Дельфины ведут организованный образ жизни. Их стаи имеют своих вожаков, наделенных рядом важных обязанностей и большими полномочиями: они выслеживают рыбу, возглавляют ее преследования, руководят окружением рыбного косяка. Известный американский исследователь Дж. Лилли даже уверяет, что дельфины, морские свиньи и киты не только лучше человека умеют ловить рыбу, но даже пасут ее! Во всяком случае, в Японии, где уже давно работают над проблемой создания подводных пастбищ, ученые начали грудиться над проектом использования так называемых «бурых дельфинов» в качестве наблюдателей за движением косяков рыбы.
Не так давно в зарубежной печати появилось сообщение о том, что сотрудникам Морского научно-исследовательского института в Гонолулу удалось настолько приручить дельфина, что, выпущенный затем на свободу в море, он возвращался по зову человеческого голоса, усиленного через установленный на шлюпке мегафон. Этот опыт повторялся неоднократно в течение дня, причем дельфин послушно сопровождал шлюпку, направляющуюся к берегу, до самой пристани. Достигнутые результаты считаются весьма ценными и полезными для проведения дальнейших подводных изысканий. Ученые надеются, что, приучив дельфинов, можно будет проникнуть с исследовательской аппаратурой в глубинные районы морей и океанов, до сего времени недоступные человеку. И тогда дельфины смогут «рассказать» людям о залежах полезных ископаемых, о неизвестных видах растений, о захваченных морем городах и о многом, многом другом...
Няньки, сторожа, «инженеры» — а дальше!
Итак, в мире животных человек находит себе все больше и больше помощников. Обезьян кое-где приучили работать няньками. Они же работают сборщиками кокосовых орехов. В Сиднее сторожами магазинов все чаще «назначают» змей. В Павлодарской области бахчевод Шульга приспособил к охране плантаций беркутов, которые надежно ограждают их от полевых мышей и птиц. Соколы отгоняют от аэродромов чаек, чьи стаи создают опасность для самолетов. Рыбы белый амур и толстолобик очищают Амударью и Каракумский канал от растительности. Этот способ оказался эффективней механических и химических средств борьбы с зарастанием водоемов.
Перечисление можно продолжать и продолжать. Вернемся, однако, к тем случаям, когда животные участвуют в работах, так сказать, переднего края научно-технического прогресса.
Выяснилось, что выбор оптимальных трасс оросительных каналов можно осуществлять не только при помощи инженерных расчетов и дорогостоящего проигрывания моделей на электронно-вычислительных машинах. В ряде случаев работа ускоряется и становится более эффективной, если к ней привлекаются... ослы. Да, да, мы не оговорились. Эти животные в условиях бездорожья безошибочно выбирают кратчайший путь меж двумя точками. Этого мало: выбранный ими кратчайший путь имеет самые минимальные из всех возможных вариантов спуски и подъемы. А ведь именно это и требуется для прокладки оптимальной трассы — при кратчайшем расстоянии минимум отклонений от горизонтали!
Давно известно, что многие животные очень чувствительны к переменам погоды. Некоторые виды японских рыбок заранее и безошибочно реагируют на ее изменения; за их поведением в аквариуме пристально следят не только рыбаки и крестьяне Страны Восходящего Солнца, но и капитаны океанских лайнеров. Хорошим барометром является и наша серая ворона: к ненастью голос у нее звучит глухо, а к ясной погоде, наоборот, приобретает звонкий, металлический тембр.
Казалось, можно было ожидать, что с появлением метеорологических спутников и автономных метеостанций, с усовершенствованием средств прогноза погоды интерес к «живым прогнозистам» снизится. Этого, однако, не произошло. Наоборот, способности животных предвидеть погоду становятся объектом все более пристального изучения. Ничего удивительного, если в недалеком будущем некоторые животные будут использоваться в качестве синоптиков и на современных станциях. Или их тонкие устройства будут разгаданы и воспроизведены современной техникой.
Сейчас мы убедились в том, что чем тоньше становится исследовательская аппаратура, чем больше появляется машин, механизмов, чем совершенней делаются методы расчета, тем шире для разных технических нужд используются самые различные животные. Парадокс, казалось бы, но парадокс мнимый. Накопление знаний ставит нам на службу все новые и новые силы природы, в том числе и живой. Могли бы мы использовать тех же голубей в качестве контролеров, когда не существовало науки о поведении животных — этологии и бионики, исследующей органы зрения с позиций, так сказать, инженерии? Вряд ли. Буквально в последнее десятилетие мы узнали много нового и о поведении животных, и о «конструктивных особенностях» их органов чувств. Это-то и помогает нам использовать их способности во все новых сферах. С другой стороны, они не только несут разную и порой тонкую техническую службу, но и обогащают науку, изучающую принципы действия и устройства «живых аппаратов», помогают создавать новые приборы и устройства.
Изот Литинецкий, кандидат технических наук
Снежные чудаки
Нет, не перевелись еще на земле оригиналы. И не только среди людей, но и среди наших «братьев меньших» — зверей. Взять хотя бы обезьян. Как известно, обезьяны обитают в тропических лесах, носятся по ветвям и лакомятся бананами. Словом, ведут нормальный обезьяний образ жизни. Но есть среди них полсотни «чудаков», которые своим постоянным местом жительства выбрали северное побережье японского острова Хонсю.
Трудно сказать, чем прельстило оно небольшую стаю макак. И климат вроде бы мало подходящий — морозы до минус десяти градусов зимой. И окрестный пейзаж глаз особо не радует — голые скалы, продуваемые всеми ветрами. Да и с пропитанием не густо — тут уж не до бананов, если земля два месяца в году покрыта глубоким снегом. Казалось бы, обезьянам здесь просто не выжить. Однако ученые Киотского университета и Японского центра по изучению обезьян, вот уже два десятилетия наблюдающие за «оригиналами», с удивлением констатируют, что макаки сумели прекрасно приспособиться к суровым условиям. По их мнению, это объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, макаки постепенно настолько закалились, что легко переносят даже морозы. А главное, «спартанцы» научились быть весьма нетребовательными к еде. Зимой их меню ограничивается веточками, очищенными от коры, почками, различными корешками и луковицами, если их удается выкопать из-под снега, да водорослями и ракушками, которые они собирают на берегу. Ни одна нормальная обезьяна такую еду и в рот бы не взяла, а «снежные макаки» уплетают за обе щеки.
У необычной колонии нет писаной истории, но, как считают ученые, она тем не менее насчитывает не одно столетие. Когда-то климат северного Хонсю был значительно мягче, и здесь обитали многочисленные стаи макак. Наступившее похолодание постепенно вытеснило их на юг. Лишь несколько десятков «чудаков» сохранили верность «земле предков». Главную роль тут, видимо, сыграл горячий источник, скрашивающий жизнь обезьян. Закаливание закаливанием, но погреться в нем, когда трещат морозы, все-таки приятно. Чтобы не было давки и ссор, вожак стаи строго поддерживает раз и навсегда установленный порядок. Сначала теплую ванну принимают мамаши со своими чадами, затем отцы семейства и только потом проказливая молодежь. Правда, для себя вожак делает исключение и просиживает в источнике все три смены подряд, благо есть и предлог: на месте легче следить за дисциплиной.
Так и живет эта любопытная колония обезьян за 38-й параллелью.
Пистолерос — коммивояжеры смерти
Журнал «Вокруг света» уже писал о систематическом истреблении индейцев в Бразилии, к которому причастны и официальные власти (№ 1 за 1966 год и № 9 за 1968 год). В последнее время в мировой печати появились новые факты, рассказывающие о трагической судьбе коренного населения этой страны.
На небольшом суденышке, вроде баркаса, мы пробирались вверх по Риу-Уруэна. Когда человек попадает в тамошний зеленый ад, ему хочется только одного — повернуть назад. Но с таким начальником, как наш Чико Луис, не поспоришь: этот парень вообще не признавал слова «нет» и чуть что хватался за автомат. Нам потребовалось немало дней, пока мы доплыли до Серраду-Норти. Там спрятали лодку и углубились в лес. Прошло еще пять дней, когда наконец мы заметили вдали вьющийся дымок. Значит, «дичь» близко. Не доходя до деревни, сделали на ночь привал. Перед рассветом ползком, метр за метром, стали пробираться через густую поросль, пока не оказались у самых хижин. Там и стали дожидаться солнца.