плейлисты представляли собой сборную солянку из калипсо и соки, разбавленную Болливудом и тоннами американского хип-хопа, ар-энд-би и попа. Мне даже нравилось что-то из классики, хотя никто бы не поверил это, услышав, как я ее играю.
– Не та нота! – крикнул из кухни папа, подняв нож. Он оторвался от нарезания помидоров к нашему завтраку из сардин и кокосовой выпечки.
– Да, – солгала я, продолжив играть.
Зря поставила синтезатор у окна. Легко отвлекалась.
День выдался теплым и ясным, глаз отдыхал на сочной зелени лужайки. Вот-вот расцветет табебуйя; бугенвиллея, иксора и цинния уже озарились вспышками пурпурных, красных и розовых цветов. Я с упоением смотрела на эти краски. Мне хотелось коснуться их. Нарисовать.
Внезапно обзор загородил Эйден.
Я вздрогнула, пальцы упали на клавиши.
– Эй! – Папа отвернулся от холодильника, чтобы взглянуть на меня. – Так точно не должно быть!
– Нет, просто…
Перевела взгляд на окно. Эйден исчез.
Я не видела его несколько месяцев. Последние два года все школьные каникулы он приезжал погостить у деда. И мы почти все время проводили вместе. Были практически неразлучны. Его приезды стали привычной частью моей жизни – нашей жизни, – поэтому я растерялась, когда Эйден не появился к середине июля.
Да, я могла написать ему сообщение. Спросить, когда он планирует приехать, если вообще планирует. Но этим я бы показала, что он мне не безразличен. Что я скучаю по нему.
Я чуть не помирала со стыда при одной мысли о том, что Эйден узнает о моей влюбленности. Что он поймет, если уже не понял – как мне чудилось порой по выражению его глаз, – что при одном только взгляде на него мое сердце трепещет.
И сейчас я сидела с синтезатором у окна, глядела во двор и улыбалась как дурочка, сдерживая порыв вскочить и выбежать на улицу.
В какой-то момент – в какой точно, не знаю, – симпатия к Эйдену переросла во влюбленность, и я не понимала, что с ней делать. Я понимала лишь, что умру, если он об этом узнает. Или еще хуже, если узнает и отвергнет меня. Тогда я умру дважды.
Медленно выдохнув, я попробовала приструнить разбушевавшихся в животе бабочек. Подняла ладони и продолжила играть.
Эйден снова возник в окне. Я постаралась вложить в направленный на него взгляд раздражение, но Эйден проигнорировал мою мину. Он жестом показал, чтобы я продолжала играть. Я пыталась, но стало еще труднее: Эйден начал танцевать, дерзко и не попадая в ритм. Я не знала, смеяться или краснеть за него.
В конце концов не выдержала:
– Я все. Мне можно на улицу?
– Мама велела практиковаться не меньше получаса, – отозвался папа, доставая из духовки выпечку.
– Уже больше прошло. – До появления Эйдена я целую вечность играла. Во всяком случае, так казалось.
– Всего двенадцать минут.
Я застонала, взглянула на Эйдена, покачала головой.
Он надул губы.
– Бог с тобой, – громко вздохнул папа. – Иди уже. Но не забудь, что мама ждет тебя к двум в гостинице. Хочет, чтобы ты кое с кем встретилась.
– Хорошо! – Я вскочила на ноги.
– Завтрак возьми. – Папа подошел и протянул мне коричневый пакет. – Тут для тебя и для Эйдена. Спросил бы его, хочет ли он есть, но он ведь всегда голоден.
Я застыла. Он знал, что меня ждет на улице Эйден?
Папа со смехом ушел в кухню.
– Вернись затемно, – велел он. – И передай своему парню, что если он своими танцульками помнет циннии мамы, то его уже ничего не спасет.
– Передам.
Пылая от смущения, я пулей выскочила из дома. Пока папа не называл Эйдена моим парнем при нем самом, но это лишь дело времени. Он считал это забавным.
Эйден ждал меня на крыльце.
– Доволен? – с деланой досадой спросила я. Не знаю, естественно ли вышло. Я была безумно счастлива его видеть. – Ты прервал мое занятие.
Он поднялся, отряхнул со штанов пыль.
– Своей игрой ты убивала «Лунный свет». Кто-то должен был его спасти.
– Очень смешно.
Я отдала ему пакет с едой, и мы спустились по ступенькам.
Теперь, когда он тут, начнутся настоящие каникулы.
* * *
Когда мы добрались до пляжа, там было полно народу. Десятки людей разлеглись на песке, бегали, играли, строили замки. Купающиеся бродили вдоль берега по воде, плескались, рассекали волны. Мы расположились прямо у воды, и волны лениво плескались у наших ног.
– Не ерзай, – сжала я локоть Эйдена. Знаю, я о многом просила. Он из тех, кто не может сидеть на месте: постоянно двигается, дергается и постукивает ногой. Успокаивается, только когда пишет. – Я почти закончила.
Он хмыкнул.
– Четверть часа назад ты сказала то же самое.
Я подняла на него взгляд, проверяя, действительно ли он недоволен или жалуется от нечего делать.
Эйден смотрел на море, повернувшись ко мне в профиль. Мой взгляд задержался на его длинных темных ресницах, на запутавшихся в коротких влажных волосах солнечных бликах. На секунду перехватило дыхание, и в животе снова запорхали бабочки.
Эйден поймал мой взгляд.
– Готово?
– Почти. – Поспешно опустила глаза. Сердце бешено колотилось, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить рисовать. – Ты что-то говорил о деньгах? – Я рассмеялась. Нервно? – Что хочешь купить теперь?
Два года назад он не успел скопить достаточно денег для покупки той дорогой гитары, поэтому взял у своей учительницы музыки подержанный инструмент. Учительница намеревалась гитару подарить, но Эйден настоял на оплате. Я не удивилась, услышав об этом. Эйден никогда не примет то, что, по его мнению, не заслужил. Однако, купив гитару, он истощил свои сбережения.
– Новый ноутбук и записывающее оборудование, – ответил он.
– Даже спрашивать не буду, во сколько они обойдутся. – Если уж с гитарой не срослось…
– Не, на этот раз у меня есть план.
– И я внимательно слушаю тебя, только сиди спокойно. Ты все испортишь.
– Да ладно. – Эйден нахмурился, разглядывая рисунок, который я чернилами наносила на его руку. – Опять цветы? – Он попытался изогнуться, чтобы рассмотреть рисунок получше, но я крепко держала его руку в нужном мне положении.
– Да. Перестань двигаться.
– А помужественнее ничего нельзя?
– Помужественнее?
– Да, пожалуйста.
– Ладно… – Я перешла на чистую часть кожи пониже. – Понимаю, о чем ты, – уверила его. И витиеватым курсивом, в переплетении подсолнухов и роз, вывела слово «мужественный».
– Угу, – хмыкнул Эйден. – Именно это я и имел в виду.
Он отвернулся, но недостаточно быстро, чтобы я не заметила изогнувшиеся в улыбке губы.
– Слышала о конкурсе талантов «Кроун Баго Фестивал»? – спросил Эйден. – В этом году я приму в нем участие. Приз за первое место