Читать интересную книгу Туполев - Николай Бодрихин

«Беллетристику почти не читаю; читаю в основном книги по технике, газеты. Кино не люблю. Люблю драматические театры, путешествия. Люблю сатиру и юмор, иногда читаю детские книги. Мои любимые писатели — Толстой, Достоевский», — говорил он в беседе с психологом П. М. Якобсоном, подробно исследовавшим работу Андрея Николаевича в 1933 году. Интерес к природе талантливости и гениальности в 1920-е годы был очень высок, но человеческая природа, в отличие от природы социальной, не подчинялась законам классовой борьбы и не спешила отдавать свои тайны.

Сугубо моногамным было и его отношение к женщинам: супруга Юлия Николаевна всегда была для Туполева единственной во всех смыслах этого слова. Он относился к ней с подчеркнутым вниманием и уважением. Юлия Николаевна, человек в высшей степени воспитанный и доброжелательный, отвечала супругу нежным участием.

Выдающийся американский ученый, нобелевский лауреат в области физиологии и медицины Джеймс Уотсон, который в 1962 году получил эту премию за открытие структуры молекулы ДНК, в одном из своих интервью сказал: «Никогда не тратил времени и мозгов на романы — находил им лучшее применение». Думаю, эти слова мог сказать и А. Н. Туполев.

Юлия Николаевна Желтикова — впоследствии жена А. Н. Туполева, происходила из титулованной дворянской семьи, окончила частную гимназию Ржевской. Фамилия Желтиковых была достаточно широко распространена на Руси, нередко звучала в исторических документах. К сожалению, об отце Юлии Николаевны ничего не известно: тема эта никогда не поднималась в семейных разговорах.

Прекрасно начитанная, литературно и музыкально образованная, лично знакомая с некоторыми выдающимися представителями русской советской культуры, Юлия Николаевна отличалась безукоризненным художественным вкусом и в этом отношении значительно обогатила Андрея Николаевича.

Женившись на Юлии Николаевне, внешне мужиковатый Туполев, к удивлению ее матери и своей тещи — Енафы Дмитриевны, сразу показал себя нежным и заботливым семьянином. Свадьбы не было: в те годы официально они считались социальным атавизмом, заблуждением и в новых советских семьях были просто не приняты. Зарегистрировавшись в ЗАГСе, молодые недолго посидели с родными за скромным столом, отметив знаменательное событие в своей жизни.

Туполев никогда не был скопидомом, а умение все сделать своими руками, помноженное на крестьянское трудолюбие, в те годы было просто золотым и вскоре принесло плоды. Переехав в квартиру жены — на Долгоруковскую улицу (с 1924-го по 1992-й — Каляевская), он быстро оборудовал дом столь необходимой в те годы бездымной печкой, собрал нужную мебель, наладил водоснабжение. Отвыкшие от удобств женщины были счастливы.

В отношении домашнего уклада и распорядка Андрей Николаевич с годами стал консервативен. В молодости ему нравились шумные застолья, с речами, пением и розыгрышами, где он, однако, редко брал на себя верховенство, с возрастом стал более замкнут, на отдыхе предпочитал книгу, беседу с милым его сердцу человеком или прогулку по саду.

Еще в начале 1930-х годов «для дома» была приобретена мебель из темного мореного дуба, скорее всего, немецкой работы. Столовый гарнитур включал большой прямоугольный раздвижной стол, дюжину стульев без подлокотников и большой широкий сервант, где нарядная, с цветными витражами верхняя часть опиралась на широкое тяжелое основание. Эта мебель оставалась с А. Н. Туполевым на всех его трех квартирах, и он был к ней очень привязан. Сегодня этот гарнитур украшает гостиную дочери Андрея Николаевича — Юлии Андреевны.

В первое же семейное лето Андрей Николаевич озаботился дачной проблемой. Поиски дачи впоследствии косвенно привели к решению государственной задачи. Приступив к изучению участков по Казанскому направлению («от ЦАГИ близко»), Андрей Николаевич остановился на Ильинском, где снял, а затем и построил дачу. Если ехать от Москвы, она находилась по левую руку от станции, «на траверзе», в поселке Ильинское, в 15–20 минутах ходьбы от железной дороги. Сосновый лес, озера, речка — все было рядом. Деревянный дом выстроили с робкими претензиями 1920-х годов, но с несомненным вкусом — чувствовалось участие «в проекте» Юлии Николаевны. Впоследствии, уже в конце 1950-х годов, высохшая древесина дачи и обветшавшая проводка стали причинами того, что строение сгорело. Андрей Николаевич, с возрастом переставший давать волю чувствам, никак не показал, насколько эта потеря затронула его, и с мягким юмором успокаивал безутешных домашних.

Позднее здесь, «по соседству с дачей», на следующей станции Отдых, Туполев при поддержке правительства основал авиационный наукоград, известный сегодня всему миру город под именем Жуковский.

Здесь, на ильинской даче, его соседом был известный художник Иван Владимирович Космин, чьи произведения хранятся в Третьяковке и Русском музее. Возможно, Ильинское было выбрано именно по рекомендации Космина. Туполев был знаком с ним еще с 1919 года. Как и Андрей Николаевич, Иван Владимирович имел серьезные проблемы с легкими, и они вместе проходили лечение во время малоизвестного, можно сказать, загадочного визита на юг России в 1920 году. Космин был ровесником Туполева. Происходил из крестьянской семьи Елецкого уезда, окончил Петербургскую академию художеств по классу В. Е. Маковского, был блестящим рисовальщиком и портретистом, писал жанровые картины. Был удостоен золотой медали академии. Кисти Космина принадлежат портреты барона П. Н. Врангеля, великой княгини Виктории Федоровны, В. И. Ленина, Н. К. Крупской, М. Горького, М. В. Нестерова, написанный по просьбе А. Н. Туполева портрет H. E. Жуковского. Человек по-русски скромный и ненавязчивый, Иван Владимирович лишь в последние годы (а умер он в 1973 году) был удостоен звания народного художника РСФСР и избран членом-корреспондентом Академии художеств СССР.

Туполев в молодости бывал очень азартен. «Ему постоянно хотелось мчаться быстрее всех, всегда быть первым, — пишет Л. Л. Кербер. — Работавший с ним инженер Т. П. Сапрыкин (один из ближайших друзей Андрея Николаевича. — Н. Б.), страстный автолюбитель, вспоминал: „Был у нас в ЦАГИ старенький автомобиль 'Бенц'“. Едем как-то с Туполевым с Ходынского аэродрома по Ленинградскому шоссе, вдоль беговой дорожки. По ней наездник на качалке прогуливает рысака. Давай, говорит, обгоним! Прибавил я газу, но все-таки отстаем. Вскре он кричит: „Наддай!“, меня по спине колотит. Обогнать рысака не удалось, Андрей Николаевич оскорбился, назвал меня портачем, а „Бенц“ — тихоходом и пользоваться им перестал».

С годами азарт в значительной степени ушел, хотя, как свидетельствует В. М. Вуль, Андрей Николаевич до шестидесяти с лишним лет с удовольствием, и опять-таки с азартом, переживая и ругаясь, играл в волейбол на спортивной площадке, предпочитая эту игру всем другим. В мальчишестве он с удовольствием «гонял попа», играл в городки, в свайку, в чижа… Сам Туполев, предъявлявший к себе самые высокие требования, говорил: «Спортом занимаюсь во время отпуска, но в обычных условиях ленив на физические движения».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});