Читать интересную книгу Окопная правда чеченской войны - Алексей Волынец

Итак, все эти четыре грязные избушки оказались улицей с неоновой вывеской «Обломские». Внутри я был, перееблось там все, и правда, в кровь и пепел. Но это присказка. Читатели, многоуважаемые господа, и их же охуевшие от них же дамы, блондинки и брюнетки, я вас так люблю! Чего вы ждёте? Страшилок про прибитых на крестах, про кровь и плазму? А у меня с 89-го был рок-н-ролл. Какой?! Вы про такой давно забыли. И для каких голов всё это? Одна надежда (как у Анны Герман, хороший, кстати, человек) — остались памяти, где каждый рок-концерт, ну, как последний, ну, как Динамо-Киев, что ли, времён Второй Мировой? С возвращением обострилась сентиментальность. И Янка, блин, и Лукич, и Анька-Нюрыч с Дохлым — последние из культовой космической братвы.

Ну, ладно, всё сначала.

Короче, воюем-то мы за Дагестан, этих же мразей оккупировали. Пример простейший, как кружка пива. Берём 12 духов. Ну, то да сё. Допрос. Так, блин, только одна мразь чехом оказалась, остальные, кто бы вы думали, уважаемые читатели? Граждане республики Дагестан. Как-то парни без жестокости, так, в пузо разрывными, ну, кто долго выл — по головам проехались тем же калибром.

С чего же всё это началось? Банально и аналогично. Аналогично — с мистером Дугласом Моррисоном — тот же возраст, перекрёсток, слава Богу, не было крови. Упряжка запуталась с ГАЗ-66. А, чуть не забыл, мои родители — геологи. I was born in the expedition — мороз, пока машина елозила, я почему-то оказался на снегу, метрах в десяти, ну и человека этого я запомнил — тот же белый хайр, обилие карабинных гильз и фенек. Для дураков — он меня даже не погладил. Почирикал чё-то, наладил свой агрегат и — ветер в харю… The weather is very cold.

Очень скоро моей любимой игрушкой стал автомат — естественно, игрушечный. Но я попросил отца приделать к нему длинный, узкий, прямой магазин. МП 38? Да, блин, если об этом о всём серьёзно, уважаемые читатели-пивоискатели, можно и о перитональных матрицах с изломом-микродеформацией на сроке беременности, и о самом мистере Грофе. Ну и по схеме — через Алистера Кроули, по тематике до «Аквариума» Суворова.

Бабьё наше уже зазевало, принимает соответственные позы, давно расстегнуло лифчики на спинах — и утро будет о деньгах.

А хотите изменить это утро? Оно же Ваше, милые девушки. Как насчёт поучаствовать в магии трансформации времени суток (по большому счёту, времени — вообще). В магии изменения, блин, привычек. Хоть кончиком носа коснуться огненного шара с именем — Революция. Главное — не ссыте. Ух, какие же вы классные, блин. Девчонки-читательницы. Естественно, без своих Боровов и пр. клавишников, а также не успевших получить чипы Главного Целлюлитного Управления. Значит, всё good, блин. Ага, ещё very. Ебу и плачу.

Ах да, насчёт участия в групповой интернациональной операции, назовём её Absolutely War (пускай Вас не смущает магия языка врага). Так вот об этом — в самом конце. Промежуток — подготовительный этап, разогревающая группа. Сердце говорит — надежда больше на девчонок. В этих делах я с ними работал, «видел» и поэтому знаю, что такое успех и холод в спине от «удачного дела». Ну а парни? А мужчины не обижаются, все это знают. Сможет — сделает, сделает — победит. Блин, а вот положение обязывает вернуться к своей временной работе (типа мойщика стёкол в войсках специального назначения ГРУ).

Конечно, всё очень серьёзно, даже жутковато так, на ощупь. Но какие бывают «отморозы» — ё-моё. С одного такого и начну.

Короче, пацаны, как всё было. Сначала я попал на базу подготовки разведчиков т. н. широкого профиля. Стрельбы. И вот тут первый казус — отмороз натуральный со стороны командования. Они АГС-17 не смазывали полмесяца. Это мне не в падло. Помог. Ну, а всего скорострельного, не считая СВДшек, штук 15 было. Хорошие инструменты, особенно АКМС с ПБСом, подствольником и круглым диском на 70 патронов. Начали. Может, мне тот волосатый помогал — у меня со срочки 11 лет прошло. В конце подходит ко мне тело в погонах подполковника, дал свой ПМ с обоймой и говорит: «Сделай вон туда!». А я не по-армейски стреляю! Локоть сильно согнутый (дедушка один, старый полковник на срочке научил). Дал я, конечно, быстро, почти как со Стечкина. Вроде, все довольны.

А на мне НАТОвского-ирландского снаряжения — на их боевую зарплату. Первый вопрос был: «В 95-м не у Дудаева ли я подготовку проходил?». По-моему, это уже анекдот, если в знаменитое Главное Разведывательное Управление могли просочиться их черти, то… О, бедные войска без статуса СПЕЦНАЗа! Да, попал я именно туда. Что могу сказать? Работа страшная своей почти физической невыполнимостью, и, тем не менее, парни теряя здоровье, делают её на все сто. Наша бригада — любимая бригада ГШ. Рядом с нами стоят ВВшники, так вот палатка их генерала стоит почти на территории нашей базы, каждые сутки двое наших парней находятся при нём — охрана. Как-то я заглянул в ящик, ТВ, сериал II-й чеченской — какие там все белые, пушистые, два метра ростом, все в беретах и тельняшках, вот аксельбантов только не заметил… Мы — спецназ, и то в горах больше похожи на духов, я имею в виду грязно-серый цвет, и, наверное, глаза наших парней. За каждый наш труп будет бой.

А читатели к этому времени уже нарезались пива. Кто-то орёт, что он тоже, и друг его тоже, и третий друг боксирует жену на кухне. Красотища!

Ага, сидели наши парни на вершине, работу делали. Оружия — море, но работа — оптика и радиостанция. Засекаем — колонна. 80 человек плюс пара джипов. Внизу село. На данный момент — стратегическое. И чехи — в ту сторону. Выдергиваем вертушками морпехов. И вот тут, пузатые, смотрите своего Тарантино. Атака — это вверх. Село немного вверху. Никакого поливалова. Морпехи с пояса пошумели длинными, потом все, конечно же, горизонтально. Чё-то там «чпок», и тишина… С другого склона пришли вертушки. За двухсотыми. Своих они забирали лёжа, ну, ползком, если удавалось. Помните, сколько раз Лоле пришлось пробежаться из-за своего парня, или я не знаю из-за чего («Беги, Лола, Беги!»). Вот так и никто из наших не помнит количества атак. Восьмёрки только часто прилетали. Зачем — я уже говорил. Хотя мог бы сказать за кем. Дяди и тёти, да хрен с ним, мы взяли эту гору. Мы — это наша N-ская бригада специального назначения. N-ский отдельный батальон для выполнения антитеррористи… и т. д. и т. п. Когда бедолаги-морпехи не смогли взять горную вершину, плюс пристрелянные миномётами по квадратам подножия, командование попросило нас. Базару нет, но единственное условие было — в жопу не орать всякую хуйню типа: «Вперёд!».

Взяли мы её по-своему. Трое суток парни отмораживали самое дорогое, зарабатывали цистит. Все. Я не хочу перечислять все это, но поверьте, стертые колени и позвонки, личный кинофильм, отснятый именно там. Вроде столько «восьмёрок» было, но… вспоминается Ремарк и запах, запах, запах трёхсуточного на жаре двухсотого. Я уж не трогаю ранения и контузии, хотя моё мнение — что контузии там у нас у всех. Да, чуть не забыл, а пишу без вопросов, без бумаги, поэтому thanks, счастливые леди.

Парней (морпехов) окружили методично, красиво, естественно, с точки зрения войны. Жгли огнемётами «Шмель». Кто-нибудь знает, что это такое?

Я — человек с прошлым, и, тем не менее, «Шмель» изменил меня. Я знаю, каким оружием работать лучше всего против гадов. Чехи даже в ООН жаловались на «Шмеля» — так он им понравился. Теперь в арсенале их (НАТОвских) аптек появилась кожа. Я хуй знает, чем она им поможет, но об этом позже. Мы просились вниз. Хотели устроить прорыв. Но ГРУ. После этого я занимаюсь переводом в десантно-штурмовое подразделение или разведывательную роту полковой разведки. Скорее всего, 276-ой полк. Они сильно встряли: двухсотые, трёхсотые.

…Почему так всё как будто бы безнадёжно? Пока меня не было, что-то случилось. То, на что я мог опереться, рухнуло. Что у меня осталось? Горные ботинки, полное снаряжение и какая-то врождённая тяга к ускорению поиска неминуемого, того самого неминуемого, про которое знает даже самый толстый пидор, читающий нашу газету.

Уважаемые blondies, for example, special for you, снаряжается группа (куда? — супертайна, хотя в вертолёте её всё равно, как банку тушёнки — наружу самым неприятным), короче, из Ф-ки каким-то образом чека оказывается на полу — зацеп там, или чё — я не знаю. Всё это дело уже шипит. Шипит оно не очень долго — задумка у них такая, очень правильная, надо сказать (московские бородачи-всезнатели, наверное, пиздят, как так спецназ и так?). Это понятно, что мы — разведка, для дураков оговорюсь: не полковая, бля, а ГРУ. Оружие 26 часов в сутки ласкаем. Но… Мэлори, верить и делать — это разные вещи? Я снова о том же. Ну, судьбе, что ли. Ага? Точно. Точно, точно, о судьбе. Далее граната там же, времени прошло — всего секунда. Так вот, парняга, 19-ти летний срочник хватает её, прижимает к животу и бросается в дальний угол. Осколки в сторону отвёл бронежилет и автомат. Поехал трёхсотым с раскуроченной рукою.

Ну и последнее «за адскую работу». Так вот, дяди-тёти, blondies и т. д. работник-вояка ГРУ имеет за плечами 60 килограммов очень полезного веса. Вертолёт — максимум недалеко от подножия десантирует. Подъём — 2800–3200. Если интересно, как поднимается рюкзак разведчика, я могу описать. Сам разведчик садится наземь, его — щёлк, щёлк, карабинчики, шнурочки — подгонка, короче. Поднимают вдвоём. До вертолёта он ещё дойдёт. Пройдёт время, мы обязательно выпустим статью диагнозов от перегруза.