всхлипывая в свои руки. Когда Робин молча предложила Страйку утешить Кэрри, Страйк покачал головой. Несомненно, на обратном пути его снова обвинят в бессердечии, но он хотел услышать слова самой Кэрри, а не ее реакцию на чье-то сочувствие или гнев.
— Я жалела об этом всю свою жизнь, всю свою жизнь, — всхлипывала Кэрри, поднимая опухшее лицо, по щекам которого все еще текли слезы. — Мне казалось, что я не заслуживаю Поппи и Дейзи, когда они