Читать интересную книгу Земляне против политики - Антон Толстых

— Я не могу пожать руку лорду Солсбери и мистеру Чемберлену и не могу поцеловать руку принцессе Уэльской, — объяснил он, чувствуя себя виноватым перед августейшими особами и представителями верхушки общества. — Как вы видите, я в перчатках, — Тесла продемонстрировал серые замшевые перчатки, — но, очевидно, я должен был бы снять перчатки перед тем как совершить рукопожатие.

— Почему вы не можете этого сделать, м-мистер Тесла?

— Я не желаю заразиться через микробов. Поверьте мне, после случая заболевания холерой я прилагаю все усилия, чтобы этот ужас не повторился. Я не могу поцеловать руку так же, как не могу есть из недостаточно чистой посуды. Для начала её нужно ошпарить кипятком.

— Так вы п-перед тем как поцеловать р-р-руку, ошпариваете её кипятком?! — удивился Георг. — Я не позволю так обращаться с м-моей матерью!

— Боже упаси, я говорю о посуде, а не о руке! — поспешно возразил Тесла, опасаясь превратного понимания.

— Слава Богу, мы просто неправильно вас поняли! — дополнил его слова лорд Солсбери, стараясь погасить очаг конфликта.

— Если речь идёт о руке, то руку необходимо обработать мылом, или спиртом, или карболкой, или хлорной известью.

Далее Тесла повёл себя несколько неожиданно для присутствующих, демонстративно или же принуждённо отвернувшись от Аликс.

— Что с вами, мистер Т-Тесла? — осведомился Альберт.

— Вы не поверите, но я не могу видеть серьги вашей супруги. Я по не ведомой мне причине испытываю отвращение к серьгам, тем более со сверкающим жемчугом, как в данном случае. Жемчужина выглядит оскорбительно.

Брови принцессы Уэльской изогнулись, когда до неё, как представительницы нежного пола, дошло то обстоятельство, что этот обаятельный серб не только не сделал ей ни одного комплимента, но и увидел в её утрачивающем очарование облике детали, вызывающие отвращение носителя чудачеств.

— Если вы не терпите вида жемчужных серег, то не считаете ли вы, что вам требуется отправиться в резиденцию лорда Солсбери, дабы продолжить деловые отношения в отдалённом от дворца месте? — спросил Альберт Эдуард, переживавший за столь нелестный отзыв о его дражайшей половине и теперь считавший более не необходимым обязательное нахождение с одном обществе с сербским гением.

И следующей сценой нашего развивающего действия была та гостиная, где на обозрение выставлены образец воздуходержащего костюма, телеэлектроскоп и искусственный спутник и где Гленн и Шепард впервые предстали взору следящих за повествованием.

Лорд Солсбери и начинающий подавать надежды министр колоний расположились напротив людей, прибывших в Лондон уже с ещё более весомыми целями. В роли слуховой трубы Эдисона находился свёрнутый журнал «Ванити Фэйр», оставшийся в том же самом помещении после визита астроменов. Пока дело не дошло до собственно причины их нахождения в крупнейшем городе, могло быть возможным предварительное общение между представителями двух народов, иные из которых (если речь идёт о народе) до сих пор в большинстве своих представителей злобствуют на англичан. Итак, лорд Солсбери задал Эдисону вопрос в отношении его отношения к способу победить усталость головы и уныние нервной системы, ради чего всякому представителю сильного пола возможно принести в жертву здоровье дыхательной системы.

— Для начала один вопрос. Вы курите?

— Да, я курю и жую табак.

— Это хорошо, что вы курите! Мужчина должен иметь какое-нибудь занятие! В Лондоне и так слишком много бездельников![11]

— Я не бездельник. Иначе мне здесь не место.

— Простите, сэр, но это Оскар Уайльд.

— Что?

— Оскар Уайльд!!

— Знаменитый преступник?

— В первую очередь он писатель и драматург, но и знаменитый преступник в том числе. Теперь вопрос мистеру Тесле. Как мистер Тесла относится к обсуждаемому нами времяпровождению?

— Я не курю.

— Дело ваше.

Премьер занял теперь свой ум поиском следующего вопроса, и благодаря извивам мысли ему на ум пришла леди Солсбери, отчего следующий вопрос мог быть задан с очевидным для него резоном.

— Как миссис Томас Эдисон относится к вашему пребыванию здесь?

— А?

— Миссис Томас Эдисон! Как она относится к вашему пребыванию здесь!

— Мина Эдисон привыкла к светской жизни и потому не огорчается по поводу того, что меня постоянно нет дома.

— Как видно, миссис Эдисон не слишком пострадает, если вы порядком задержитесь в Лондоне.

— Как относится к вашему пребыванию здесь миссис Никола Тесла? — продолжил наш Джо.

Этот вопрос был обращён к Тесле, и тот, едва услышав его, взглянул на вопрошающего с таким недоумением во взгляде, словно созданная им теория о том, что мысль человека в некоторых случаях вызывает её флуоресценцию на сетчатке и, как следствие, отображение в глазах, действительно правильна.

— Миссис Никола Тесла не существует, сэр. И не будет существовать.

— Об этом ещё рано утверждать, мистер Тесла.

— Женитьба нужна лишь писателям и музыкантам, так как способствует их вдохновению. Учёный же должен посвящать все свои чувства только науке.

— Тогда из ваших слов следует, что жениться должны не все мужчины. Сомнительно, крайне сомнительно. Но в вашей теории есть одно достоинство. Преступные наклонности передаются по наследству, ведь так?[12] Если преступники не будут жениться и как следствие, не будут оставлять потомства, то их в конце концов не останется!

— Теперь, когда настаёт время посвятить вашу жизнь помощи Британской империи, резонно будет обсудить вопрос, нет ли у вас конкурентов, — заметил лорд Солсбери.

— Кого вы имеете в виду? — всерьёз забеспокоился Эдисон, обладающий чувствительностью к конкурентам. Его последовавшее поведение заставило предположить, что он видит конкурентов даже в воздуходержащем костюме, в телеящике и в прочих компонентах гостиной, включая маленьких зелёных человечков в глазу за моноклем Чемберлена.

— Справедливости ради надо заметить, что у нашей страны есть Джозеф Суон, который тоже разрабатывал электрический свет.

— А Оливер Лодж, как и Тесла, изобрёл беспроволочный телеграф, — продолжил Чемберлен. — Мы должны доказать, что Эдисон и Тесла имеют право на то, чтобы быть вызванными сюда.

— И этот факт легко доказуем, — ответил лорд Солсбери. — Да, Джозеф Суон, так же так и Йаблочкофф и многие другие, изобретает электрический свет. Но Эдисон не только продолжил его дело, но и создал фонограф, железобетон, магнитный сепаратор руды и сделал телефон практически пригодным изобретением. Да, беспроволочный телеграф изобрёл не только Тесла. Но Тесла понял, как можно сделать электричество достоянием каждого и сделал практически пригодным новый вид тока. Эдисон и Тесла сделали больше своих коллег, и именно поэтому мы обратились за их помощью и вызвали их в Лондон. С другой стороны, один британец посоветовал нам американскую помощь.

— Должен заметить, я уже был в Лондоне, — заметил Тесла. — Точнее, я читал лекцию в Лондонском институте инженеров-электриков.

— Нам этот момент известен, мистер Тесла. Но ведь и мистер Эдисон уже был в Лондоне. Вы нас слышите?!

— А? Вы правы, я был здесь во время демонстрации автоматического телеграфного аппарата и после Всемирной Парижской выставки.

— Теперь вы снова находитесь в Лондоне, но теперь ваши великие изобретения и ваш всепобеждающий гений должны обеспечить наше превосходство ради колониальной победы над космическими соседями.

— Если хотите, мы постараемся, — ответил Эдисон. — Но вы точно уверены, что мы имеем право помогать вам в столь опасных делах?

Тесла поддержал своего соперника, разделив только что высказанное мнение.

— Мистер Эдисон прав. Ведь это мероприятие приведёт к гибели людей!

— Это мероприятие приведёт к гибели землян, а не людей. Во всяком случае, люди и дикари гибли и раньше, в намного больших количествах. Каждому известно, что жизнь — не самое ценное, что есть в человеке. Что такое смерть одного? Трагедия. А смерть миллионов — статистика.

— Можно выразиться иначе, — продолжил Чемберлен. — Только мы, великий американский народ, могли послать марсоход на Землю.

— Ваша светлость, у меня замечание по поводу статистики, — заметил секретарь Лидделл, в этот момент находившийся у дверей. — Если я не ошибаюсь, лорд Биконсфилд выразился таким образом: «есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика»[13].

— Я не расслышал, что вы только что сказали, — сказал Эдисон, словно вворачивавший журнал в ухо.

— Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика!

Эдисон встал с кресла и теперь расхаживал по свободному пространству, нервно потирая замечательного вида длинные пальцы.

— Вы ошиблись, мистер секретарь. Есть лишь три вида лжи: переменный ток, наглый переменный ток и статистика переменного тока. Надеюсь, вы меня понимаете?