Выпить бы сейчас. Или может плюнуть на всё и просто поехать поискать Пашу.
Пускай он меня и не знает в этой реальности, но хотя бы посмотреть на него. Может мне легче станет?
Глаза я всё-таки открыла. И да, я еду, но не к «мужу». Машина везет нас в мой дом. Тот, который мы выбирали с Ксюшей на руках. Тот который переделываем и ремонтируем регулярно, потому что наши дети, каждый раз, находят кучу вариантов для совершенствования интерьера.
Грустная улыбка трогает мои губы, а по щеке начинает бежать горячая дорожка.
Дура! Дура! Просто полная, не понимающая дура! Я ведь не этого просила…
— Виктория Викторовна, нам бы на заправку заехать. — спокойно проговорил Николай Иванович, — А то нам ехать еще четыреста километров, судя по навигатору. И нам может не хватить.
— Хорошо. Заезжайте, Николай Иванович. — отвечаю.
Не смотрю на мужчину, но в воздухе просто летает не заданный вопрос. Тяжело вздыхаю и проговариваю:
— Спрашивайте.
Мужчина даже дёргается в первые минуты, а после тихо спрашивает:
— Виктория Викторовна, зачем вам нужно именно сейчас за восемьсот километров от дома? Вы же должны быть в больнице. — вижу, что каждое слово даётся мужчине тяжело, но не перебиваю, — И чтобы вы не думали, мы очень волнуемся за вас. Вам бы лучше дома побыть сейчас.
— А я и еду домой, Николай Иванович. —так же тихо отвечаю, — Мы едем туда, где МОЙ дом. Мой! А не Виктории Викторовны.
Вижу, что Николай Иванович ничего не понимает, но и вопросов больше не задает. А мне и лучше. Отвечать не хочу ни на что! Хочу просто увидеть… только что я хочу увидеть?
Машина сбавляет ход и сворачивает на АЗС. Я замечаю небольшую беседку на краю территории и прошу Николая Ивановича купить мне кофе, а сама выхожу из машины.
Подышу воздухом, пока машину заправят. Да может, получиться хоть что то сложить в кучу. Вот только куча это только и делает, что разваливается.
Я села за столик и оперевшись о сложенные руки подбородком, просто стала ждать свой кофе.
— Ну как, нравиться? — произнёс голос справа, что я чуть с лавки не свалилась от испуга.
Повернула голову и заметила рядом с собой самого обычного старика. Седой. Даже не просто седой, а полностью белый. Волосы зачесаны назад, небольшая борода с усами. Клетчатая рубашка, накинутая на майку, длинные шорты до колена и самые обычные коричневые сандали. Легкая улыбка на лице и какие-то… тёплые глаза.
— Мы знакомы? — спросила спокойно, но внутри была на пределе.
— Возможно. — ответил мне дедушка, всё с той же улыбкой, — Но сейчас важно другое: тебе нравиться здесь?
— Где? — спрашиваю, но уже подсознательно знаю о чём будет идти речь дальше.
— Значит, не нравиться. — немного хмуриться, но всё так же улыбается, — А ведь ты этого просила.
— Я просила пол дня. — зло выговариваю, но голос стараюсь не повышать.
И даже не понимаю, почему разговариваю с ним. Может что то есть в его взгляде, позе, улыбке, что даёт мне понять, этот дедушка совершенно не тот, кто есть на самом деле.
А ведь ни в какую мистику я не верила никогда!
— А кто тебе сказал, что я верю в мистику?
— Ясно. — уже начинаю реально нервничать, — Появились из ниоткуда. В голове моей лазите. Да ещё и интересуетесь, нравиться ли мне здесь. — уже в голос перечисляю всё, — Так вот, мне не нравиться! Я хочу домой. Хочу к мужу и детям.
— Женщины. — качая головой, выговаривает тяжело дедушка, — Ты знаешь Вика, я бы и рад помочь, но не могу.
— А зачем тогда спрашивать? — уже рычу.
— Просто. Ради интереса. — пожимает старичок, — Ты вообще интересная. Даже не истерила особо. Ну да ладно, это уже в прошлом. А вот домой тебе поможет попасть только… смерть.
Я просто опешила от последних слов. Так и замерла, пока рядом не стал стаканчик с кофе. От чего я опять дёрнулась.
— Виктория Викторовна, с вами всё хорошо? — встревожено спросил Николай Иванович.
— Да-а. — нервно ответила, но когда развернулась в сторону, где ещё секунду назад был старик, там уже было пусто, — Вы видели куда делся старик?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какой старик? — ещё больше занервничал Николай Иванович.
— Что сидел рядом со мной. — начинаю жевать губу, проговорила.
— Рядом с вами никого не было, Виктория Викторовна.
— Ага. — покрываясь противными мурашками, зло согласилась, — Тогда я Олаф, из «Холодного сердца», вашу мать!
Глава 18
Глава 18
Как понять, что ты уже не ты? Как принять, что всё, что происходит вокруг, никакой не сон? Как принять реальность, которую не можешь считать своей?
А вот так наверное и приходит это понимание!
Я смотрю на «свой дом» и не вижу НИ-ЧЕ-ГО! То есть, дом то я вижу, но он не мой. Передо мной сейчас стоит полуразвалившийся домик, с покосившимся забором, который мы с Пашей сами переделывали. Я даже помню досточку о которую сломала сразу три ногтя, точнее сорвала с мясом. А мой муж, после заливал всё перекисью и зеленкой, успокаивая меня и прижимая к себе, как маленькую.
Но… сейчас я смотрела на эти развалины и не видела ничего.
Я даже не смогла себя заставить выйти из машины. Да еще и вечерние сумерки, нагоняли на это место тоску и боль.
— Меня здесь не было никогда. — тихо прошептала я сама себе.
— Виктория Викторовна. — позвал меня Николай Иванович, что даже дёрнулась от его голоса, — Может поедем?
— Извините меня, Николай Иванович, что заставила вас ехать в такую даль. — с трудом проглатывая ком в горле, проговорила чуть громче.
— А что это за место? — как-то даже встревожено спросил мужчина, кинув на меня извиняющийся взгляд.
— Это… это мой дом, Николай Иванович.
И сейчас только заметила,что мужчина даже развернулся, чтобы посмотреть на меня.
Я же смогла только выдавить грустную улыбку и всё. Никто мне не поверит здесь!
Я никому ничего не докажу, так смысл изводить себя и людей? Хотя, не могу я даже представить, как вести себя, чтобы все смогли увидеть во мне Виктория Викторовну.
— Поехали, Николай Иванович. — проговорила уже более уверенно, — Больше мне здесь нечего делать.
Машина тронулась с места, а меня такое чувство появилось, что здесь остаюсь Я. А вот Виктория Степанова — уезжает обратно. В жизнь, где ей осталось жить совсем не долго.
Подняла телефон, который не переставая мигал и сразу же подняла трубку.
— Вика-а-а! — слезливо завопила Дюймовочка. И да, я уже подметила, что когда она нервничает, то чаще всего даже не замечает, как начинает называть меня просто Вика, — Как так можно? Как⁈
— Юленька, успокойся. — спокойно, даже слишком проговорила, — Я скоро буду дома и мы с тобой всё обсудим.
— Какое «дома»⁈ — завопила мне в трубку Юля, — Ты должна быть в больнице! В больнице, понимаешь?
— Юленька, так я и была в больнице. Просто, поехала покататься. Не на долго. — проговариваю всё также спокойно, но тут слышу, как закашливается Николай Иванович, который уже пятнадцать часов за рулём, а на другом конце трубки образуется тишина.
Ага. Значит — переборщила с объяснением.
— Юля, с кем ты разговариваешь? — слышу издалека голос Дениса и тяжело выдыхаю. — Это она? — ух, как грозно, — Дай мне телефон! Вика — ты безответственная, больная на всю голову, идиотка! — проорал в трубку Денис, да так, что мне пришлось телефон отодвинуть от себя, чтобы не оглохнуть.
— Ну тут я поспорю. — опять начала говорить спокойно, — Судя по заключениям врачей, только на часть головы.
— Дура! — юрист уже гаркнул мне. — Юля, девочка моя, пойди на кухню и сделай нам кофе. А я пока вправлю мозг твоей… руководительнице.
На заднем фоне послышались всхлипы и мне стало неловко. По моей вине, опять эта девочка плакала. Нужно прекращать доводить людей. Тем более… а что, собственно, тем более? Кем мне теперь быть?
— Слушай сюда, юмористка, блядь! — гаркнул Денис, и по тону я поняла, что мы остались «одни», — Ты что устроила? Ты хоть понимаешь, что из-за тебя я чуть не поднял весь Краснодар на уши! Да я посидел ещё сильнее за этот день! Вернись только! Я тебя запру в этой еб… клинике и охрану поставлю под дверью! Ты поняла⁈