Читать интересную книгу Сеятель бурь - Владимир Свержин

– Шестьдесят пять тысяч, — нехотя сбавил цену финансист.

– Ага, и китайскую тушь для крестиков и ноликов. Сорок пять – это последнее слово. Я чувствую, мое предложение вас не заинтересовало, – Сергей демонстративно положил руки на подлокотники, намереваясь встать, – поэтому не стесняйтесь, скажите громко: «Нет, эти бумаги дороги мне как память, я обклею ими сортир для улучшения процессов внутреннего сгорания внешних раздражителей», и мы расстанемся, полагаю, одинаково удовлетворенные сегодняшней встречей.

– НО ВАМ-ТО ОНИ ЗАЧЕМ?!! — с болью в сердце провозгласил финансист, едва не лопаясь от любопытства.

– А, о, ы, у. С утра мне казалось, что с дикцией вроде бы никаких проблем нет. Я что, шепелявлю или слоги глотаю? Если так, прошу прощения, ваша милость, постараюсь произнести внятно. Мне нужны векселя, чтобы получить по ним деньги. Надеюсь, такой способ их применения не вызывает у вас внутреннего протеста? Я могу это сделать сегодня же. При этом Екатерина Павловна о том, что деньги взысканы, даже не узнает. Вы такого сделать не можете. И не сможете никогда. Так шо есть два варианта развития сюжета: либо вы передаете мне долговые расписки зауказанную сумму, либо нет. Я вижу, вы склонны ответить «нет», а потому не смею вас задерживать. – Лис поднялся.

– Постойте! – Уязвленный в самом святом финансист боролся с собой изо всех сил, и, похоже, поражение уже было близко. Его любовь к наживе была омрачена безысходной ревностью, ибо на расстоянии вытянутой руки от него существовал способ обогащения, о котором он не подозревал. И возможность выведать этот способ могла ускользнуть через считанные мгновения и исчезнуть, по всей видимости, безвозвратно. На одну чашу весов сейчас были поставлены тысячи крон, вероятно, иллюзорных, на другую – таинственный способ, в котором его собеседник был незыблемо уверен.

– Хорошо, — давясь слюной от собственной щедрости, наконец простонал он, – я готов продать вам векселя за пятьдесят тысяч при условии, что вы продемонстрируете мне, каким образом получить реальные деньги из безвозвратных векселей.

Теперь, вероятно, наступила очередь арии Лиса. К сожалению, висевшее в кабинете зеркало оказалось сбоку, и потому я не мог оценить виртуозную мимику моего хитроумного напарника.

– Ах, Густав, Густав, – наконец вымолвил он, – на что вы меня толкаете! Буквально ж на растрату хозяйских средств к существованию! Ну да бог с ним! По рукам! Только, чур, вы накрываете поляну. В смысле – с вас обед. И главное, ни на шаг не отступайте от моих указаний, иначе… – Сергей обреченно махнул рукой, – хотя вам об этом лучше не знать.

Дверь за моей спиной открылась, и в нее было сунулся любопытный нос Протвица, затем физиономия сыщика исчезла, и в дверях показался сам полицай-президент, загораживая проход массивной фигурой. Повернувшись на звук открываемой двери, я придал лицу сонное выражение:

– Простите, я тут немного задремал. Сами понимаете, ночь вышла бессонной.

– О нет, это вы нас простите, – басистым соловьем залился полицейский начальник, – это ж надо было такое удумать! Оставить под замком графа Турна! Это все болван Протвиц. Он, знаете ли, видит преступника в каждом встречном. Пошел вон, дармоед! Идемте скорее, идемте ко мне, любезный граф. И простите, ради Бога, беднягу Йогана, он дельный сыщик, но разумения ему порой не хватает, – полицай-президент открыл передо мной дверь своей гостиной, – однако ж вы и сами посудите, душа у Ганса ранимая, а госпожа де Сен-Венан отчего-то взяла себе в голову, что именно вы главный виновник ее невзгод.

– Поверьте, это не так, – устало покачал головой я.

– Ну конечно же, – с охотой подтвердил мой сановный допросчик, – как можно всерьез воспринимать подобные обвинения? Но, с другой стороны, посудите сами, масса нелепых совпадений, какие-то бумаги… Будь вы не граф Турн, можно было бы предположить, что дело здесь нечистое!

Я пожал плечами.

– По нелепому совпадению, когда я ехал сюда, мне встретились два десятка калек, которые просили милостыню у храма Святого Стефана. Примерно столько же было мною встречено вполне здоровых людей. Должен ли я делать вывод, что население Вены делится на калек и здоровых людей поровну?

– Забавно! – одними губами усмехнулся мой собеседник. – Но я очень прошу вас, помогите нам разобраться с этим запутанным делом.

– Все, что в моих силах.

– Тогда ответьте, что за бумаги были похищены из вашего кабинета?

– Я уже имел честь сообщить об этом Протвицу – это личные письма весьма важного для меня содержания.

– Письма от женщины?

– Какое это имеет значение?

– Вероятно, имеет значение, если я об этом спрашиваю, – с нажимом в голосе настаивал полицай-президент.

– Нет, это деловые письма, в которых говорится о шансах на успех некоего предприятия, которое затевает наш род.

– То есть вы хотите сказать, что ваши письма несли коммерческую информацию?

– Можно сказать и так.

– По странному совпадению бумаги госпожи де Сен-Венан тоже были коммерческого свойства.

– В Вене делаются большие деньги, – едва не зевая от скуки, прокомментировал я, – что в этом странного?

– Нет-нет, абсолютно ничего. И все же посудите сами, встреча на постоялом дворе, ссора в карете, ваш отъезд и немедленная засада, затем ваше возвращение – бедная женщина склонна думать, что вы подстерегали ее и мужа, затем навязали свою компанию и подстроили нападение.

– Чтобы затем перебить разбойников и спасти ее? Где логика?

– Вы бы могли… впрочем, конечно, нет, не вы, но какой-нибудь негодяй на вашем месте мог нанять шайку бродяг для нападения, а затем хладнокровно отправить всех разбойников к праотцам, чтобы не делиться с ними добычей. – Осанистый вельможа остановился и впился недобрым взглядом в мои глаза. – Возможно, тот несчастный, который был убит вчера под утро, хотел отомстить за приятелей, а может быть, он был вашим – простите меня, граф, так считаю не я, а мадам де Сен-Венан, – помощником. Но вы пожелали разделаться с ним.

– М-да, чтение французских романов пагубно влияет на неокрепшие души, – вздохнул я. – Но должен вам заметить, что, если бы несчастный, застреленный вчера, пытался бежать через окно после неудачного дележа добычи, ему бы пришлось выбить стекла, поскольку мы не имеем обыкновения в такую погоду держать окна настежь.

– Предположим, но это если он был вашим, простите, граф, помощником. А если он хотел отомстить?

– Тогда бы он вряд ли взял один пистолет.

– Быть может, быть может… – Мой визави задумчиво покачал головой.

– Простите, ваше превосходительство, мне жаль прерывать такую занимательную беседу, но если вы не возражаете, я вынужден откланяться, меня ждет дама.

– Да, конечно, – мило улыбнулся полицай-президент, – я прошу вас только об одном: без предварительного уведомления не покидайте столицу.

Княгиня Багратион встречала своего гостя, запахнувшись в длинное, почти до пят, одеяние, кажется, в угоду античной моде именуемое хленой. Из-под темного соболя, мягкими волнами облегающего формы красавицы, временами показывался тончайший батист голубой туники, лишь слегка прикрывавший тело ее светлости.

Что мудрить, мне всегда нравились фасоны этого времени, подчеркивающие женскую красоту и не пытающиеся запечатать ее в посылочный мешок, дабы уберечься от соблазнов. Соблазнов от этого меньше не становится, но вид бесполых существ, населяющих города в нашем мире, приводит в уныние. Однако холод есть холод, и потворствовать вкусам толпы в ущерб здоровью – дело не только глупое, но и опасное. Мне были известны имена юных очаровательниц, умерших от воспаления легких после бала в значительно более южном Париже. Что же говорить о здешних альпийских предгорьях? Попытка слепо угождать французской моде здесь – прямой путь на лодку Харона [11], который тоже имеет прямое отношение к античности, но уж больно мрачное.

Впрочем, именитая северная красавица могла позволить себе причуды а-ля рюс и согреваться драгоценными мехами вместо приличествующего муслинового шарфа. Это лишь добавляло хозяйке дома своеобразного шарма, как и ее колкая, порою до язвительности, речь.

– Вы так пунктуальны, граф, – с улыбкой встречая меня, заметила она. – Я бы могла, пожалуй, принять вас за англичанина.

Я чуть склонил голову, стараясь не демонстрировать предательской усмешки:

– Поверьте, княгиня, немцы тоже верные почитатели бога Хроноса.

– О да, но делают это с таким тевтонским напором, что это невольно пугает. Надеюсь, я не обижу вас, граф, если скажу, что лишь англичане точны обаятельно.

Обед располагал к беседе, а легкое вино, приятно оттеняющее вкус экзотических в это время года фруктов, создавало атмосферу дружеского уюта, давая исток неспешному разговору.