Рев одобрения ремесленников заглушил недовольный ропот купцов, и на время были забыты и управляющий Гудагая и княжеский привилей.
Пирушка постепенно набирала силу. Тон всему задавали пивовары. Пили они с обеда и потому были самые шумные. Как ранее заметил Гута, пиво они принесли с собой, принесли много и смазливые корчемные девки только успевали таскать им закуску. Одна из них, известная как Сладкая Герда, уже нашла себе место на их лавке и сидела, втиснув свое крупное тело между двумя цеховыми старшинами, вертясь, толкая их своими локтями и грудями. Пила она наравне с броварами.
Тут же, среди пивоваров, за длинным столом, поместился и Наин. Он наскоро, для разогрева, расписав прелести речных русалок, в очередной раз принялся рассказывать о встрече с Плаксой, придирчиво следя, чтобы благодарные слушатели вовремя подливали в кружки ему и Яну, сидящему рядом для достоверности истории. Юноша пил, слушал, и время от времени поддакивал, поражаясь богатой фантазии торговца. Их короткая встреча в лесу с разбойниками превратилась в длинный, местами запутанный рассказ, обросла героическими деталями и уже как минимум требовала себе бессмертия в изложении какого-нибудь трубадура.
Под конец истории, когда разбойники трусливо бежали в лес, а гном и его товарищи праздновали победу, какой-то особо впечатлительный пивовар вдруг разрыдался. Коллеги по цеху принялись его успокаивать.
- Скоро,- рыдал тот,- сами в разбойнички пойдем... Вот к Плаксе и пойдем!
Пивовар потянулся руками через стол к Наину:
- Заведи к Плаксе купец, заведи гномушка...
Мастеру налили полную кружку пива, он, все еще плача, одним глотком выпил ее, хрюкнул и отрубился.
Тут-то и выяснилось, что пили пивовары не с радости, а с горя. Князь Велислав вновь поднял купу - налог на варение пива.
- Мы самый старый цех в городе,- жаловался Яну и подошедшему корчмарю староста цеха пивоваров Лядус.- Наше пиво - лучшее в княжестве. Сам князь Первослав пил да хвалил... Все это знают. Мы процветали! Затем поставили броварню в замке. Зачем? Ладно бы кузница. Но броварня?..- здесь кузнецы зашумели: им замковая кузница тоже была не в радость. Староста, подняв руку, их успокоил и продолжил:
- Завел свою броварню и почтенный и всеми уважаемый Каин,- староста вежливо поклонился гному. Корчмарь с достоинством ответил тоже поклоном.
- Ну что ж? Разве мы супротив честной конкуренции? Пиво от нее только слаще,- пивовары одобрительно загудели, нет, они не против честной конкуренции. - Но подымать нам налог? Подымать купу? Кто ж купит наш товар теперь? Варить в убыток?
Говоря речь, староста обращался то к Яну, то к Каину. Юноша сочувственно кивал, гном же дипломатично молчал. В корчмах князь купу не поднял.
Не желая слушать крамольные речи недовольных князем пивоваров, посетители корчмы начали потихоньку расходиться. Первые, всей гильдией, ушли осторожные купцы. За ними потянулись и ремесленники. К полуночи в общей зале остались лишь сами пивовары, бондари и кузнецы из тех, что похрабрее. Ну и порядком было захмелевших и заснувших. Да они не в счет.
- Погодите!- с лавки вскочил один из старшин цеха пивоваров с брюхом размером с пивной бочонок.- Погодите! Скоро - нам и вовсе варить запретят. Как в Ордене. Недаром у князя все советники оттуда. У рыцарей пиво варят эти... монахи. Увидите: и у нас так будет!
- Что же нам делать?
- Жечь! - коротко и мятежно прозвучало в корчме.
Все обернулись на голос. Сказал это маленький бледный человечек с редкой бородкой. Судя по росточку - гном. Приезжий или свой - не разобрать. Кто и когда знал в лицо всю многочисленную родню корчмаря? Человечек пьяненьким сидел на высокой для него лавке и опасно покачивался. В руках он держал по кружке пива и по очереди из них отхлебывал.
- Правильно!!! - заревели пьяные глотки пивоваров.
- Жечь!!! - подхватили бондари и повскакивали с лавок.
- И кузню тоже!!! - поддержали кузнецы.
Лица мастеров и подмастерьев были пьяны и суровы. Глаза горели священным бунтарским огнем.
- Я с вами!!! - всхлипнув, крикнул Ян, вскочил на ноги и тут же пошатнулся. Но стол не дал ему упасть.
- Браво! Ян - с нами! Гудагай - с нами!
- А вы, господин корчмарь?
- Господин корчмарь?..
И тут все заметили, что за стойкой никого нет. Каин, его брат Наин, а также вся корчемная прислуга, включая Гуту Бугая и Сладкую Герду, куда-то исчезли. "Ну и пусть себе",- решили заговорщики и разломали единственный на всю корчму стул на факелы. С шумом толпа вывалилась наружу и устремилась в сторону крепости.
Ян никогда раньше не участвовал в бунтах и не знал, что надо делать. Но его молодая кровь ему все правильно подсказала. Увидев на обочине мостовой какую-то телегу, он подбежал к ней и начал ее раскачивать. К нему на помощь бросились несколько мастеров (среди них, кстати, был и сам хозяин телеги) и с радостными воплями телегу эту перевернули. На Купеческой улице бунтари забросали конским навозом чью-то купеческую лавку, выразив тем возмущение, что ни один торговец к ним так и не присоединился. Тут Ян заметил, что его товарищей стало значительно меньше, чем выбежало из корчмы. Юноша обернулся. Несколько человеческих фигурок торопливо убегали по улице в противоположную от замка сторону.
- Все верно,- тоже смотря вслед убегающим мастеровым, презрительно сказал Яну тот самый бледный человечек, который первый призвал посетителей "Чистого дома" жечь замковую пивоварню,- струсили.
Коротышка сплюнул, точно выплевывая что-то мелкое, рассыпчатое, например землю. За кожаный рукав его куртки тянул другой человечек, похожий на первого, как брат, но только упитанный и трезвый. Копша отмахнулся от кладовика, который шепотом уговаривал его вернуться в корчму и обыскать ее, и предупредил Яна:
- Пока дойдем до крепости - они почти все разбегутся. Как бы нам ее вдвоем не штурмовать.
- А Вы какого цеха будете?- поинтересовался Ян. Человечек на пивовара, а тем более на кузнеца не очень-то был похож. Разве что бондарь?
- М-м... я из могильщиков,- почти не соврал копша. Он вытер испачканные навозом руки о свои кожаные штаны. - Идем дальше?
Копша оказался прав. По мере приближения к замку мятежная толпа таяла и таяла тем быстрее, чем меньше оставалось до цели. К красным крепостным стенам пришли лишь полтора десятка подмастерьев и три мастера пивовара. Староста Лядус, старшины цеха и самые крикливые из мастеров не дошли.
В замке их уже ждали: мост был поднят, воины, взведя самострелы, стояли на стенах и через бойницы хмуро рассматривали горожан. Если бы не бунт, солдаты гарнизона давно бы уже спали, поэтому их огрубевшие и потолстевшие от воинской службы лица были злы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});