— И тогда вы решили вернуться?
— Это было не так-то просто. У колонии не было мощностей, достаточных… не хватило сил, чтобы снарядить межзвездную экспедицию. Пришлось ждать. Долго. Несколько поколений.
— И что?
— А то. Вот это все мы и увидели вместо той Земли, которую оставили наши предки… Забавно, верно?
Кречет медленно поднимался с земли; он все еще очумело тряс головой, но потом нашел взглядом Лагранжа и уже не отводил от него глаз.
— Связь прервалась — и все? Это… как недавно? С той вашей, северной, как ее — экспедицией?
— Да. В общем — так. Сигнал идет дольше, но в общем-да…
— А… с другими становищами? На других звездах?
— С ними, — сухо ответил он, — связь прервалась еще раньше.
— Вранье, — сказала я, но он не услышал. Он спешил к Лагранжу, тем более, что Кречет уже поднялся на ноги и теперь стоял, исподлобья глядя на Звездного Человека.
— Друг мой, — сказал Лагранж, — мне жаль, что так получилось. Быть может…
— Благодарите свое небо, что мы смешали кровь, — холодно прервал его Кречет, — иначе я не стерпел бы оскорбления. Но больше не появляйтесь у нас.
Он развернулся и на нетвердых ногах двинулся туда, где, под защитой стены топтались стреноженные лошади. Остальные молча пошли за ним. Никто не обернулся. Я тоже двинулась следом — что мне оставалось делать…
— Погоди! — окликнул меня Улисс. — А ты куда?
Я ничего не ответила. Отвечать было уже нельзя. Тут только Кречет позволил себе увидеть меня.
— А, — сказал он, — это ты. Больше сюда ходить не будешь.
Я сказала:
— Знаю, старший.
— И если ты хоть заикнешься о них…
— Я понимаю.
— Хорошо. Я так и думал, что это все-таки не люди, — горько сказал он, подсаживая меня в седло. — У них нет чести.
* * *
Когда старшие запретили мне бывать в становище Звездных Людей, я сказала — не больно-то и хотелось, но на самом деле ощущала странную пустоту внутри, словно мир лишился какой-то доли своих чудес. Я вернулась к своим занятиям у Хранителя — тот малый, что прислуживал ему (у него даже имени не было, только прозвище) встретился мне по дороге наверх и, увидев меня, кинулся прочь с такой скоростью, словно у меня выросла вторая голова. Он всегда был с придурью, и я особенно не удивилась, но на всякий случай спросила у Хранителя — что это на него нашло?
— Про Звездных Людей теперь ходят всякие слухи, — неохотно ответил он, — сама знаешь, как оно бывает.
— А раз я навещала их, то и со мной не все в порядке, так?
— Да, — сказал он, — в общем, так. Ты должна быть осторожней.
— Я и так осторожна. Что я еще могу делать?
— Да, — вздохнул он, — вот оно как все обернулось. Впрочем, этого можно было ожидать.
— Чего? Что они поладят с кочевыми?
— Они стараются поладить со всеми, — ответил он, — в том-то и беда. И верят всему, что им говорят, — особенно тому, что они сами хотят услышать.
Он грустно покачал головой. Я спросила:
— Отец, у них есть такой Небесный Глаз… он видит очень далеко. Так мы видели стойбище кочевых — они как раз туда направлялись, чтобы договориться о встрече. Там что-то творилось такое… Груда мертвых тел…
— Кочевники умеют переговариваться на расстоянии не хуже твоих Звездных Людей, ты знала? — спросил он. — Правда, при помощи огней и дыма, но какая разница? Видно, пленным удалось известить вождей, что они направляются в стойбище.
— И что?
— Кочевые зверски калечат своих рабов. Невыносимое зрелище для непривычного человека — я так полагаю, им не хотелось, чтобы Звездные Люди увидели это. Иначе они отнеслись бы к своим новым союзникам совсем иначе, понимаешь?
— И потому до приезда Звездных Людей они их всех убили?
— Да.
— Они и впрямь звери. Он сказал:
— Вовсе нет. Нам их уклад может показаться диким, но это все же уклад. Что такое честь они понимают не хуже нашего. Но обмануть чужака у них не считается зазорным.
— Так они сумели обвести Звездных Людей вокруг пальца…
— Ну да. Ведь для Звездных Людей, я думаю, нет разницы между ими и нами. Они просто ищут кого-то, кому бы они могли передать свои знания — как я тебе. Им показалось, они выбрали достойнейшего.
— Вот этих?
Он вздохнул.
— Черным был тот день, когда они спустились с неба. Потому что они и впрямь не понимают ни законов чести, ни обычаев. Перемены расходятся от них, как круги по воде. Мы терпели набеги кочевых веками, да и вражда между Домами случалась, но мир от этого не менялся — теперь все будет иначе. Ты думаешь, если бы они выгнали кочевых и приласкали наших, или любой другой Дом, было бы лучше?
— Разве нет?
— Нет, — сухо сказал он. — Так или иначе, это гибель.
Он помолчал, потом устало добавил:
— Я сказал, тебе надо быть осторожней. Я это и сейчас готов повторить. Боюсь, раз начав что-то, остановиться уже нельзя, как бы этого не хотели старшие. И нас еще ждут испытания. А я уже слишком стар, чтобы успеть обучить еще одного ученика.
— Да, — ответила я, — я постараюсь.
* * *
Становище Звездных Людей, понятное дело, никуда не делось: если посмотреть в сторону моря с вершины холма, видно было, как по ночам над ним дрожит и переливается слабое зарево, отражаясь в низком небе, но это уже не имело никакого значения — наши ни разу не упоминали о нем, как будто его и не существовало никогда. Поначалу все же мне казалось странным, что по утрам не нужно никуда торопиться, но постепенно о комнате с экраном осталась лишь смутная память, похожая на сон. словно все дни, проведенные там, слились в один долгий, нескончаемый день. Тем более, что вскоре мне, как и всем остальным, стало не до того.
Ранняя сухая весна сменилась таким же ранним летом, сухим и горячим — ждали дождя, но его все не было, хотя солнце еле проглядывало в дымной мути небес; ручей, протекавший неподалеку от Домов, оскудевал, а потом и совсем иссяк, ворот колодца скрипел, точно стонало раненое животное, а вскоре по ночам уже нельзя было различить и местонахождение Звездного Поселения; багровое зарево широко раскинулось у дальнего края земли, подсвечивая небо. Степи горели, и молоко у коз высыхало в сосцах. Все узлы, какие были, развязали, все сети и силки расплели, чтобы открыть дорогу влажным ветрам с моря и женщины больше не подвязывали волосы и не заплетали кос. Но ветер шел не из моря, а из степи — сухой, горячий — и приносил с собой запахи пыли и пепла. Мы, младшие, искали лягушек, чтобы полить их водой — у лягушек с дождем хорошие отношения, — но лягушки куда-то попрятались, а может, и померли — порою мы находили их высохшие тельца, сплющенные, точно сухие листья. Одни лишь ящерицы все еще грелись на раскаленных камнях, но потом и они куда-то исчезли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});