Читать интересную книгу "Солнце и Луна (СИ) - Анна Левин"

теперь я понимаю, почему ты меня ненавидишь, но могу ли я заслужить твое прощение?

Мое сердце молчало: несмотря на боль и старые раны, в нем не было места для Казимирова. И вряд ли когда-нибудь появится… Хотя, с другой стороны, Элиф простила отца, спустя некоторое время она нашла в себе силы забыть обиду, и теперь живет в гармонии и радости.

— Вы не о том спрашиваете. Вас не волнует, что случилось, когда я упал?

— Ты выжил, это главное, — он нехотя разорвал объятие. — Но как? Что произошло в кислотных водах? Ты же не кровный Беломорский, как Мертвое море не убило тебя?

— С этого момента и начинаются странности. Я помню столкновение, помню боль, которая, казалось, длилась целую вечность, а потом все резко прекратилось. Я оказался под толщей воды, но вместо сплошной тьмы увидел мерцающий свет. Он окружал меня, и, наверное, защищал, как кокон. И тогда раздался голос, нереальный голос, за пределами понимания, за гранью возможного. Я не просто его слышал, но чувствовал, ощущал каждой клеткой своего тела, в каждой частице воды вокруг.

— Неужели это правда, — очень тихо произнес крол. — Может ли божество существовать? Могущественное создание, древнее, как сам мир?

— Думаю, ответ очевиден. Оно спросило, зачем к нему пожаловал дракон Солнечного Ореола, и я попросил помочь мне, как оно когда-то помогало Беломору. Это создание рассмеялось, кокон замерцал, а потом оно спросило, почему оно должно что-то для меня делать. Я ответил, что я хочу научиться видоизменять свою силу, и оно ринулось в мой разум. Невероятно, однако я чувствовал, как оно впитывает все, что я прожил, каждое мое воспоминание.

— И что дальше? — нетерпеливо спросил крол.

— Оно задумалось. Сказало, что, пожалуй, я действительно тот, чьего прихода они долго ждали. Я не понимал, и не мог спросить, потому что застыл, у меня даже мыслить связанно не получалось. А божество продолжало размышлять, долго вторгалось в мою память, после чего в итоге согласилось даровать мне способность видоизменять резерв. Но долго рисовало дальнейшие варианты развития моей жизни, и предупредило, что однажды этот дар станет для меня проклятьем.

— В каком смысле?

— Божество сказало, что я смогу подменять силу, но моя сущность останется неизменной: я как был драконом Солнечного Ореола, так им и останусь. И однажды это принесет мне много горя, когда я захочу иметь детей, но не смогу дать новую жизнь, чтобы не выдать своего секрета. Мои дети унаследовали бы мой настоящий резерв, а этого нельзя было допустить. Только тогда я сам был ребенком, и меня не пугала перспектива остаться бездетным. Еще оно сказало, что обо мне всегда будут судить плохо, и я сам должен буду к этому стремиться, чтобы моему брату не пришлось бояться за свой статус наследника, ибо драконы будут любить меня. И это тоже меня не пугало, ибо все детство я прожил в ненависти, и был бы рад хоть капельке любви.

Некоторое время мы молчали, каждый погруженный в собственные мысли. Я снова вернулся к тем воспоминаниям, которые казались мне сном, да чем угодно, только не явью. Долго надеялся, что смогу найти рациональное объяснение произошедшему, но чем больше искал, тем меньше в это верил.

— Итак, — наконец произнес крол, — теперь я вижу общую картину. Но вот что с этим делать… Так как мы скрывали правду столетиями, я намерен и дальше оберегать умы общественности от столь болезненных знаний. Сам понимаешь, какой эффект они могут произвести.

— Я бы тоже не хотел огласки.

— Однако нам необходимо продолжить исследования.

— Морской народ убил ваших археологов. Они атаковали сознательно, чтобы сохранить свои тайны.

— Логично. А заодно они убили Всеслава — наследника Беломорских, и умело выманили тебя, но не преуспели! Не так-то просто убить моего сына!

— Я применил Черное Солнце.

— Так это был ты! — удивился крол. — А я думал, это был выброс от одного защитного артефакта, подаренного мною главе экспедиции!

— Нет, нас окружили, брат был ранен, и я использовал последнее оружие, которое могло уничтожить всех врагом разом.

— Значит, Всеслав понял, кем ты являешься?

— Да. Он всегда подозревал во мне бастарда, и перед смертью получил доказательства. Но именно он в итоге спас меня, когда одна из уцелевших тварей атаковала.

— Видишь, несмотря ни на что, его последним поступком было твое спасение! Так или иначе, в его сердце нашлось место для любви к тебе.

Промолчал, не желая продолжать этот разговор, и Ольгерд это понял.

— Ладно, подытожив сию познавательную беседу, давай заключим союз, и вместе продолжим искать ответы! Пойми, Ярогнев, я боюсь дальнейшего регресса. Драконья раса слабеет, ты и сам должен был это заметить, поэтому у нас нет времени на разногласия: нужно прояснить все детали до конца, и разработать план. Я потому и хотел сосватать Ярославу своему сыну, ведь кровь Беломорских по-прежнему остается сильной, а кровь выходцев Южного материка, мягко говоря, выдыхается.

— Об этом следовало думать, когда старший наследник влюбился в мою сестру Брониславу.

— Я не отрицаю, что допустил роковую ошибку, и уже говорил тебе, что ее кровь — на мне. Но сейчас нужно думать о будущем, для меня важно не дать зачахнуть роду Казимировых, а вы согласились на помолвку с Дартмуром!

— Ярослава любит господина Эксетера, как и он влюблен в нее.

— Могла бы и любить Конрада! — недовольно пробурчал крол.

— Отец не станет разрывать помолвку.

— Твой отец — я! — еще более недовольно сказал Ольгерд.

— Это будет храниться в тайне. Мой отец — Кристофер Беломорский.

Он нахмурился, однако спорить не стал.

— Так что ты думаешь насчет сотрудничества?

Не хотелось влезать в это дело, но и оставлять ситуацию на самотек я тоже не желал.

— Что конкретно от меня нужно?

— Содействие новой группе археологов, которых я отправлю на север. И тесное сотрудничества с Клеверовым. Лишь ему я безгранично доверяю, он — не просто целитель, но и великий ученый, и многими открытиями я обязан ему. Ну и, напоследок, я хочу вступить в контакт с морским народом, когда мы будем готовы.

— Хотите сделать меня послом? Вы представляете, скольких морских тварей я убил?

— Значит, они воспринимают тебя всерьез.

— Ладно, это мы еще обсудим. А пока мне пора идти.

Крол довольно улыбнулся, словно одержал важную победу.

— Конечно. Кстати, не хочешь узнать кое-что интересное? Это касается тебя и твоей прекрасной невесты.

Мгновенно напрягся, не ожидая от Ольгерда ничего хорошего.

— Зря ты так сразу, — усмехнулся крол. — Эта реликвия, — он указал рукой на подвешенное на цепях солнце, — является отражением нашей истинной сущности. Оно