Читать интересную книгу Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна

– Ага, – рассеяно заметил чех, – модернисты, экспрессионисты...

Даша сначала хотела его поправить, но потом передумала.

– Что-то в этом роде. Прости, я не поняла, так чем ты занимаешься?

Вместо ответа Иржи широко улыбнулся и с неожиданной силой прижал ее к себе:

– Много чем. Например, обнимаю красивых женщин.

Очутившись в объятьях человека, о существовании которого еще два дня назад она даже не догадывалась, Даша почувствовала себя неловко. К тому же новый знакомый был слишком молод. Его интерес к ней выглядел противоестественным. Если, скажем, здоровый наглый мужик ухватил бы ее за остатки талии и, гогоча на ухо скабрезности, потащил к ближайшему ресторану в надежде на необременительный и дешевый секс, то это тоже было бы неприятно, но, по крайней мере, понятно. Однако безличный интерес этого чистенького, гладкого мальчика, с его ускользающим равнодушным взглядом невольно настораживал. Даша вдруг вспомнила счетовода, летевшего с ними одним рейсом. Иржи познакомился с ней тоже в самолете. Совпадение?

Она осторожно сняла крепкую, аккуратную кисть со своего плеча и холодно взглянула своему спутнику в глаза.

– Иржи, в чем дело? Существует нечто, о чем я не знаю? Чех выдержал ее взгляд спокойно.

– А что случилось?

Даша растерялась. Действительно, формально ничего не произошло: ну, обнял молодой человек женщину, ну, старше себя, так что ж с того? Устроить из невинного жеста мировою трагедию? Уж лучше тогда сразу повесить на спину табличку: «Я закомплексованная старая дура».

Соображая, как с наименьшими потерями выйти из создавшейся ситуации, она жалобно улыбнулась.

– Нет, все в порядке. Просто... просто я немного сердита на мужчин. Понимаешь, мой развод... Ну и так далее.

Иржи великодушно согласился:

– Бывает. Но если не хочешь, больше не буду до тебя дотрагиваться.

Они снова зашагали по Тверской. Однако Даша чувствовала себя страшно глупо. Продолжать в таком состоянии прогулку по Москве было просто невозможно. Да еще ей надо созвониться с Бобом, тот ведь был одним из близких друзей Коки. Только телефон Боба она уже не помнила, а записные книжки остались у Анечки. И тут ей в голову пришла отличная мысль.

– Слушай, Иржи, а как ты смотришь на то, чтобы навестить одну мою знакомую? Очень симпатичную девушку.

– Еще одну? – В глазах юноши промелькнул ужас, он невольно потер плечо.

Даша не выдержала и рассмеялась. Встреча с Аниной соседкой явно не прошла для чеха незамеченной. Так, наверное, рождаются легенды о женщинах в русских селеньях.

– Не пугайся. – Она шутливо щелкнула зубами. – Лелька – это исключение. А та девушка, к которой я хочу тебя позвать, очень и очень симпатичная. Из-за нее человек сто повесилось.

– Правда? – Иржи сдержанно рассмеялся, но глаза оставались тревожными. После небольшого колебания он махнул рукой. – Хорошо, поехали знакомиться. Скажем так: под твою ответственность. Ты согласна?

Поняв, что все последующие укусы лягут на ее совесть, молодая женщина задумалась, пытаясь представить, какой сюрприз можно ожидать от Пилюгиной. Как ни крути, манеры этой вздорной блондинки были еще почище Лелькиных. Поэтому Даша постаралась уйти от ответственности, ограничившись дипломатичным заявлением:

– Ну, может, пани Элеонора и не самый любезный человек в этом мире, но зато очень и очень симпатичная. – Говоря это, она старалась не смотреть чеху в глаза.

Иржи все понял и тяжело вздохнул.

– Поехали...

Внезапно Даша остановилась.

– Ты чего? – удивился он.

– Вспоминаю, как нам лучше в Фили ехать. То, что на метро, это ясно, а вот дальше...

Иржи поспешил проявить инициативу:

– Ты знаешь, я уже в метро покатался – для одного дня вполне достаточно» Может, возьмем такси?

– У меня денег нет, – возразила Даша.

– Беру расходы на себя, – он сделал широкий жест рукой и для наглядности похлопал себя по карману.

– Ну, как хочешь.

Она подошла к обочине и подняла руку. Одна за другой остановились сразу три легковушки.

Даша наклонилась к первому водителю:

– Фили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Сто пятьдесят.

Даша сморщилась и беспомощно посмотрела на водителя.

– Простите, но я задам вам глупый вопрос: а это много или мало?

Немолодой мужчина, с загорелым морщинистым лицом недовольно скосил глаза в ее сторону.

– Для кого как. До кризиса было бы много, сейчас мало... Едете – нет?

– А сколько это в долларах?

– Семь.

Даша обернулась к своему спутнику:

– Двести пятьдесят крон – это нормально?

– А ехать сколько?

– Минут сорок.

Тот испугался:

– Это куда? В другой город, что ли?

– Какой другой город! – рассердилась Даша. – Посмотри, пробки какие, дай Бог хотя бы за это время доехать.

Иржи неопределенно пожал плечами:

– Ну, за такое расстояние совсем мало.

– Мне сказать ему об этом? – иронично осведомилась Даша.

– Нет, нет...

В машине чех сразу принялся крутить головой по сторонам.

– Расскажешь мне поподробнее?

– С удовольствием. – Даша с профессиональной готовностью кивнула на статую Юрия Долгорукого. – Вот, например, на площади... Видишь того грозного пана на коне? Это основатель Москвы, тезка твой, между прочим...

Иржи равнодушно скользнул по лошадиной морде взглядом.

– Я имел в виду твою подружку.

– Кого, Элеонору, что ли? – удивленно обернулась к своему спутнику Даша. – А чего тебе про нее рассказывать, сейчас сам все увидишь...

2

Элеонора заметно раздобрела, но тем не менее сочла своим долгом немедленно заявить:

– Рыжая, твои размеры выходят за рамки приличий.

Даша, раскрывшая было рот и объятия для дружеского приветствия, так и застыла в позе «Ба! Кого мы видим!».

– Ты, судя по всему, тоже не голодала, – наконец вымолвила она, опуская руки. – У тебя совесть-то есть? Я поправилась от силы килограммов на пять, а по тебе точно трусца плачет...

– Да? А по тебе кто? Аргентина? – изогнула идеальную бровь роскошная высоченная блондинка. – Трусца... Надо же слово такое придумать! – и рассмеялась.

Смех у Пилюгиной был особенный: слишком громкий, вызывающий, однако в нем, как и в каждом ее движении, было нечто непостижимо притягательное. Так смеется женщина, бесконечно уверенная в том, что ее красота является неотъемлемой частью природы. А внешностью Элеонора обладала действительно незаурядной. Это была довольно крупная блондинка, с идеально-правильными, почти античными чертами лица. Да и манерами она больше походила на статую – та же безразличная холодность к окружающим, то же несокрушимое величие. Мужчины по своему отношению к белокурой красавице делились на две категории: одни ее боготворили, другие откровенно побаивались. Нравом Пилюгина обладала гепардьим: кошачья нежность в сочетании с беспощадной жестокостью.

Так же, как и Даше, Элеоноре подошло к тридцати, однако ее кожа по-прежнему сохраняла молочно-розовый, нежный, как у младенца, оттенок. Выразительные, четко очерченные губы притягивали своей влажной чувственностью, а надменные голубые глаза смотрели на окружающих с ленивой дерзостью всеми признанной красавицы. И никто даже на секунду не задавался мыслью, действительно ли Элеонора красива, просто все знали, что это так, и никак иначе быть не может.

Однако самое удивительное заключалось в том, что за этой безупречной внешностью скрывалась холодная, умная и невероятно трудолюбивая женщина. Все в ней было экстремальным: внешность, характер и даже судьба. При родах умерла ее мать. Отец работал постоянным торговым представителем в Вашингтоне, старший брат, физик, сначала учился, а потом работал там же, в Америке. Элеонора жила в Москве одна в прекрасной четырехкомнатной квартире. С самого детства у нее не было отказа ни в чем: одежду и еду она покупала только в «Березках» или в валютных магазинах, а на восемнадцатилетие ей подарили машину. Отец и брат как могли пытались компенсировать свое отсутствие и готовили ей судьбу счастливой, не знающей ни в чем отказа домохозяйки. Вернее, хозяйки своего дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})