мать – наследница. Я всю жизнь в этом варился. Конечно же, у них есть пригласительные на Неделю моды.
Я поджимаю губы, опуская взгляд в пол. Вот почему я не хочу, чтобы люди знали. С одной стороны, меня злит, что она пришла по такой причине. С другой стороны… она честна. Она могла бы соврать и добиться своего обманным путем.
Но нет, это не в стиле Зои. Она продолжает:
– Я знаю, что ты наверняка подумал, что я типичная корыстная дурочка, но мне плевать. Для меня это очень важно, и я не хочу упустить возможность. Я сделаю все, что захочешь… Не стану только спать с тобой, это я уже делала, – добавляет она, рукой отмахиваясь от этой мысли.
Я поднимаю на нее глаза и замечаю, что она насмешливо улыбается. Не сводя с нее пристального взгляда, я раздумываю над ее словами. Ей неловко, и я точно знаю, что она не пришла бы, не будь это важно.
Да к черту, на кой нужны деньги, если ими нельзя поделиться?
– Хорошо, – соглашаюсь я. – При двух условиях.
Несколько минут сдерживавшая дыхание, она облегченно выдыхает и спрашивает, чего я хочу. Я сажусь на диванную подушку и улыбаюсь:
– Во-первых, напиши в твиттере, что тебе нравятся «Звездные войны».
Она укоризненно смотрит на меня, но я не отступаю.
– Если тебе так хочется… Что еще?
Я взмахом руки говорю ей подождать и ухожу за тем, что оставил у телевизора. Я аккуратно разворачиваю перед ней список и жду, когда она его узнает.
– Во-вторых, закончи то, что начала.
Проходит пара секунд, и лишь затем она все понимает. Я считываю это по тому, как она внезапно бледнеет, ее глаза становятся размером с блюдца, а тонкие черты лица искажаются от сильной боли, которая быстро сменяется гневом.
Она пытается выхватить листок, но я прячу его за спину. Ох, да я самоубийца.
– Где ты это взял? – возмущается она с красным от ярости лицом.
– Он выпал из твоей сумки. Я в ней не копался, клянусь.
– Это мое! Тебя, мать твою, это не касается.
– Не волнуйся, я его верну. Но таково мое второе условие. Почему ты не продолжила его исполнять?
Я наклоняю к плечу голову. Мне любопытно. Она скрещивает руки на груди, пытаясь скрыть то, что они трясутся, – немного запоздало, ведь я уже заметил.
Она молчит, пытаясь успокоиться. В ее взгляде будто отображаются все те способы пыток, которым она в данный момент подвергает меня в своем воображении.
– Это была не моя чертова идея, – наконец бормочет она. – Мне было шестнадцать, и она… это она меня подтолкнула.
– Сара?
Она вздрагивает и смотрит на меня так, будто впервые видит. Ее глаза пронзают меня, и сердце вдруг обволакивает неожиданная нежность. Я узнаю человека с душевной раной, стоит мне только с ним встретиться.
– Кто она?..
– Моя бывшая.
Я понимающе киваю. Легко догадаться, что упомянутая Сара разбила ей сердце. И если именно она написала этот список, то вполне объяснимо, что Зои не хочет выполнять его пункты. Но почему даже спустя четыре года она носит его в сумке?
Потому что она, очевидно, до сих пор ее не отпустила.
Называйте это как хотите: мой психолог наверняка бы сказал, что у меня синдром спасателя, – но мне плевать. Девушка напротив меня несчастна, и от этого у меня сердце разрывается.
– Знаешь что? – говорю я. – Думаю, так даже лучше. Не веди себя как подросток после летнего романа только потому, что вы больше не вместе. Она с тобой порвала? Да и пошла она! Знаю, в это тяжело поверить, но меня тоже бросали… Нет, правда, клянусь. И знаешь, что я сделал?
Все еще неподвижная, словно статуя, она смотрит на меня своими большими глазами и кажется наполовину напуганной, наполовину раздраженной.
– Ну? – повторяю я. – Знаешь, что я сделал?
Она отвечает «нет» тихим, непривычным голосом. Я хмурюсь.
– Я тоже не знаю, – отвечаю я, пытаясь вспомнить. – Черт, кажется, я всю ночь бухал у Итана на диване. Короче, какая разница? Главное, что я с этим справился. Потому что «одна пропала – море найдется».
Она мотает головой:
– Не в этом…
– Тебе нужно больше веселиться. Как давно ты не делала чего-нибудь просто так, чтобы развлечься?
Она молчит. Я знаю, что она не может подобрать внятного ответа. Потому что она знает, что спать с незнакомцами из баров – ответ так себе. Она делает это не чтобы развлечься, а чтобы забыться.
– Исключено, – твердо отрезает она. – Я не могу.
– Даже если на следующей неделе я проведу тебя на показ «Валентино»?
Она мотает головой, не поднимая глаз. Не знаю, почему я так стараюсь, но мой голос звучит почти отчаянно, когда я говорю:
– А летом – на показ «Эли Сааба» в Нью-Йорке?
На этот раз она замирает, сильно бледнея. Я понимаю, что попал в яблочко, но запрещаю себе улыбаться. Она недоверчиво спрашивает, серьезен ли я, и я заверяю ее, что да. Она сомневается, верить ли мне, но я ее понимаю.
– Зачем тебе это?
– Понятия не имею, – искренне отвечаю я. – Мне очень нравится эта идея со списком: думаю, может быть весело. И, признаюсь, мне хочется провести с тобой больше времени. Это преступление?
– Я не стану с тобой спать. Ты ведь понял, да?
– Господь! – вздыхаю я. – Я и не говорил, что ты должна, расслабься.
Она снова обдумывает предложение, кусая нижнюю губу. Я и так знаю, что ответ будет положительным. И мне не особо за это стыдно: в конце концов, я получаю лишь ее компанию, ничего более.
– Ладно, договорились.
9
ЗОИ
Сегодня вечером показ, а мне нечего надеть.
Стоя в одном нижнем белье, я ровно час роюсь в шкафу, пытаясь подобрать идеальный наряд.
Через сорок пять минут за мной должен заехать Джейсон, а я ненавижу опаздывать. Я вздыхаю и, уперев руки в бедра, смотрю на свое отражение в зеркале. Мое тело округлое и все в шрамах; оно несовершенно. Я отхожу и с тяжелым сердцем заматываюсь в полотенце.
Слава богу, после приступа на прошлой неделе я решила сесть на диету. Чтобы меня поддержать, Виолетта решила сделать то же самое, и мне это кажется очень милым.
Кстати, о ней: она все еще дома, ждет Лоана. Я позаботилась о том, чтобы эти двое сходили куда-нибудь поужинать, дабы приезд Джейсона не вызвал у них подозрений.
Я знаю свою лучшую подругу: если бы ей стало известно, что происходит между мной и Джейсоном, она бы сделала все возможное, лишь бы мы как можно скорее поженились. Нет уж, спасибо.
– Вы еще не ушли? – спрашиваю я, останавливаясь напротив нее.
Она сидит за кухонной стойкой, и ее лица не видно из-за модного журнала. Услышав мой голос, она опускает его и невинно отвечает:
– Нет, Лоан все еще одевается. Только представь, я собралась быстрее него!
Я не свожу с нее глаз, когда упомянутый, наконец-то собравшись, заходит в гостиную. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг замирает и пристально вглядывается в Виолетту. Моя подруга по очереди вопросительно на нас смотрит.
– Вио. Ты ела «Нутеллу»? – спрашиваю я скептически.
Она выглядит оскорбленной, и мне почти хочется протянуть ей зеркало, чтобы она увидела след от шоколада на своей нижней губе.
– Нет, конечно! Мы же решили, что сидим на диете, и именно это я и делаю!
Лоан качает головой, сдерживая смех. Я ограничиваюсь вздохом и возвращаюсь в комнату. Виолетте все равно не нужно худеть, у нее идеальное тело.
Вот сучка.