Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перейдем к заключительному пункту сообщения ибн Хордадбега – русы выдают себя за христиан, в связи с чем платят джизию. Как мы с Вами, читатель, уже говорили, джизия была условием компромисса халифата с неверными, на котором владыки правоверных соглашались терпеть пребывание «кяфиров» в своих пределах. Причем касалось это лишь «людей книги» – иудеев, христиан, сабиев; уже зороастрийцы вызывали величайшие сомнения. Язычник должен быть принужден к принятию ислама – или погибнуть, никакого иного выбора ему не предоставлялось; исключения делались лишь для очень важных халифату язычников, вроде воинов Небула и Солнослава, но и то, как можно думать, ненадолго. Профессионально недоверчивый таможенник, очевидно, полагал христианство северных чужеземцев хитрой уловкой, чтобы облегчить себе жизнь в державе сынов пророка – да благословит его Аллах и приветствует!
А на самом деле – могли ли быть русы, проходившие сквозь Рейскую таможню ибн Хордадбега, христианами, и если да – то какими именно?
Это не самое раннее упоминание о крещеных русах до 988 года. Говорится еще о Бравлине, русском князе из «Новгорода» (Неаполя Скифского? Новгород-Северского? Какого-нибудь из многочисленных Ноградов и Новиградов Дуная? Во всяком случае, Новгорода на Волхове тогда еще, кажется, не существовало) в VIII веке. Этот князь с дружиной прошел войной по всей «Корсуньской стране» – то есть окрестностям Херсонеса Таврического – до Корчева, нынешней Керчи. Судя по этому названию, происходящему от древнерусского «корчий», кузнец, в Приазовских землях жило уже немало славян – возможно, беженцев от «стремительного рейда» Мервана Беспощадного и гражданской войны в Хазарии. В Суроже (современный Судак, по имени этого города русичи называли Азовское море Сурожским), взятом после десятидневной битвы, Бравлин вломился в церковь Святой Софии, где лежали мощи святого Стефана Сурожского, где и был разбит внезапным припадком. В ужасе князь повелел отпустить всех пленных и отдать награбленное в церквах: так-де приказал ему явившийся святой Стефан. После исполнения приказаний Бравлин крестился и был исцелен. Позже, еще при жизни ибн Хордадбега в той же Корсуни-Херсонесе Кирилл-Константин, отправленный кесарем послом к хазарскому кагану, увидит евангелие и псалтирь, написанные «русьскими письмены». Видимо, какая-то христианская община русов в Крыму существовала. Но русское христианство могло уходить корнями в куда как более древние времена…
Впрочем, сперва надобно решить вопрос с купцами ибн Хордадбега. Могли ли они быть христианами, мы уже разобрали. Скорее всего, да, могли. Были ли – вопрос иной, но мне кажется, что ответить на него нетрудно. Ведь для того, чтобы достоверно разыграть христиан перед бдительным налоговым ведомством повелителя правоверных, прекрасно знакомым и с кафоликами-православными из Византии (напомню, что до разделения церквей на западную, римско-католическую и восточную, греко-кафолическую или православную, еще два столетия), и с несторианами из Сирии, и с монофизитами из Армении, христианство надо было как минимум хорошо знать. А поскольку по Волжско-Балтийскому пути не было ни одной христианской державы, а в православный Константинополь в это время едва только добираются первые послы «народа Рос», то остается предположить одно: среди русов уже были христиане. И право же, легче предположить их среди купцов, больше общавшихся с другими народами и по необходимости более открытых чужим нравам, обычаям и богам. А сомнения ибн Хордадбега отнести исключительно за счет свойственной его профессии подозрительности.
Вообще, историки мало уделяют внимания одному занимательнейшему вопросу. А именно: сведения о крещении русов относятся именно к тому периоду (IX–XI века), когда русы в источниках «резко отличаются» от славян. Более того, судя по тому, что еще в начале XII века словене новгородские упоминаются как народ, внешний христианскому миру, а кривичи и вятичи с радимичами причисляются к «поганым», а в землях волынян до монгольского нашествия действуют капища, то и в 988 году произошло не столько крещение Руси-державы, сколько крещение руси-народа. Еще христианами в Восточной Европе были варяги – «мнози бо варязи христиане» в 944 году, варяги-мученики в Киеве, Феодор и его сын Иоанн, в 983-м, варяги Африкан и его сын Шимон-Рюрик, «спонсоры»-покровители Киево-Печерского монастыря. И при этом «отчего-то» ну ни следа скандинавства в варягорусском христианстве. И раствориться варяжским русам в славянской языческой массе их христианство не помешало – В.Я. Петрухин, один из самых активных нынешних норманнистов, заявляет, что крещение этому растворению… способствовало!
Вот такие вот загадочные люди со своеобычной логикой.
Однако если мифическая норманнская русь никаких следов в русском христианстве не оставила, то некоторые западные следы в нем все же остались. Впрочем, что там некоторые! Древнерусские слова «крест», «церкы» (церковь), «алтарь», «поп», «еретик», «поганый» явственно напоминают германско-романские «крейц» (от «кристус»), «киркхе» (от «циркус»), «алтариа», «паппе» (от «папа»), «еретикус», «паганус». И вовсе не похожи на греческие соответствия – ставрос, наос, бомос, иерей, гетеродокс, этникой. Да что там – сам народ, от которого наши предки приняли якобы христианскую веру, они называли не тем именем, которым византийцы назывались сами, – ромеи, римляне, – претендуя на происхождение от владык полумира. Русские летописи называют их греками – латинской кличкой, для подданных Восточного Рима столь же оскорбительной, как оскорбительно для гражданина Израиля слово «жид», а для уроженца Кавказа «чурка» или «хачик». Западное, а не византийское происхождение имеют обычаи церковного пения и колокольного звона, столь сроднившиеся с русским православием, и многое другое.
Есть в раннем русском христианстве и другая любопытная черта, на которую обращают слишком мало внимания. Еще в рассказе о крещении Руси летописец вкладывает в уста византийскому проповеднику – «философу из греков» – слова, которые православный византиец выговорил бы разве что под страхом смерти – да и то навряд ли. Это упоминание о «старейшинстве» бога-отца в символе веры и «подобосущности» ему бога-сына. Кроме того, почти обязательное в сколь-нибудь подробном изложении символа веры упоминание о «неипостасности» трех лиц Троицы совершенно отсутствует. Все это – черты древней ереси епископа Александрии Египетской, Ария. Основным отличием ее от православия было именно утверждение о «подобосущности», а не «единосущности» Христа своему небесному отцу, благо в греческом написании эти слова разделяла буквально одна йота – «омойусиос» и «омоусиос» соответственно. Но за этой йотой стояла такая разница во взглядах на мир и бога, за которую люди не раздумывая жертвовали своей жизнью – не говоря уж о чужой. Арианство в дни своего расцвета подмяло под себя половину умирающей Римской империи, его исповедовали могучие варварские народы вандалов и готов. С огромным трудом церкви удалось одолеть эту ересь – но не уничтожить. В Киевской Руси в первые же века после крещения переводят критику Василием Великим одного из идеологов арианства, Евномия, специально составленные против ариан «Слова» их главного противника Афанасия. Более того, уже русские православные мыслители начинают активно творить в антиарианском ключе – Феодосий Печерский, Кирилл Туровский! К чему так ожесточенно воевать с призраком?! Если с арианством боролись, с привлечением лучших умов, своих и иноземных, значит, оно было живо!
Откуда же взялось на Руси арианство? Вроде бы ни готы, ни вандалы – не говоря уж о выходцах из Александрии Египетской – не принимали деятельного участия в судьбах молодой державы Рюриковичей?
Тут надо вернуться во времена дунайского государства ругов-русов. Житие святого Северина, один из наиболее полных источников об этом народе (что на самом деле говорит не о его насыщенности сведениями, а о том, как мало мы знаем о ругах), как раз говорит об арианском вероисповедании многих знатных людей в этой дунайской стране. После падения королевства ругов-русов под ударами готов и воцарения аваров многие роды, исповедовавшие эту религию, могли покинуть негостеприимные берега Дуная и вернуться на южно-балтийскую прародину. Судя по появлению – точнее, проявлению – ариан в Киевской Руси и отчетливо в европейском словаре молодого русского христианства, им удалось за все это время не навлекать на себя гнев могущественных жрецов Рюгена. Они же могли привезти в Восточную Европу и «прикрепить к местности» дунайскую легенду о странствии апостола Андрея по тем краям, где много позже встанет Ругаланд-Русарамарка, Дунайская Русь, поселятся у своего Нограда любители горячих бань, словенцы, и дунайские ободриты-варяги. К одной из таких семей могли принадлежать и киевский князь Аскольд, и русские купцы ибн Хордадбега.