и брюки превратились в живописные окровавленные лохмотья, достойные самого несчастного местного дервиша. Вынув из рюкзака пластмассовую канистру с водой, я отвинтил её крышку и стал жадно отхлебывать из горлышка. Напившись, отставил канистру в сторону, решив передохнуть ещё немного. Всё же я потерял много крови, и организм пребывал в сильном шоке.
Незаметно для себя я задремал и очнулся, когда солнце уже стояло в зените. Мне стало немножко лучше. Порывшись в рюкзаке, я нашёл еду и оставшиеся лекарства и употребил их внутрь. Полегчало, я закрыл глаза и снова вырубился, положив под спину рюкзак.
Второй раз я очнулся, когда меня коснулась прохладная свежесть позднего вечера. На этот раз я смог нормально поесть и напиться. Костёр тут жечь было не из чего, но он и не нужен. У меня с собой оказалось достаточно консервов, вот я их и ел. Однако надолго их не хватит, я же не рассчитывал задерживаться в пути. Но, как говорится, человек предполагает, а боги располагают. Поев, я снова заснул.
С утра я уже чувствовал себя намного лучше. Вскрикивая от боли, я содрал с себя повязки, заново перетянул раны чистой тканью и надел запасной комплект белья. С трудом залез на велосипед и с изрядно полегчавшим рюкзаком медленно покатил к шоссе. Оружия с собой у меня больше не было. Револьвер я оставил в пасти гиены, несчастливый он какой-то, пусть найдёт его кто-нибудь, может, ему пригодится.
К дороге я выбрался через пару часов и закрутил педали, стремясь быстрее доехать до Холь-Холь, но подъехал в городок лишь к вечеру. Магазины ещё работали, и я, накупив себе еды и воды, уехал в горы к тайнику.
В знакомой пещере разжёг огонь и разогрел еду, плотно поужинал и завалился спать. Ночью меня беспокоили только мелкие животные и змеи, что охотились за ними, больше никого поблизости не было. Спалось хоть и жёстко, зато спокойно.
С утра я посетил тайник, забрав оттуда зелья и нужные мне эликсиры, и снова ушёл в пещеру. В ней я провёл весь день, лечась своими снадобьями и вкусной едой. Так я жил три дня, изредка наведываясь в магазин, в котором меня так и не узнали. В последний раз я уже вызывал любопытство, пришлось петлять и отрываться от возможного преследования.
Проведя ночь в пещере, я сходил напоследок к тайнику и забрал оттуда свой пистолет «Гадюка Мамба», пару гранат, французский автомат и кучу патронов к нему. Калаш я пока решил оставить в тайнике. Там же припрятал остатки зелий и часть оружия. То есть пять автоматов и десяток гранат.
Забрал я оттуда и все деньги, сложив их в полотняную ленту и повесив себе на пояс, притянув сверху шарфом. Жарковато, но зато всегда при себе. Не поехав к сыну старейшины, я отправился по уже знакомому пути к границе с Сомали. С собой у меня был запас еды и воды. Должно хватить, даже не заезжая в деревню. Ни к чему светиться перед старейшиной. Пусть спит спокойно. Меньше знаешь, крепче спишь.
Хотелось бы купить осла, а велосипед продать. Но он ещё был хорош, шины крепкие, и продать его, думаю, оказалось бы совсем непросто. В конце концов, можно и на него вешать иногда рюкзак. Где-то даже и ехать. В общем, звякнув напоследок звонком, я поехал к границе с Сомали, надеясь, как всегда, на лучшее и предполагая самое худшее.
Глава 8 В Сайлу
Прошедший сезон дождей основательно промочил почву, и теперь в саванне выросла высокая трава, что мешала передвигаться на велосипеде. Лишь изредка я садился на него, чтобы немного проехать, но бросить его было жалко.
Так я и путешествовал, передвигаясь то пешком, то на велосипеде. Временами я слышал крики гиен, что немного меня напрягали, а то и чувствовал лёгкую поступь леопарда. Но никто не спешил на меня нападать, да и понятно почему. Холодная сталь автомата внушала уверенность в завтрашнем дне, и я был как никогда спокоен.
Как в той песне про пулемёт: и при событиях любых «Максим» у нас, а не у них. Видимо зверям тоже передалась моя уверенность, и они обходили меня стороной.
Автомат оказался надёжным товарищем, довольно лёгким, компактным, и у меня к нему было много патронов. Хватит на десяток таких стай. Не знаю, есть ли ещё животные в запасе у Молоха, но бесконечно долго швыряться ими он не сможет. Хотя, возможно, я себе всё это придумываю, эзотерика – такая сложная вещь, что порой и непонятно, что есть правда, а что есть ложь.
В один из дней я повстречал людей. Три негра брели мне навстречу, так же, как и я, путешествуя по саванне по своей надобности. Увидел я их издалека и, не желая встречаться с ними, залёг в траву, скрывшись из глаз. Автомат клацнул пристёгнутым магазином, железная планка, что заменяла ему приклад, упёрлась в плечо, я был готов к обороне. К труду вот не готов, а к обороне в самый раз.
Вскоре послышались их голоса, приближаясь всё ближе и ближе. Недаром в русской пословице говорят, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Вот шли бы и шли себе по своим делам. Нет, полюбопытничать захотелось: почему трава примята, да что за колея странная, а может, деньги можно найти или ещё чего. Идиоты.
Опершись спиной на рюкзак, который снял, я застыл в полуприсяде, наставив ствол на источник звука. Шуршание травы и возбуждённые голоса негров слышались уже совсем близко. Колыхалась высокая трава от их движений.
– Эй, Мамве, ты видишь, что это?
– Вижу, но не пойму.
– Это какой-то белый на двухколёсной машине проехал, мы его видели издалека. Я думал, что показалось, а вот и следы его. У него есть деньги, давай отнимем их, а потом убьём.
– Почему ты думаешь, что он белый? А, понял! Негры на таких машинах не ездят. А зачем его убивать, давай просто отнимем у него деньги и вещи?
– Нет, если просто отнимем, то он пожалуется властям, и нас будут искать.
– Эй, пускай ищут. Ветер в поле они найдут. Кто будет искать этого чудика? В полиции скажут, что он сам виноват и потерял где-то деньги. А ещё я слышал, что мы для них все на одно лицо. Хотя, давай его действительно убьём. Никто его искать не будет. Потерялся в саванне, львы съели или шакалы с гиенами, и костей не