Читать интересную книгу Хранители холода - Чингиз Абдуллаев

Уже в семидесятые годы многие начали подозревать, что информированный Гринберг работает на обе стороны. Но Арона Борисовича подобное обстоятельство абсолютно не смущало. В эпоху тотального дефицита он мог достать любой французский костюм, хорошую пару итальянской обуви, японский видеомагнитофон или немецкий телевизор. Он был как волшебник, достающий из своей шляпы любую вещь. Разумеется, за хорошую плату.

В конце семидесятых ему разрешили выезжать за рубеж в составе туристических групп, откуда он привозил подробную информацию о поведении своих товарищей. В начале восьмидесятых он выполнял мелкие поручения КГБ, когда нужно было угостить гостя где-нибудь в Париже, не вызывая особых подозрений, или сойтись с женщиной, которая интересовала тот или иной отдел безопасности. Гринберг был просто незаменим. Умный, начитанный, великолепно владевший французским и английским, он начал еще чаще выезжать за рубеж. Говорили, что даже получил какое-то звание офицера в КГБ. Но, возможно, это были только слухи.

В восемьдесят третьем он уже имел постоянную визу во Францию, куда довольно часто ездил. Казалось, что все так и будет продолжаться. Но неожиданно произошел невероятный скандал. Французская контрразведка решила нанести удар по советским разведчикам, используя первый попавшийся предлог. Было очевидно, что кто-то сдал всю разведывательную сеть в этой стране. В один мартовский день восемьдесят третьего года из Франции были высланы одновременно сорок шесть сотрудников КГБ и ГРУ во главе с резидентом Первого Главного управления КГБ СССР Николаем Николаевичем Четвериковым, проработавшим на этой должности более пяти лет. Во Франции проходили муниципальные выборы, на которых правящая социалистическая партия потерпела сокрушительное поражение. Президенту Миттерану пришлось существенно изменить состав правительства, сократив его с двадцати пяти человек до четырнадцати, среди которых были два коммуниста и один левый радикал. В этих условиях намечавшийся шпионский скандал мог больно ударить по левой коалиции, которую могли заподозрить в симпатиях к Советскому Союзу. И французская сторона сознательно пошла на обострение ситуации, выслав из страны беспрецедентное количество сотрудников разведслужб СССР.

В свою очередь, Москва тоже выслала из страны столько же дипломатов и разведчиков Франции, и на некоторое время между странами наметились серьезные разногласия. В Москве начали проверку возможной утечки информации и довольно быстро выяснили, что всю сеть агентов КГБ мог сдать только Арон Борисович Гринберг, так часто совершавший вояжи между странами. Гринберга отозвали в Москву, но хитрый лис, почуяв неладное, решил попросить политического убежища у французов, которое тут же и получил. Заодно он объявил о своей готовности сотрудничать и с американцами.

Гринберга заочно судили и приговорили к расстрелу за предательство. Кроме сорока шести высланных сотрудников, еще двадцать два человека во Франции были арестованы. Но скандал сыграл и свою положительную роль. В сентябре в Париж прибыл министр иностранных дел Громыко, который договорился с Миттераном об урегулировании всех спорных вопросов. А когда американцы подняли шум по поводу сбитого корейского самолета, называя Советский Союз «империей зла», французские союзники их не поддержали, вызвав бурную негативную реакцию в Вашингтоне.

Гринберг остался во Франции, а через несколько месяцев в Москве сменился очередной генсек. Началась перестройка. К девяносто первому во Франции начало появляться слишком много выходцев из его бывшей страны. Гринберг почувствовал себя немного неуютно. В девяносто третьем он решил перебраться в США. Сначала в Сиэтл, а затем в Детройт, где и открыл свою новую компанию. Сперва он еще опасался мести своих бывших коллег и держал при себе нескольких телохранителей. Но жизнерадостному сибариту и эпикурейцу подобный надзор просто мешал встречаться с красивыми женщинами, ходить в рестораны и вообще наслаждаться жизнью. Поэтому постепенно он убрал всех телохранителей, оставив при себе только одного.

Но с тех пор прошло уже двадцать три года. Гринберг умел считать варианты. Ему казалось невероятным, что о нем могут вспомнить спустя столько лет. К тому же уже не существовало ни Советского Союза, ни грозного КГБ, а сам Арон Борисович уже несколько раз совершал визиты в Киев и в Санкт-Петербург по делам своего бизнеса. И всегда очень успешно. Никого в новой России уже не интересовал американский гражданин Арон Гринберг, когда-то эмигрировавший во Францию. И когда ему позвонила женщина, которая представилась дочерью Ольги Тугушевой, с которой он был хорошо знаком, Гринберг не почувствовал никакого подвоха. Ольга была красивой женщиной, у него был с ней роман на протяжении нескольких месяцев. Возможно, что эта девочка даже моя дочь, с некоторой долей сентиментальности подумал Арон Борисович. С Ольгой были связаны такие прекрасные воспоминания. Он назначил встречу дочери своей старой знакомой в своем офисе на Гранд-бульваре. На воскресенье. И забыл об этом звонке.

МОСКВА. РОССИЯ. 13 МАЯ 2006 ГОДА

Они приехали в больницу минут через сорок. Егор стоял в коридоре и смотрел, как Маляров и Караев ругаются с врачом, доказывая, что им нужно войти в реанимационную палату. Врач, пожилая женщина лет шестидесяти, убеждала обоих офицеров, что больная спит и ей нужен покой. Поэтому никого к ней пускать она не имеет права. Караев успокоился первым и уточнил, как себя чувствует пострадавшая.

– Неплохо, – ответил врач, – для ее возраста очень даже неплохо.

– Ее ударили по голове? – мрачно осведомился Тимур.

– Нет, – изумилась врач, – кто это вам сказал? Никто ее не бил.

Караев и Маляров переглянулись. Семен взглянул в конец коридора, где стоял его офицер, и нахмурился.

– Ее не ранили? – спросил он.

– Нет. Она упала с лестницы. Когда она подошла к дверям, вдруг кто-то выскочил из квартиры. Она испугалась и сделала шаг назад, оступившись на лестничной площадке. Так она сама нам рассказала. Она упала вниз, больно ударившись головой, но не потеряла сознание. Эти двое воров оказались благородными людьми. Они выскочили из квартиры, но не стали сразу убегать, а попытались оказать ей первую помощь. Один из них даже постучал к соседке, чтобы вызвать «Скорую помощь». А другой пытался остановить кровотечение.

– С чего вы взяли, что они воры? – не понял Маляров. – Может, это обычные жильцы дома. Или гости?

– Они были в той квартире, куда она пришла, – пояснила врач, – внутри. То есть они туда залезли, а она в это время пришла. И услышав, что она пытается открыть дверь своими ключами, они выскочили из квартиры. Когда они открыли дверь, она испугалась, сделала два шага назад и упала. Вот как все было.

– Похоже, что они ждали там тебя, – сказал Маляров.

– Такие благородные люди, – зло ответил Караев. – Даже помогли старушке вызвать врачей и остановить кровотечение. Просто Робины Гуды, а не разбойники. Это она вам все рассказала?

– Да, – кивнула врач, – но я вас все равно туда не пущу, пока она не проснется.

– Пусть тогда поспит, – решил Маляров. – Пойдем, Тимур. Ты видишь, какие у нас в городе появились воры. Благородные романтики и джентльмены.

Они пошли по направлению к лифту.

– Кто тебе сообщил об этой женщине? – строго спросил Маляров у своего сотрудника, когда все трое вошли в кабину лифта.

– Орехов. Он принимал сообщение.

– Я этого Орехова вместе с тобой на орехи пущу, – беззлобно заметил подполковник. – Тоже мне оперативники. Это как в том анекдоте. Не Сурен, а Гурген. Не выиграл, а проиграл. Не «Волгу», а «Жигули», не в покер, а в очко. Все напутали. Оперативниками себя считают.

Его подчиненный подавленно молчал. Они вышли из больницы и сели в служебный автомобиль Егора. Маляров посмотрел на Тимура.

– Поедем к тебе домой? Там уже, наверно, ребята заканчивают работать. Заодно посмотришь, что у тебя пропало.

– Ты же понял, что это были не воры.

– Конечно, понял. И я понял, что вчера ты спас мне жизнь, когда не позволил сесть в мой автомобиль. А сегодня я тебе должок вернул, когда вчера ночью увез к себе. Иначе тебе пришлось бы встретиться с этими утренними джентль-менами, и я совсем не уверен, что по отношению к тебе они бы проявили такое же благородство.

– Может, они хотели промассировать мне спину своими пистолетами, – мрачно пошутил Караев. – А после их свинцового массажа меня бы отправили в ваш морг на вскрытие.

– Типун тебе на язык. Поедем посмотрим. Но учти, что тебе там оставаться нельзя. У меня не хватит людей охранять тебя и супругу Павла. Нужно будет еще раз с ней поговорить. Попытаться выяснить про ее мужа.

– Она ничего не знает, – угрюмо возразил Тимур, – и я ничего не знаю. Даже его машины остались на стоянке. Оба автомобиля. И их никто не трогал, я вчера утром специально узнавал.