нам сегодня;
(ii) надежда вскоре построить теорию всего, окончательную и универсально значимую;
(iii) поиск законов, имеющих все большую и большую применимость.
(i) То, что значимость «универсальных» законов, известных нам сегодня, ограничена, очевидно всякому, обладающему научной культурой. Огромный прогресс научных теорий питается приблизительными истинами, всякий раз превосходимыми при новых разысканиях. Законы Кеплера описывали движение планет и были настоящим триумфом, но оказались ложными, когда выяснилось, что тела притягиваются друг к другу[16]. Законы Ньютона были одними из величайших завоеваний человечества, но выяснилось, что Меркурий отказывается их соблюдать. Теория относительности внесла поправки в законы Ньютона и предвосхитила обнаружение черных дыр, Большого взрыва, гравитационных волн и много чего еще, но сегодня мы думаем, что она теряет свое значение там, где становятся важными квантовые эффекты. То, что законы физики, какими мы их знаем сейчас, имеют ограниченную значимость, неоспоримо. Но то, что можно считать здесь «историческим», – это не сами открытые законы, а процесс приобретения нами познаний.
(ii) Мысль о том, что сегодня мы способны, как никогда, создать «теорию всего», – это, на мой взгляд, неуместное притязание. Есть еще слишком много того, что находится вне пределов досягаемости для нас, чтобы мы могли думать, будто приближается пора, когда у нас сложится законченная теория мироздания. Мы не знаем окончательных законов Вселенной, но это не означает, что то, что есть у нас сегодня, завтра станет негодным.
(iii) С другой стороны, мы приходим к понятиям все большего охвата, степень упорядоченности возрастает, и это позволяет нам формулировать законы, имеющие все более широкую значимость. И это – сердце всего научного прогресса. Нападать на эту основополагающую задачу науки – это, как мне кажется, выплескивать вместе с водой ребенка. Конечно, законы физики имеют ограниченную степень охвата, но это не означает, что на физику стоит смотреть как на вереницу случайных эпизодов. «Историческая» точка зрения – это способ понимать реальность, находящуюся на уровне случайных и непредвиденных фактов, появляющихся на всем протяжении мировых событий, которые мы описываем. На деле физика стремится именно к тому, чтобы отыскать другие уровни описания реальности, на которых случайность и непоследовательность могут быть объяснены более глубокой обусловленностью. По опыту мы знаем, что можем формулировать законы, которые имеют «универсальную» значимость в рамках определенных условий наблюдения и определенных приблизительных подсчетов. Отрекаться от этой основополагающей задачи – значит отказываться в познании от наиболее острого инструмента из всех, изобретенных человеком с тех пор, как он вырубил первые каменные ножи.
Нынешние законы физики (классической) не распространяются на всю Вселенную. Мы знаем, что они не работают, когда мы приближаемся к Большому взрыву или когда нужно описать испарение черной дыры. Но нет никакой причины думать, что мы не сможем найти более широкую теорию, которая охватит еще бо́льшую часть мироздания, доступную для нас. Каким образом мы сможем притязать на лучшую возможность понимать Вселенную, если откажемся от этого упорного постепенного обобщения? Наблюдаемая Вселенная, несомненно, имеет историю, и физические законы применяются по-разному по отношению к разным ее стадиям, но это никак не отменяет того факта, что известные законы применяются широчайшим образом. В современной космологии самое удивительное не то, что мы поняли, что химия не может применяться там, где нет атомов, – это просто тавтология. Самое удивительное, напротив, то, что законы, открытые к настоящему времени, с невероятной точностью описывают первые моменты в истории Вселенной. В том, что касается частиц, те же физические законы приложимы и сегодня, и к эпохе, отстоящей от нас более чем на 13 миллиардов лет, несмотря на совершенно другие температурные условия и плотность энергии. Кто мог бы ожидать такого?
Современная космология не дает свидетельств в пользу изменчивых, эволюционирующих физических законов. Напротив, она показывает нам, что законы изменялись гораздо меньше, чем можно было себе представить. Поиск все дальше простирающейся упорядоченности и все более общих представлений для понимания природы – это сейчас, как никогда, двигатель физической науки.
То отсутствие времени, которое находится в центре всех наших усилий создать квантовую теорию гравитации, не должно смешиваться с наивной мыслью о застывшем мире без изменений. Указывать на то, что на фундаментальном уровне время отсутствует, – значит утверждать, что временны́е аспекты реальности не описываются посредством единственного универсального времени, которое «течет», – то есть посредством единой переменной t в фундаментальных уравнениях.
Отсюда не следует, что время не обладает никакой реальностью. Конечно, обладает! Точно так же, как реальны высокое и низкое, красное и синее, сладкое и соленое, горячее и холодное. Стоит прикоснуться к сковородке, чтобы в этом убедиться. Однако физики не пользуется этими понятиями, когда описывают природу на фундаментальном уровне. Не стоит путать то, что существует лишь на определенной шкале или в особом случае, с тем, что с необходимостью присутствует в описании элементов природы. Каждый отдельный атом не имеет ни цвета, ни вкуса, ни температуры. Чтобы понять мир в его элементарном строении, надо уйти от таких понятий. И точно так же, по моему мнению, чтобы объяснить мир, надо уйти от переменной t.
Наше общее представление о времени – представление со множеством оттенков и слоев, содержащее в себе целое изобилие неявных гипотез и условий. Поэтому время – не такое понятие, чтобы брать его целиком, «все или ничего». Это совокупность перемешанных в нашем интуитивном восприятии явлений, объединяемых нашими чувствами. Если бы мы могли воспринимать скорость света без инструментов или напрямую замечать наносекунды, наше интуитивное восприятие временно́го аспекта было бы совсем иным. Оказалось бы страшным ограничением, если бы мы должны были выбирать между интуитивным схватыванием временного аспекта, выработанным на основе нашего нерелятивистского опыта, опыта, не включающего относительность, и некой замороженной формой реальности, порожденной полным отрицанием времени.
С начала нашего долгого сотрудничества я все время спорил с Ли Смолином, мы очень часто не сходились во мнениях. И в этом красота науки: можно полностью расходиться во мнениях и в то же время постоянно учиться друг у друга в ходе дискуссий, вызванных разногласиями. Сохранять братскую близость, даже придерживаясь противоположных точек зрения.
Ален Кон и термодинамическое время
Важная часть моей работы в США состояла в изучении технических и теоретических проблем, вызванных к жизни квантовой гравитацией, с тем чтобы получить теорию без переменной t и понять, что она значит. Одна из этих проблем была вот в чем. Если время не существует на фундаментальном уровне, то что же такое время, которое мы воспринимаем, время, которое течет? Чем оно может быть в действительности? Откуда взялась эта одна из главнейших