Алекс, лежавшая на кушетке у открытого французского окна, в которое веял прохладный, ароматный ветерок, попыталась встать, спрятаться от этого зрелища. Встать было слишком трудно, но и отвернуться она не могла. Скотт привлек Валери к себе; она потянулась к нему, приложив ладонь к его щеке.
Не смотри, говорила себе Алекс. Ты никогда не сможешь привыкнуть к этому. Лунный свет заливал сад, четко обрисовывая силуэты мужчины и женщины, прильнувших друг к другу.
Алекс услышала хриплый от страсти голос Валери, словно стон:
— Скотт…
У Алекс горели щеки. Она нашарила в темноте костыли, пристроила их под мышками…
Боже мой, думала Алекс. Что же я наделала? Я сама отказалась от своего счастья. Второй возможности у меня не будет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Скотт сдержал свое обещание. Он почти не бывал дома, работал от зари до зари, а после обеда сразу уходил к себе в кабинет, говоря, что у него там скопились горы бумаг, с которыми необходимо разделаться до отъезда в Японию. С Алекс он держался как чужой, и это огорчало ее, хотя она старалась не подавать виду. Все это можно было предвидеть.
Винни тоже страдала. У нее душа болела за них обоих. Перспектива получить Валери в качестве родственницы приводила ее в глубокое уныние. Несмотря на всю свою привлекательность, Валери по характеру слишком жесткая. Если она выйдет за Скотта, Винни недолго останется в Мейн–Ройял. Конечно, для жены Скотта естественно стремиться быть хозяйкой в собственном доме, но у Винни было тревожное предчувствие, что Валери сумеет полностью оттереть ее, причем так, что Скотт ничего не заметит. А уж для Алекс путь в Мейн–Ройял будет навсегда заказан.
Когда Скотт уехал, стало немного легче. Алекс и ее крестная смогли полностью отдаться своей многолетней взаимной привязанности. Им всегда было хорошо в обществе друг друга, они могли свободно разговаривать обо всем на свете. Две недели безоблачного мира и покоя превратились в три, потому что дела задержали Скотта в Японии. Алекс стала лучше спать и есть с аппетитом. Послушный их желаниям Эйб возил их по поместью, куда им только вздумается. Они часто устраивали пикники, которые Винни называла «закусочная у ручья».
Наконец вернулся Скотт, поражая ощущением огромной жизненной силы. При виде его сердце у Алекс затрепетало, как птичка, взмывая в какие–то заоблачные выси. Он обнял и расцеловал Винни, Алекс бегло поцеловал в щеку.
— Отлично выглядишь. — Он так властно окинул ее взглядом, что Алекс пришлось собрать всю силу воли, чтобы сохранить видимость спокойствия. Почему он так на нее смотрит? Словно ничего не изменилось. В его глазах горит все тот же огонь, вот только слова звучат непривычно отчужденно. Должно быть, он по–прежнему восхищается ее красотой, но больше не доверяет ей.
Когда пришло время снимать гипс, Скотт отвез Алекс на самолете в Сидней, на прием к хирургу Иэну Томлинсону, и попросил разрешения присутствовать. Алекс ничего не говорила о том, что будет, если операция окажется неудачной, но Скотт понимал, что ее стоическое молчание скрывает мучительную тревогу. Он вдруг впервые осознал, какое положение она занимает в своем театральном мире. Она — удивительная, необыкновенная балерина. Техническое совершенство ее танца — результат тяжелейшего, непосильного труда. И вот наступает решающий момент. Будет ли Алекс снова танцевать? Он не мог забыть, как когда–то поклялся любить ее, пока солнце не погаснет в небе.
Увидев, наконец, свою ногу без гипса, Алекс чуть не расплакалась. Должно быть, Скотт это почувствовал, потому что он взял ее за руку и крепко сжал. Вид собственной ноги, такой белой и слабой, ужаснул Алекс, но Иэн Томлинсон, который долго молча и внимательно осматривал ее, озабоченно сдвинув густые брови, в конце концов, повернулся к Алекс с довольной улыбкой.
— Все хорошо, — кивнул он. — Нужно еще сделать рентген, но, если я не ошибаюсь — а у меня нет такой привычки, — ваша нога выглядит совсем неплохо. Я ничего не обещаю, чтобы не подавать ненужных надежд, но ваши дела идут, даже лучше, чем я ожидал. Как видно, у вас замечательно крепкий организм. Вы молоды и хорошо поправляетесь.
— Какую терапию вы ей назначите? — спросил Скотт, думая о том, что Алекс выглядит убитой, несмотря на слова доктора. — Мне нужно знать, потому что я снова отвезу ее на ферму.
Иэн Томлинсон вгляделся в Скотта сквозь очки, постоянно съезжавшие у него на кончик носа.
— Прекрасный у вас дом. Он уже много лет у меня перед глазами — на обложке одной из настольных книг моей жены. А кроме живописных ручьев, у вас есть плавательный бассейн? — спросил он шутливо.
— Есть, — подтвердил Скотт. — Мы достанем для нее все, что понадобится.
— Не сомневаюсь, — чуть суховато ответил врач, делая какие–то пометки в своих бумагах. — Гидротерапия очень важна, к ней следует приступить немедленно. Через два или три дня мисс Эштон нужно будет начать заниматься с физиотерапевтом, имеющим опыт работы с балеринами.
Скотт поморщился.
— Мы, было договорились с одной женщиной, но она в последний момент отказалась. Наверное, решила, что место слишком уединенное. Пока мы ищем, но я обещаю, что–нибудь придумаем.
Томлинсон задумался.
— Может быть, тут я смогу вам помочь. У одного из моих коллег есть племянник, очень симпатичный молодой человек. Он работает с гимнастками и балеринами, а сейчас как раз хочет сделать в своей работе перерыв на несколько месяцев. Я думаю, он с удовольствием проведет это время на природе.
Скотт быстро взглянул на Алекс, словно эта идея его не очень привлекала.
— Наверное, ты предпочла бы женщину?
— Мне все равно, — ответила Алекс. Ради балета она не только тяжко трудилась, она отказалась от своей единственной любви, а теперь даже нет гарантии, что она снова сможет танцевать.
— Алекс! — Скотт заботливо положил руку ей на плечо и почувствовал, что она вся дрожит.
— Извини. — Алекс старалась говорить твердым голосом. — Я просто подумала, что мужчине интересно будет в свободное время знакомиться с поместьем, бродить по округе, а женщина, чего доброго, захочет, чтобы ее развлекали после работы.
Скотт подумал и решил, что это вполне разумно.
— Пусть будет, как ты хочешь, — если, конечно, мистер Томлинсон действительно может нас выручить.
— Я сейчас ему позвоню, — ответил врач.
И на следующий день Питер Соммервил прилетел вместе с ними на ферму, всем своим видом давая понять, что для него это бесценная удача, Встретившись с ними в аэропорту, он сразу сказал Алекс, что видел ее в «Умирающем лебеде» и был покорен ее глубоко трогательным исполнением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});