Читать интересную книгу Аннигилятор (ЛП) - "РуНикс"

Накинув на себя самое мягкое и тонкое одеяло в ее жизни, она направилась к нему, как мотылек на пламя, мотылек, который знал, что сгорит, но не мог сопротивляться тяге в глубине души.

На улице было очень, очень темно. Луна тонким полумесяцем висела на небе, освещая все вокруг. Горы казались чуть чернее неба, а волны едва мерцали, но их шум был громким, как успокаивающее журчание воды, бьющейся о берег. Ветер мягко и холодно обдувал ее лицо, и Лайла глубоко вдохнула, позволяя себе впервые почувствовать себя на улице. У нее все еще был сопровождающий — и она сомневалась, что он позволит ей остаться одной на терассе, особенно после того, как она была так близко к смерти — но он не казался ей обычным сопровождающим. Ей нравилось делить с ним пространство, и каковы бы ни были его мотивы, он дал ей нечто ценное.

— Спасибо, — тихо прошептала она, совсем тихо, чтобы не нарушить момент.

Он ничего не сказал, просто смотрел в темноту, поставив локти на перила, его руки свободно свисали. Она посмотрела на его одежду, джинсы и толстовка, и поняла, что никогда не видела его таким одетым.

Он выглядел самым расслабленным из всех, кого она только видела за всю свою жизнь.

Вопросы бурлили внутри нее.

— Как долго ты здесь живешь?

— Несколько месяцев.

Она сделала шаг ближе.

— А как давно этот дом у тебя?

— Около пяти лет. На строительство ушел год.

Это было давно. Подойдя ближе к перилам, с бешено колотящимся сердцем в пустоте за ними, она схватилась за одеяло.

— Почему ты не жил здесь раньше?

Он повернул шею, чтобы посмотреть на нее:

— Тебя здесь не было.

У нее перехватило дыхание. Она не знала, как реагировать, когда он говорил такие вещи, как будто это были факты, а не ложь, которой он ее кормил. Ее сердце, отчаянно нуждающееся в его ласке, хотело верить в эти слова, верить в то, что он ей сказал. Но она слишком долго имела с ним дело, она знала, что он мастер манипуляций, и он знал, за какие ниточки дергать, ведь она была лишь его марионеткой.

Отвернув лицо, она ничего не сказала. Они просто стояли в темноте долгие, долгие минуты, прежде чем он нарушил молчание.

— Я не разбираюсь в эмоциях, — начал он, переплетая пальцы. — И никогда не разбирался. Я не считаю их особенно полезными, поэтому никогда ни к кому не привязывался. Люди были для меня либо бесполезны, либо наоборот — полезны.

Он полностью повернулся, чтобы снова окинуть ее взглядом.

— Хотя ты и очень хорошо вписываешься в мои планы, это все случайность. Ты была бы здесь, даже если бы не вписывалась.

Лайла почувствовала, что ее губы сжались.

— Ты лжец.

— Да, — согласился он без паузы. — Но сейчас я не вру тебе.

Она вздохнула, когда надежда, которую она считала мертвой и похороненной, всплыла вновь.

Она увидела, как его челюсть сжалась от этого звука.

Последовало напряженное молчание, прежде чем он двинулся к двери.

— Я буду спать в другой комнате, пока ты не пригласишь меня обратно. Комната твоя, как и весь этот дом. На кухне есть еда. Угощайся.

С этими словами он направился к стеклянным дверям.

— О и не пытайся снова покончить с собой. Ты очень близка к тому, чтобы получить ответы на многие вопросы, которые давно тебя тревожат. Ты же не хочешь их упустить, не когда ты так так близко к ответам.

Придурок.

Он всегда держит перед ней морковку правды, но никогда прямо не говорил ей, что скоро расскажет, всегда откладывая это на «когда-нибудь». Она не знала, была ли это фраза, чтобы заманить ее на крючок, или он действительно хотел ей что-то рассказать. В этом была загвоздка: она никогда не знала, что он имеет в виду. Но она попалась, и приманка ответов была сильнее приманки смерти, по крайней мере, на данный момент.

Покачав головой, она вошла внутрь, закрыла за собой стеклянные двери и поняла, что она грязная и голодная. Первым делом она направилась к единственной черной двери в комнате, которую еще не открывала, она расположилась в углу комнаты по другую сторону шкафа. Надеясь, что это ванная комната, она направилась туда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дверь открылась, и перед ней показался короткий коридор, как она уже поняла — в этом доме их было несколько, а потом она попала в ванную, не похожую ни на одну из тех, что она когда-либо видела. От шока у нее отвисла челюсть, и она застыла на месте, наблюдая, как в подвесном потолке в ее присутствии автоматические включается свет, освещая огромное помещение тусклым желтым светом.

Все было черным, как и весь остальной декор в доме, металл и стекло, эстетика, кричащая о богатстве и роскоши В своей жизни она видела богато обустроенные ванные комнаты, во многих из них она отмокала, но эта была совсем на другом уровне.

Три четверти стены напротив нее занимали окна, из которых открывался вид на море, другую четверть закрывало большое зеркало. На столешнице из черного гранита перед зеркалом стояла черная раковина. Шкафы находились под столешницей, закрытые темными деревянными панелями. Напротив окна, находилась душевая кабина из матового стекла, она была достаточно большой, чтобы вместить в себя около десять человек. В другой секции с матовым стеклом находился унитаз, черный унитаз. Такого она еще никогда не видела.

А между душевой и раковиной, прямо напротив окон, стояла большая ванна из того же черного гранита.

Она долго моргала, будучи под впечатлениям от увиденного и ей потребовалось некоторое время, чтобы действительно переместиться в это место.

Вау.

Вот это да.

Бросив одеяло у входа, она подошла к ванне, разглядывая причудливые ручки. Вид ванны навеял воспоминания о других ваннах, о воде и смертельной приманке под ней.

Вместо этого она направилась в душ, раздеваясь на ходу. Ей потребовалась секунда, чтобы разобраться с кнопками на панели, но как только она это сделала, вода начала падать, как дождь, прямо сверху.

Попав под горячую струю, она почувствовала, как тепло проникает в мышцы, расслабляя их, и впервые за долгое время у нее вырвался вздох. Она стояла под струей достаточно долго, чтобы стекло начало запотевать. Довольная моментом, она повернулась к полкам в углу в поисках шампуня и остановилась. На полке стояли крошечные бутылочки: шампуни, кондиционеры, гели для душа — разных марок, разных продуктов, все запечатанные.

Она удивленно уставилась на полку.

Он не только знал, что ей нравятся милые бутылочки, но и предлагал ей попробовать разные средства.

Опять же.

Он давал ей шанс поэкспериментировать и посмотреть, что ей понравится.

Кто, черт возьми, этот человек?

Отложив этот вопрос на потом, она изучила разные флаконы, рассматривая каждую этикетку, все ароматы — жасмин, кокос, разные цветы, цитрусовые, и так далее. Она выбрала тот, на котором было написано «персики со сливками», и налила немного в руку, поднеся ее к носу.

О, ей понравилось. Гель пах очень приятно.

Нанеся его на тело, она начала растирать его, приняв самый долгий и расслабляющий душ в своей жизни. Используя тот же запах для шампуня и кондиционера, она провела несколько славных минут, наслаждаясь горячей водой и удивляясь, что она может это делать. В комплексе, во всех домах, где она бывала, душевые были общими, так что о каком-либо подобии времени и уединении не могло быть и речи. Это был настолько новый для нее опыт, что она не торопилась, оставаясь под струями до тех пор, пока ее желудок не заурчал.

Выключив воду, она взяла полотенце и вытерлась, а потом обернулась им и подошла к зеркалу. Со свежее лицо и отдохнувшая, она выглядела лучше, чем за последние месяцы, хотя все еще была слишком худой. Вес, который она потеряла за эти месяцы, был заметен в ее выступающих ключицах и даже на лице, которое потеряло часть своей округлости. Ее волосы длиной до плеч, хотя и неровные, высохли гораздо быстрее. Оставив все как есть, она вышла из ванной, заметив, что свет автоматически выключился за ее спиной.

Она подняла одеяло с пола и бросила его на кровать, после чего повернула направо. Подойдя к шкафу, она пошарила в нем, пытаясь найти что-нибудь удобное, что можно было бы надеть, например, майку или шорты для сна, но ничего не нашла. Поколебавшись, она прикусила губу и оглядела гардероб. Она ни за что не собиралась спать в дорогой одежде. Ни за что. Но что, черт возьми, что ей еще надеть она?