на середине фильма, если бы, действительно она с него так лилась. Пугает этот несчастный уродец лишь тех, кто зоологию не изучал. А "шокирующие" кадры убиения большей половины героев одним единственным инопланетянином — это, вообще, за гранью добра и зла. Анатомия и здравый смысл вышли из чата. Хотя, вот это было даже забавно. Правда, когда я прыснула после особо изощрённого издевательством над человеческой физиологией и законами физики, друзья Каи начали коситься на меня с явной опаской, а он сам вздохнул так тяжко, словно на его плечах была вся боль мира. После чего я решила народ больше не шокировать и углубилась в работу. К концу фильма у меня уже была готов медицинская программа для малыша из базы "Сэйери". Повезло. Решение пришло довольно быстро. Оно словно бы лежало на поверхности. Результат, конечно, не был идеальным. Восемьдесят один процент. Конечно, его можно дотянуть до восьмидесяти пяти, если взять три колонии нанитов, вместо двух. Но это совершенно нецелесообразно с финансовой точки зрения. Разумнее эти средства пустить на корректировку программы реабилитации. Она, пусть и через время, позволит рассчитывать на близкие к ста процентам параметры восстановления. Конечно, лучше все исправить одной операцией. Только когда тебе шесть, ждать несколько месяцев или лет другой, более совершенной программы гораздо тяжелее, чем проскочить два этапа примерно за сорок-шестьдесят дней. К тому же, этому ребенку не будет требоваться диализ, или искусственная вентиляция легких. Всего лишь заместительная терапия. Это даже на качество жизни сказывается не слишком сильно.
— В "Эйвери" или "Бирюзе, — разбил мои мысли голос Каи. — Все мои знакомы девушки там сутками зависают.
— Что?
— Звёздочка, ты же только что спросила, где можно купить приличное платье?
— Надо туда заехать. Завтра прием, на котором я обещала быть, а ни одно из моих платьев или не сходится в груди, или, вообще, не застёгивается. Когда я решила набрать вес, простая мысль о том, что мне придется заменить весь мой гардероб, в голову не пришла.
— Тебе очень идёт.
— Не люблю тратить время на подобные глупости. Но если я окажусь одета недостаточно дорого, если на мне не окажется драгоценностей, если мой внешний вид не будет в полной мере отражать статус, меня просто не станут слушать. Да и черт бы с ними, если бы речь не шла о важном благотворительном проекте. Зачем люди придумывают все эти глупости, позволяющие им смотреть с высока на всех, кто не может или не хочет выбрасывать кучу денег, чтобы бросить пыль в глаза окружающим? Это же глупо.
— Так устроено общество. Очень многие стремятся к сегрегации, как бы не декларировалось всеобщее равенство. Это самый простой способ определить "своих", и отделить от себя "чужих". Так как расовую сегрегацию принято горячо осуждать, то разделение на основании социального статуса, частью которого является финансовое состояние человека, изжить не удалось.
— Не люблю публичность ещё и поэтому. Кстати, у тебя есть костюм-тройка?
— Да.
— Отлично. Ты же пойдешь со мной? Если бы отец был здесь, он бы настаивал на том, чтобы сопровождать меня. Уж очень ему нравится казаться щедрым благотворителем. Я ему поэтому о данном приглашении не рассказала. С него станется прервать отпуск с семьёй и на один вечер прилететь сюда, чтобы получить бесплатные политические дивиденды. Но с недавнего времени они для него закончились. Все мои достижения отныне только мои. И присваивать их просто так у него не получится.
— Ты злишься на родителей.
— Нет.
— Злишься.
— Они меня бросили. Дважды. Как ты думаешь, сколько раз они позвонили мне с тех пор, как уехали? Ни разу. Живи как хочешь, и на что хочешь. Именно на мое имя приходят счета по содержанию дома. Даже налоги. Ведь сейчас только я живу здесь. Снять квартиру и съехать было бы дешевле. Впрочем, ладно. Это мелочи. Но выводы я сделала. Вряд ли они им понравятся. Использовать меня, мое имя и положение и ничего не давать взамен больше не выйдет. Отныне папочка будет вносить весьма существенные пожертвования, если планирует посещать подобные мероприятия в моем сопровождении.
— Я бы сказал, что кое-кто в ярости. Ты имеешь на это право. Не смотри на меня так.
— В конце концов, я не обязана ему ничем, кроме факта рождения. Но это было их решение. Моего мнения на данный счёт не спрашивали. В моем воспитании они не участвовали. На образование не потратили и кредита. Поэтому все мои долги родителям считаю закрытыми. Да, и, вообще, я скоро уеду и видеться мы будем крайне редко. Раз в пару лет. Думаю, отец лишь перед выборами решиться потрать хоть сколько-нибудь значимую сумму в качестве пожертвования. Да и то, ради того, чтобы подправить реноме. А на семейные праздники меня будут приглашать лишь с формулировкой: «Астрид, будет хорошо, если ты приедешь, и еще лучше, если не приедешь, дабы не нарушать мир и покой в семье, к которой ты формально относишься».
— Мне жаль, что они так к тебе относятся.
— Не стоит драматизировать. Я жила без них всю мою сознательную жизнь и проживу дальше.
— И все же, мне жаль. В нашей семье такого отношения не будет никогда. Я всегда буду рядом. Всегда буду тебя любить. Веришь?
— Да, — ответила я чистую правду, не понимая еще, что не всем обещаниям нужно верить. Ведь иногда наши желания, стремления и порывы разрушает сама жизнь.
И война, в которую так тяжело поверить даже спустя много лет.
Война, которую мои соотечественники и войной-то не могли называть.
«Специальная антитеррористическая операция с целью предотвращения сецессии Иштара и борьбе с экстремизмом». Никак иначе. За длинным и замысловатым названием пряталась оскаленная пасть истинного чудовища, пожирающего города с его жителями и разрушающего судьбы.
И, наверное, хорошо, что я не могла заглянуть в будущее. У оставалось еще две недели мирного неба, безоблачного счастья и любви, которой, как мне казалось, ничто не угрожает.
Хорошее время. Лучшее в моей жизни. Но так всегда бывает, когда мир делится на «до» и «после». То, что было «до» отчего-то всегда лучше того, что случается «после».
Глава 13
Ли