Очень скоро Андрею стало ясно – характер ранения не оставлял никакой надежды. Начался сепсис. Хуже того, он не мог снять даже боль, как сделал это со стариком Юнисом. Из-за особенностей раны обезболивание вызвало бы полный паралич ребенка. А как это объяснить матери? Она до последнего мгновения будет верить, что мальчик не умрет и в смерти после парализации обвинит его. Андрей застыл в раздумье… Нет, сейчас ничего не получится, сейчас у него нет достаточной силы, слишком много приходилось тратить в последнее время. Будь Андрей в форме, он мог бы попытаться использовать методику древних хилеров – мощной энергетикой очистить кровь, спаять разорванные ткани и сосуды. Это сложно, далеко не у всех получается, да и у него только несколько раз… Андрей поднял глаза на Лиенту, и тот поразился – столько горечи было в них.
– Что? – спросил он шепотом.
– Все бесполезно.
– Но ему лучше, я вижу.
Действительно, как только исчезла боль, измученный, обессиленный ребенок заснул, лицо его стало спокойным, дыхание выровнялось.
– Это видимость. Его боль во мне, но только до тех пор, пока я с ним. – Помолчав, Андрей сказал: – Позови мать.
Она вошла торопливо, остановилась, глядя с надеждой и страхом.
– Я не могу помочь.
Она качнулась к стене, сникла.
– Спаси его, – надежда еще не оставила ее.
– Я очень хочу. Но я не Бог.
Она подошла к постели мальчика, тихо опустилась на колени, закрыла лицо руками.
– Уж лучше бы сразу… Сил нет смотреть…
– Послушай меня. Я не могу сохранить жизнь твоему ребенку. Но чтобы закончились его страдания, я могу дать ему легкую смерть.
– Что!? – женщина с ужасом посмотрела на него, отказываясь понять услышанное. – Что ты сказал?
– Надежды нет. Зачем удлинять его мучения? Пусть уйдет тихо, он ничего не почувствует. Это будет милосердно.
Женщина отстраняюще вскинула руки.
– Ты хочешь убить его!? Он не умрет! Не умрет! – Она сжала в ладонях лицо малыша, приникла к нему. – Сыночек мой!..
– Он спит, женщина, зачем тревожишь? – укоризненно проговорил Лиента, хотел поднять ее, но мальчик открыл глаза.
– Мама! – он улыбнулся. – Все прошло! Мне нисколько не больно!
Женщина изумленно окинула его взглядом.
– Вы слышали!? Вы слышали, что он сказал!?
Она счастливо рассмеялась сквозь слезы.
– Уходите! Оставьте нас!
Она отпихнула руки Андрея, и крик мальчика заставил ее отшатнуться.
– Что ты делаешь! – оттолкнул ее Андрей, склонился над мальчиком, хрипло приказал: – Убери ее.
Когда Лиента вернулся, мальчик лежал с закрытыми глазами, вытянувшись. Он был очень бледен. Встревоженный Лиента не обнаружил ни единого признака жизни.
– Он мертв? – осторожно спросил лугарин.
Андрей не ответил, по-прежнему склоняясь над малышом. Наконец, разогнул спину, проговорил:
– Он не мертв. И не живой. Он на грани. Я остановил в нем все, и смерть тоже. В таком состоянии он может быть долго. Если мои друзья придут, он будет жить.
– А если нет? – Лиента спохватился, что вопрос этот лишний, но слово уже было сказано.
Андрей зло усмехнулся.
– Да, я не должен был этого делать, это не разумно, – он поморщился. – Разумно было уйти от этих страданий и выбросить из головы его крик.
– Разве я так сказал? – виновато проговорил Лиента.
* * *
В переулке их поджидал Данька.
– Что случилось? – хмуро спросил Андрей, он был недоволен собой.
– Вас зовут.
– Кто?
– Увидишь.
– Данька, не дури, – предостерегающе проговорила Лота. – Говори.
– Пошли, – сказал Андрей. – Знаю я, кто нас зовет.
Дан вел их нехожеными закоулками, едва приметными тропками. Наверняка, пути эти были известны только мальчишкам. Тропинка вилась между огромными лопухастыми листьями малосимпатичного, неистребимого сорняка – через несколько дней на месте роскошных белых цветов созреют семена, наполненные жгучим ядом.
– Пришли, – остановился Дан у кособокой, глинобитной развалюхи с подпертыми стенами. – Ждите.
Через минуту в дверях появился невысокий, крепко сбитый мужчина. Увидел Лиенту, и на лице появилась широкая, открытая улыбка.
– Лиента! – Он крепко обнял лугарина. – Я поверить не мог, когда сказали, что ты в поселке!
– Рад видеть тебя живым, Мотли.
После яркого света дня в избушке показалось темно, но скоро глаза привыкли, и Андрей увидел, что вкруг пустого стола сидят несколько мужчин. С появлением Лиенты здесь стало шумно. Лугарина обступили, о чем-то спрашивали, смеялись. Андрей оказался в стороне и увидел, как отодвинулась ветхая занавеска, что отгораживала угол, и из-за нее вышел высокий седой мужчина с усталым, изможденным лицом – его Андрей увидеть здесь не ожидал. При взгляде на Лиенту суровость его смягчилось, теплая улыбка тронула губы. Тут он встретился с глазами Андрея, и взгляд снова сделался острым. Несколько мгновений он испытующе рассматривал незнакомца в ненавистной форме, потом отвернулся, шагнул к Лиенте.
Торговец Алан еще недавно был владельцем небольшой лавки, где торговал всевозможным нужным в хозяйстве товаром. Торговля его славилась тем, что вещи у него всегда были добротными, сработанными на совесть.
Когда на город обрушились орды Гуцу, Алан отправил жену с детьми в крепость, и вместе с соседями прикрывал их. Но кучки храбрецов не могли сдержать черной лавины – она стремительно растекалась по городу, стискивала, захлестывала, душила многочисленные, но разрозненные пожары сопротивления. Отряду Алана удалось с боем прорваться к крепости, но родных своих они там не нашли. Позже Алану расскажут, как погибли его жена и дети, и за одну ночь из весельчака и добряка он превратится в сурового, расчетливого воина, возглавит оборону крепости. Все это в жизни Алана уже состоялось, но еще не случился последний бой – когда в крепости начнется голод, и они откроют ворота. Судьба смилостивится над Аланом – даст смерть славную и скорую.
Перед Аланом расступились – они с Лиентой были хорошо знакомы, лугары предпочитали покупать товары именно в его лавке. Но со дня Интервенции они не виделись и ничего не знали друг о друге.
– Алан руководит обороной крепости, – сказал Мотли. – Две ночи назад пробрался к нам.
– Провидение свело нас всех вместе, – Алан пожал руку лугарину. – Кто этот человек?
Взгляды всех обратились к Андрею.
– Меня не провидение вело. – Лиента положил руку на плечо Андрею. – Я здесь благодаря Дару.
– Он юкки?
– Нет.
– Ты ручаешься за него?
– Да, я ручаюсь.
– Я тоже, – услышал Андрей и увидел Табора.
* * *
– Мы голодаем, – говорил Алан. – Сегодня – четвертый день, как люди не получают ни крошки. Мы сохраняли немного еды для детей, но она тоже кончилась. Люди послали меня к вам. Если пришло время умереть, надо умереть достойно. Будь мы, мужчины, одни, мы взяли бы оружие и, не колеблясь, вышли бы из-под прикрытия стен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});