абсолютно идентичного щебета, предпочитая думать о предстоящей встрече с владельцем местного телеканала, у которого мы покупали эфирное время.
Я посмотрел на наручные часы и дал себе еще десять минут, после чего собрался свернуть мероприятие, понравится это Богдану Андреевичу или нет. А еще жутко хотелось кофе, который я так и не выпил утром.
Никаких новых лиц в моей приемной, решено! Никаких вопросов, растерянных улыбок и стотысячного «Максим Богданович». Чем тише там будет, тем спокойнее и продуктивнее я смогу работать. Хватит с меня и Красавиной, четвертый месяц ее терплю…
Но мои мысли о дневных планах мгновенно испарились, как только дверь в зал распахнулась и вошла она… рыжая копна кудрей на возмущенно задранной голове. А потом перед нами предстала и сама незнакомка в малиновых гольфах, зеленом галстуке и в ботинках, которыми здорово давить желуди в парке.
– Здрас-сьте!
Глава 9
Это было первое, что я осознал из сказанной ею возмущенной тирады. Впрочем, как и все остальные, не понимая, откуда взялась эта «вырви-глаз» индивидуальность?
А потом она заговорила, и скука отступила, а внимание переключилось на происходящие.
У незнакомки оказался приятный голос, правильная речь, хромота и смелость, граничащая с наглостью.
Для своего появления в сердце «Империала» она выбрала оригинальный подход, и я заметил, что генеральный его оценил.
Все в зале продолжали таращиться на «чудо»-девушку в нелепой одежде, не лишенной определённого шика, пока она цапалась с Крапивиной и Копейкой, умело ставя обоих на место. И если на первой минуте ее появления в Зале совещаний я заметил рыжие кудри и хромоту, то на пятой уже о последней забыл, слушая ее ответ моему отцу…
Интересная, однако, протеже у Сан Саныча. Надо будет спросить у Босса, кто этот человек. У моего отца имелось много влиятельных знакомых, но такого я среди них не помнил.
Да ладно! Она Гельятина? Серьезно?!
Я стоял у окна и держал руки сложенными на груди, но тут они упали. Хорошо хоть не вместе с челюстью, как у половины присутствующих. Есть же в мире родители-оригиналы!
Тем временем уверенность у этой особы зашкаливала, и она явно умела держать удар. Обнаружился хороший английский и произношение. Острый ум, быстрота реакции, отсутствие пиетета и желания понравиться.
Но самое главное, что из всех претенденток на место моего секретаря, похоже, она единственная готова была пройти собеседование с уклоном в специфику агентства и… собственно, проходила его на отлично.
Отец посмотрел на меня и поднял бровь. Ладно, согласен, про хобби и значки – это было сильно. Теперь он знает, что не только его сын в пубертате страдал подобной хренью. Эта рыжая хромоножка кому угодно могла показаться выскочкой, но я знал, как ведет себя человек, когда его раздражает глупость.
Её она явно раздражала в моих младших директорах.
И ей не нравился я. Она не врала. Такой взгляд не сыграешь.
Отлично. А может… мне и вправду нужен секретарь? К тому же я всегда смогу ее уволить. Разве нет?..
Я продолжал слушать.
…И время не придется тратить на то, чтобы ввести ее в курс дела. Кажется, она понимает лучше многих, что делать за столом в моей приемной. Уж точно лучше меня!
Определенно к нам залетела интересная личность, и мне вдруг захотелось рассмотреть ее получше. Я оттолкнулся от окна и приблизился…
На секунду, когда наши глаза встретились, мне показалось в ней что-то знакомым. Но ощущение тут же исчезло, как только она сощурила взгляд и поправила круглые очки. Легко отбив пинг-понг блиц-опроса, прямо дала понять, что впредь не следует интересоваться ее юбкой.
Что ж, метко. Мне это подходило, и я окончательно решил дать ей шанс!
– Вот это – моя приемная, а это – кабинет. Входите, Гельятина, и закройте за собой дверь. В наших с вами рабочих отношениях я настаиваю на своего рода приватности.
Я вошел в кабинет и повернулся, остановившись перед широким столом, за которым работал.
Девушка послушно вошла следом и закрыла дверь. А вот насчет имени с нажимом заметила:
– Лучше Геля, Максим Богданович. Исключительно для облегчения нашей с вами коммуникации.
– Почему? Вам не нравится собственное имя?
– Нравится. Но для вашего спокойствия, поверьте, лучше не призывать меня полным именем на свою голову.
С этим было трудно поспорить, и я поинтересовался – с целью заполнить информацию в голове.
– Раз уж ваши документы на стадии поиска полицией, могу я узнать ваше отчество, Геля? Мне почему-то кажется, что оно у вас тоже не банальное.
Девушка запнулась, но ответила:
– Э-м, Гельятина Людовиковна я. Ветерок.
– Феерично! – я хмыкнул, не сдержавшись. – У вас родители, случайно, не историки?
Пухлые малиновые губы строго сомкнулись.
– Простите, Максим Богданович, не вижу ничего смешного. И – нет!
Пришлось кашлянуть в кулак, чтобы выглядеть серьезнее.
– К-хм, вы правы, Геля. Давайте ближе к делу. Надеюсь, вы в курсе, что я беру вас на испытательный срок? Всё согласно трудовому договору. Начинаем с сегодняшнего дня, но окончательное решение насчет вас я приму только через два месяца.
Ветерок сухо кивнула.
– Конечно в курсе. Не исключено, что вы мне не подойдете, и тогда мы расстанемся гораздо раньше!
Сначала я старался не ржать, когда услышал новое отчество Крапивиной. Потом не улыбаться, когда узнал отчество своего секретаря. А теперь я пытался не изображать идиота. Но мои брови все равно изумленно поднялись.
– Даже так?
Мешковатый серый пиджак хорошо скрывал, какой комплекции девушка. Но явно не пышка. Рост немного выше среднего, рыжая, на ноги я не смотрел, чтобы не смущать ее из-за походки. Зато догадался, что под радугой макияжа у нее скрывается вполне себе милое личико. Наверняка излишне пресное, раз уж она решила его ярко раскрасить.
Ха! Как Бог попугая, когда увидел Какаду голым!
А вот пахло от нее приятно – однозначно в плюс.
– Максим Богданович, месяц! И если я вам не подхожу – мы прощаемся в любой из следующих дней. Но месяц я работаю без увольнения, чтобы ни случилось, или ухожу сейчас. Решайте!
– Почему такой срок?
– Уверена, что к его окончанию я успею составить о вас личное и беспристрастное мнение.
– То есть… вы обо мне? – мои брови взлетели еще выше. – А не наоборот?
– Ну, себя-то я хорошо знаю, логично? – не моргнула глазом Ветерок. – Чего не могу сказать о вас. А вдруг вы только с виду серьезный молодой человек, а копни глубже, – она прицельно меня обсмотрела от носков ботинок до носа, – окажетесь мстительным самодуром? Или