Я почувствовал, как во мне зарождается уверенность.
Именно. Ведь я не упустил… судьбоносный момент.
В понедельник меня вызвали в кабинет директора.
Я ожидал либо снижения зарплаты, либо понижения в должности, либо — в худшем случае — увольнения.
Потерять работу в компании, как только решился на параллельную карьеру, — это совсем не смешно.
Однако директор, увидев меня, принялся извиняться с большим тактом:
— Прошу прощения, что Мия создала столько проблем. Извините, пожалуйста.
Он говорил о Ёситаке.
— Мне в пятницу сообщили из отдела кадров. Я расспросил Мию, она повторила и мне то же самое, но в субботу мы встретились на гольфе с Табути…
— С Табути?
— Да, он был очень сердит, говорил, что вы такое ни за что бы не сделали. Сказал, что нет такого сотрудника, кроме вас, которому бы настолько доверяли и в других отделах.
Я был удивлен и смотрел на него широко открытыми глазами. Табути. Ведь он же знал, что Ёситака — племянница директора.
— Я удивился. С Табути мы знакомы с незапамятных времен, но такое выражение лица я видел у него впервые. Поэтому я еще раз допросил Мию с пристрастием. Она во всем призналась.
Хина была абсолютно права.
Директор доверяет Табути, а Табути — мне… Это мир держится на доверии.
Ёситака взяла один выходной, а на следующий день с виноватым видом появилась на работе.
Подойдя ко мне, она коротко извинилась:
— Прошу прощения.
Она даже не смотрела мне в глаза. Уставившись в пол, она склонилась в низком поклоне, на что я ответил:
— Забудем.
И все.
Когда Ёситака ушла с поручением, Табути сказал мне:
— Урасэ, ты слишком легко ее простил. Она, наверное, тебе за спиной язык показала.
Я рассмеялся.
— Да нет, она не бросила работу, не сбежала, а пришла как положено. Наверное, и она по-своему переживает. Поэтому я попытаюсь в будущем верить в нее.
— Ну ты даешь! — пробормотал Табути.
Я протянул ему три листа бумаги.
— Вот здесь инструкции по новому приложению. Я собрал все моменты, которые могут вызвать у вас сложности.
— Что? Вот это да! Благодарю.
Увидев инструкции, которые я для него написал, Табути с восторгом закивал. Теперь и он сможет работать без помех, и мне не придется отвлекаться на его вопросы.
Для нас обоих это эффективное решение.
Сначала мне нужно упорядочить свои дела в фирме. Не заниматься бесполезными переработками. Это станет первым шагом подготовки к параллельной карьере.
Поддразнивая меня, Табути сказал:
— Ой, Урасэ, как-то у тебя даже выражение лица изменилось. Раз такое дело, может, сегодня сходим выпить?
— Нет, я сегодня должен уйти вовремя.
Я договорился о встрече с Насудой. Расспрошу его о том, где лучше снимать помещение для магазина, что сейчас происходит на рынке недвижимости, о внутренней отделке.
Хина тоже связалась с Моги-сенсей. Он обещал оставить контакты тех, кто продает минералы.
Мы начали действовать, разматывая невидимые нити, которые вдруг появились.
Задач впереди стояло очень много, и я решил больше не использовать отговорку «У меня нет времени».
Буду думать о том, что я могу сделать в «то время, которое у меня есть».
И тогда «когда-нибудь» станет завтрашним днем.
Овечка, выгравированная на ручке ложки, уже двинулась в путь.
Глава 3. Нацуми. Сорок лет. Бывший редактор журнала
Мы все когда-то были детьми и вроде бы знали, что Санта-Клауса не существует, тем не менее этот персонаж не исчезает из традиций Рождества вовсе не потому, что в него по-прежнему верят маленькие дети. Именно взрослые, которые когда-то были детьми, живут, признавая факт существования Санта-Клауса.
Сколько же раз я перечитывала эту книгу.
Под суперобложкой она была обычная — белая. И это мне тоже нравилось. Эту книжку, похожую на талисман, я носила с собой повсюду. Несколько цветных закладок, вклеенных между страниц, выглядели красочно на белом фоне.
Сегодня утром я перевернула страницу — уже декабрь. Что же мне подарить дочери Футабе на Рождество в этом году? Мне нравятся такие хлопоты Санта-Клауса. Я посмотрела из окна на улицу.
«Прошло уже три месяца после лета», — подумала я, чувствуя тепло слабых лучей декабрьского солнца.
Надвигающийся конец года. Голубое полуденное небо. Легкий и белый… молодой месяц.
Август.
Закончилась пора летних отпусков, компания вернулась в рабочий режим.
Я — сотрудник издательства «Банъюся». В информационном отделе мы работаем с уже опубликованными материалами, ищем архивные данные по запросам сотрудников, подбираем необходимую информацию. Кроме того, в наши функции входит составление релизов и материалов, которые публикуются за пределами компании.
В нашем отделе шесть человек, кроме меня еще пять мужчин среднего и пожилого возраста, все довольно молчаливые. Меня перевели сюда два года назад, но я до сих пор не слишком уютно чувствую себя на этом месте.
До этого я занимала должность в редакции журнала Mila — информационного издания для двадцатилетних девушек.
Устроившись в редакцию, в течение пятнадцати лет я работала не покладая рук. Беременность для меня была не случайностью, а осознанным решением. Мне тогда было тридцать семь, я понимала, чего хочу. Понимала, что если родить сейчас и побыстрее вернуться на работу, то и для организма, и для моей работы я смогу свести риски и потери к минимуму.
Не буду отрицать, что я переоценила свои силы. После того как я узнала о беременности, первые месяцы никому не рассказывала о своих планах, кроме главного редактора. Мне не хотелось, чтобы ко мне как-то особенно относились. Молча переживала токсикоз, постоянно жевала мятную жвачку, чтобы избавиться от сонливости, которая из-за гормональной перестройки постоянно меня преследовала.
Когда живот стал слишком большим и скрывать его стало невозможно, пришлось всем сообщить, но я старалась изо всех сил, чтобы никому не показалось, что со мной сложно работать из-за беременности.
Я трудилась почти до самых родов, а в начале года родила. Если родить в январе, то декретный отпуск можно взять на год и четыре месяца. Но я решила, что вернусь в офис через четыре месяца. Я беспокоилась за то, как оставлю трехмесячную Футабу в яслях, но в то же время считала, что нужно как можно быстрее приступить к работе.
Разумеется, в первый же день после декрета я вернулась в редакцию Mila.
Коллеги при встрече через несколько месяцев немного неестественно улыбались и говорили: «С возвращением». Мне было странно увидеть такую отчужденность. В этот же день главный редактор позвал меня к себе и внезапно сообщил о переводе в другой отдел.
— Почему? — спросила я дрожащим голосом, на что редактор