Телефон я тебе свой оставлю. Компаньону и родным в своём городе Мухосранске о нашей встрече не говори — сами приедем к тебе, всё организуем. Случай, произошедший с тобой, для нас является обычным рабочим моментом — их таких каждый день не по одной паре происходит, уже наработано по накатанной — привлекать к уголовной ответственности таких дерзких ребят. Сразу говорю: раз уж пошёл по этому пути — иди до конца, оставайся «мужиком». Мы тебе поможем.
Глава 12
Долго ждать звонка от моего «раненого потерпевшего» не пришлось. «Сарафанное радио Мухосранска» сообщило рэкетирам, что клиент вышел из больницы, жив, здоров и ждёт их в гости. Рэкетиры ему позвонили и назначили день и место встречи — в его новом строящемся доме. Видимо, и дом был ими уже облюбован для дальнейшего изъятия. Потерпевший сразу позвонил мне. Мы все дружной оперской компанией — Трубин Валера, Нуржан Ашимханыч (ещё один из сотрудников нашего бандитского отдела, по характеру — философ и дипломат) и я — совместно с сотрудниками СОБРа выехали на долгожданную встречу. Ребята из СОБРа ждут встречу с жуликами, как евреи — манну небесную. Для них это — «момент истины»: встретиться с жуликами с глазу на глаз и при этом «красиво» их задержать, применив свои «японские» приёмы и навыки. Ведь каждодневные тренировки в спортзале с избиением чучел — это одно, а вот на живом материале — совсем другое. Здесь можно убедиться, что занятия для них не прошли зря. Внутренняя их энергия, которая, как у застоявшихся в стойлах лошадей, скапливается в процессе каждодневных тренировок, должна выйти наружу. И она выходит — да так, что рэкетиры после «дружеской» встречи с СОБРом долгими зимними вечерами в местах заключения вспоминают её с содроганием сердца.
Так и произошло. Прибыв в городок (а была уже ночь), мы распределили всем «роли», как в театре — разве что репетиций не предусмотрено, как говорится, играем с листа.
СОБРовцы будут находиться во дворе дома, часть сотрудников — внутри его, приоткрыв при этом окна, чтобы иметь возможность быстро выпрыгнуть и блокировать жуликов по команде «Захват». Впоследствии они всех жуликов препроводят во двор, чтобы меньше было свидетелей среди гражданского населения. Мы, оперá, будем находиться в укрытие недалеко от дома в своём авто — в пределах видимости, наблюдая в бинокли. Как всегда, перед таким мероприятием с потерпевшим была проведена предварительная беседа, где он получит по рации от нас команду, выйдет на улицу и встретит жуликов. Все разговоры его мы будем слышать, так как в его одежду была вшита «закладка» — подслушивающее устройство. Такая операция по захвату жуликов для нас по сложности простая — мы их проводим практически каждую неделю, и были уверены, что всё пройдёт гладко. Но в каждой операции есть свои издержки. Эта не была исключением.
Момент истины настал — жулики подъехали к дому на двух машинах. Вышли — видимо, дальняя дорога вымотала их. Я увидел среди них одного «персонажа», одетого в белый костюм — наверно фильм Никиты Михалкова «Жестокий романс» сильно повлиял на его гардероб, обозначавший только одно: хоть как-то выделять владельца среди «братвы» и показать, что он — главный. Потерпевший по нашей команде вышел к ним. «Дружеский» разговор у них сразу не склеился — они потребовали от него паспорт на автомобиль, высказали кучу всяких нехороших слов, которые могут понимать только жулики (да ещё мы, оперá, в силу профессии). Они не хуже, чем экстрасенсы и гадалки, предсказали его дальнейшую судьбу — мол, он не доживёт и до зимы за такое дерзкое поведение.
Прозвучала команда «Захват!» для наших ребят из СОБРа. Доля секунды — и они выскочили из окон дома и его двора, одетые в «красивые» чёрные костюмы с балаклавами на голове, с автоматами ПП—90 в руках. Прозвучало их любимое «Шестой отдел!» и автоматный салют в честь их приезда. Все рэкетиры дружно легли на землю, кроме одетого в белый костюм — непонятно, по какой причине он не подчинился приказу. Но и он, как его друзья, вскоре принял горизонтальное положение.
Мы на своём УАЗе рванули к друзьям на помощь. Во дворе дома жулики уже были под контролем СОБРовцев, как и полагается в их понимании задержания: руки на стенку, ноги на ширине плеч. Я стал их считать, чтобы убедиться, все ли подопечные в сборе, — и не обнаружил двоих. Считать до восьми меня в школе научили, и точно помню: сам наблюдал за ними в бинокль, должно быть ровно восемь. Один вскоре нашёлся — оказывается, СОБРовцы его затащили в дом для «профилактической беседы» (среди них тоже имелись любители пофилософствовать о приличном поведении в общественных местах). Второго я нашёл в соседнем строившемся доме, в ванной комнате, сидящим на корточках за унитазом. Наверно, надеялся — спутают с унитазом и не заметят, но ошибся. Найти его, впрочем, оказалось непросто — электричеством дом не оборудован, пришлось идти наощупь. Страх, конечно, был — я же человек, и пулю получить в ухо или мизинец как-то не хочется. Но такая наша работа — каждодневно рисковать своей жизнью, мы же оперá бандитского отдела, а не сотрудники паспортного.
Я его спросил — как он сумел так незаметно от СОБРовцев спрятаться? Он ответил, что вообще не понимает, за что его задержали. Мол, он простой рабочий, занимается ремонтом в этом доме. Услышал выстрелы, испугался и спрятался, а одет в цивильную одежду потому, что ещё не успел переодеться. Всё-таки есть в оперской работе моменты, где получаешь удовольствие — хотя бы от таких «Жванецких», которые умеют врать и не краснеют.
Доставив его к своим друзьям, я решил разыграть сцену, которая вошла бы в лучшие моменты фильмов про отечественную войну с участием сотрудников НКВД. Ведь главное для нас — вещественные доказательства, установление истины; нам нужно узнать, где находится угнанная «Волга», а остальное — только показушное шоу для граждан.
— Вы почему не выполнили мой приказ? — сказал я, грозным тоном обратившись к СОБРовцам. — Есть секретный указ президента нашей страны № 227 от 1991 года — при задержании рэкетиров, мы имеем право парочку из них застрелить. Почему не исполняете?
— Извините, товарищ капитан, — сказал мне Вадим Есенбаев, — сейчас исполним!
Он подошёл к одному из задержанных, повернул его к себе лицом, направил на него автомат и приготовился стрелять.
— Старший лейтенант! Подождите минуту, я его хочу спросить, — сказал я. — А то расстреляем, а он — единственный среди задержанных, кто знает, где находится угнанная «Волга».
— Я не знаю, где она находится, — ответил будущий «расстрелянный». Наверное, думал —