пальцы девицы. Олгас охнула и выпустила листок, который догорел в коротком полёте, обсыпав пеплом её юбку.
Скорчив разочарованную гримасу, фрейлина встала, взяла с низкого столика чашечку с кофейным напитком и протянула мне. Её руки по локоть охватило желтоватое сияние. Я уже привыкла к этим спонтанным чудачествам и не обращала внимания, воспринимая, как кольцо настроения. Я заметила закономерность: чем сильнее светлые феи злились на меня, тем интенсивнее было свечение.
– Почему вы нам ничего не сказали о любовных письмах, лунное величество?
Ощущение вины и сожаления кольнуло в груди, но я его полностью подавила. Я перед ней ни в чём не виновата. Это не я, а Олгас должна передо мной объясняться. У неё ещё хватило наглости сделать мне замечание.
– Вы ничего не перепутали? С каких пор я перед вами отчитываюсь? – забрала я у неё чашку с кофейным напитком, приложив силу. Чашка на какое-то время превратилась в перетягиваемый снаряд.
Я села в кресло, не успев приступить к завтраку, как Олгас вновь заговорила со мной.
– Ваши предшественницы доверяли своим верноподданным, прислушивались к ним, ценили их мнение выше собственного, – сделала она мне самый настоящий выговор.
Я отпила кофейный напиток и, пожелав себе вселенского терпения, ответила:
– Олгас, вам-то откуда знать, что думали мои предшественницы, жившие задолго до вашего рождения?
– Мы чтим нашу историю. Моя пра-пра… в общем, бабушка служила последней королеве, – выпятив подбородок, произнесла фрейлина. – Её рассказы о том чудесном времени передавались от дочери к дочери. От своей достопочтимой матушки я и узнала о благородстве лунных королев.
– Вы хотите сказать о бесхарактерности королев? – грубо уточнила я.
– Не смейте оскорблять умерших повелительниц!
– Вы, в свою очередь, не смейте мне указывать и читать мои письма! Узнаю, что ослушались, уволю! – вспомнив, каково быть руководителем, пригрозила я.
Разбаловали их тут.
– Уволите? – переспросила фрейлина, услышав незнакомое слово.
– То есть отошлю обратно в Радужное королевство.
Олгас насупилась и отвернулась.
Двери в покои приоткрылись, и Делайна просунула голову в образовавшуюся щель.
– Готовы одеваться, госпожа?
– Позже. Ступай, подготовь платье, после завтрака сразу приступим.
Поставив чашку на стол, я подвинула поднос ближе к себе.
Открыв шире двери, Делайна проскользнула в мои покои и скрылась в гардеробной.
– Зачем она вам? – с презрительной интонацией спросила Челдис, дальняя родственница Олгас. – У вас есть мы.
– Делайна остаётся, и это не обсуждается, – наколов на вилку кусочки овощей, ответила я.
– Как угодно вашему лунному величеству, – растерянно проблеяла Челдис.
В её поддержку Олгас сквозь зубы улыбнулась мне. Лучше бы она этого не делала. Её улыбка стала отражением гримасы разъярённого гризли.
– Вы, наверное, забыли, лунное величество, что ваша горничная из тёмных фей. Будет куда разумнее от неё избавиться, – полезла ко мне с советами Ванея из доставучей троицы, приставленной ко мне светлыми феями.
– Ванея, у вас со слухом плохо? Обязательно покажитесь целителю. Челдис! Олгас! Проводите леди в целительское крыло.
– Госпожа, кто тогда будет прислуживать вам? – захотела остаться Олгас. Не девка, а настоящая пиявка. Постоянно норовит присосаться.
– Идите уже, и без справки от целителя не возвращайтесь. – Чуть не сказала сгоряча: «Валите уже». – Не переживайте, Делайна справится.
Повторять трижды не пришлось. Фрейлины развернулись и с оскорблённым видом ушли. Заканчивая с завтраком, я задавалась вопросом: как скоро они вернутся? В том, что они уложатся в рекордно короткие сроки, я не сомневалась. Меня интересовало, сколько времени у меня осталось в запасе. Успею ли я от них хоть немного отдохнуть. Обращаться к муженьку с просьбой избавить меня от них язык не поворачивался. Я скорее себе его откушу, чем о чём-то попрошу Анателя. Мне хватало его издёвок и подтруниваний во сне.
– Вы меня прогоните? – показалась из гардеробной горничная.
– Не говори глупостей. Я скорее разгоню всех фрейлин, а тебя оставлю.
– Спасибо! Спасибо, ваше лунное величество! – рассыпалась в благодарностях горничная и упорхнула за платьем. Её походка стала более лёгкой, словно тяжкий груз упал с её плеч. Заодно и с моих.
Присутствие Делайны меня не тяготило. Она превосходно справлялась со своими обязанностями, ненавязчиво давала разного рода советы, причём в подруги не набивалась. При взгляде на неё единственное, что приходило на ум, – идеально вышколенная прислуга.
Остаток дня прошёл, как и предыдущие дни до него – в обществе фрейлин, разбавленный редкими встречами с послами. Завтракали, обедали и ужинали послы в трапезной. Появляясь там, по настоянию супруга я неизменно сидела по правую от него руку. По левую стул пустовал. Золгран пробовал разузнать, чем я снискала королевское расположение, и потерпел фиаско. Он получил от муженька много объясняющий ответ:
– Потому что я так пожелал.
С самого появления во дворце послы настойчиво просили у меня о различных аудиенциях, подстраивали неслучайные встречи, слали пачками письма. Половина из них содержала признания в несуществующей любви. Не спорю, возможно, они и верили в то, что писали, но их слова предназначались не мне, а возрождённым королевам до меня.
Светлые феи оказались намного надоедливее тёмных. Подданные супруга, по крайней мере, украдкой сыпали насмешками, иногда открыто выказывали осуждение, но не стремились контролировать каждый мой шаг.
Отправляя светлых фей с посланием, в частности фрейлин, я очень надеялась, что они задержатся подольше и я хоть ненадолго избавлюсь от их постоянного, раздражающего присутствия. Вот только они практически тотчас возвращались. На любую попытку их прогнать феи отвечали смирением, выдавливая из себя слова извинения.
Их постоянное ворчание преследовало меня утром, днём и вечером. У Саиры и той не получилось с ними сладить. Троица постоянно с ней скандалила, прикрываясь заботой обо мне. Видите ли, им виднее, что будет лучше для их возрождённой королевы. Светлые феи настаивали на бдениях ночью в моих покоях. Разозлённая до предела, я вышла из себя и пригрозила, заявив, что скорее вышлю их из Царства ночи. Им пришлось сдаться.
Как ни странно, отдыхала я от них в трапезной, под светские беседы. Иногда королевские фаворитки срывались и в меня летели колкости. Тогда Анатель подключался к разговору и жёстко пресекал их хамство. Благодарности я к нему совершенно не испытывала. Он сам дал им зелёный свет, прилюдно насмехаясь надо мной. Я не была настроена объявлять перемирие. Не заслужил. Подумаешь, колкости. Ничего, как-нибудь сама справлюсь.
Перепалки мы с повелителем теперь с завидной регулярностью устраивали во сне. В трапезной было не до того. Я не докапывалась в присутствии послов до муженька, он не цеплялся ко мне. Это была вынужденная мера. Послы настаивали на моём скорейшем отъезде в Радужное королевство, приводя разные доводы. Им не терпелось