а пыль, ничто.
Не отходя далеко от темы, сразу стоит упомянуть про одарённых, ведь они чем-то похожи на клеймённых. Те рождаются с фиолетовыми глазами и без отметин на теле. Живут даже немного больше, чем обычные люди, и уже в юном возрасте у них просыпается Дар.
Чаще всего он довольно слабый, относительно зачарованного оружия и артефактов, поэтому одарённые используют именно их, просто напитывая маной. Условному огненному магу подойдёт только артефакт зачарованной огненной эссенцией.
Так в этом мире всё и работает. Ремесленники, относящиеся к числу одарённых, создают оружие и броню для своих собратьев, а те борются с монстрами и тварями похуже, обитающими в городах.
Если клеймённый рождается с шансом один к шести, то одарённый уже один к тысяче. Причём подавляющее большинство так и останутся Учениками. Лишь один из десяти достигает ранга Подмастерье, а про более высокие звания и говорить не приходится.
Поэтому если отец той белокурой продавщицы действительно сможет сдать экзамен и стать мастером, то станет едва ли не самым сильным одарённым во всём Двугорске. Хотя моя матушка четыре раза пыталась стать экспертом, поэтому одно желание ещё ничего не значит.
Сам же экзамен довольно прост, по крайней мере если говорить про алхимиков. Ты платишь пошлину и получаешь рецепт с ингредиентами. Загвоздка заключается в том, хватит ли тебе маны, чтобы создать удобоваримое зелье. А запас этой самой маны определяется при рождении и практически не увеличивается по мере взросления.
Я, кстати, не смогу сдать экзамен при всём желании.
Почему? По двум причинам. Во-первых, придётся вести судей в карманную реальность, а это само по себе стрёмно, ведь на экзамене присутствуют тьма наблюдателей. А во-вторых, меня тут же определят как Избранного или Абсолюта, а может, и Полубога.
Вообще, существует понятная градация: Ученик, Подмастерье, Эксперт, Мастер, Избранный, Абсолют и Полубог. Первые четыре ранга может получить любой одарённый, если ему от рождения повезло с маной. А вот последние три доступны только для так называемых Истинных.
Да, понимаю, с терминологий в этом мире существует некоторые сложности, но на самом деле запомнить несложно. Ведь Истинный — это одарённый без изменённых глаз, при этом обладающий сильным и зачастую уникальным Даром.
Отчасти поэтому Артём и не рассказал о нём родителям. Почему? Да потому что все Истинный обязаны служить на благо Содружества. Если тебя заметят, то ты до самой смерти окажется в золотой клетке. Для многих это высшая честь, служить в Первой Гвардии Защитников Человечество (ПГЗЧ или просто Гвардия), но Артёма такие перспективы не прельщали, как и меня.
Так почему я тогда открываю порталы налево-направо? Да потому что Истинный рождается с шансом один на миллион. Всего в Содружестве их около сотни, может, чуть больше. Никто не поверит, что однорукий оборванец — это на самом деле Истинный. Скорее подумают, что им померещилось.
Вот и моя новоиспечённая спутница почти наверняка подумала, что я использовал какой-то артефакт. Но я теперь знаю, со слов Бегемота, что такое возможно, а общественность же опирается исключительно на слухи. Использование артефактов простыми людьми — нонсенс.
Кстати, Бегемот, заканчивающие свои фразы словом «однако», ещё кое-что говорил. Мне будет доступен последний ранг как в алхимии, так и в зачаровании с кузнечным делом. То есть меня можно назвать полубогом. Но только в далёкой перспективе.
Да и мой Дар в целом крайне странный. Обычно Истинные уже со старта обладают чем-то серьёзным, а остаток жизни продолжают совершенствовать свои навыки, становясь всё более грозными воинами или более опытными ремесленниками.
А я даже зелье второго уровня сварить нормально не смог…
Однако если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то я всё же смог создать рабочий вариант. А вот моя матушка всю юность корпела над тем, чтобы научиться варить первоуровневые зелья. Да и такого понятия как «идеальное зелье» я даже не слышал. Папаню тоже уже обошёл в мелочах, кстати.
В целом всё очень даже неплохо, хоть на данный момент я и близко не похож на Полубога. Главное — прожить хотя бы пару месяцев, а там уже, глядишь, смогу дотянуть до Избранного.
Надеюсь…
— Я закончила, повелитель, — Сэн вышла из ванной и продолжила вытирать свои длинные чёрные волосы.
— Думал, будет хуже, но мои вещи тебе подошли, — я одобрительно кивнул. — Садись и рассказывай, в чём же твоя сила?
— В правде, — коротко ответила она.
— Сейчас не понял… — я прищурился и уставился на неё. — Как это?
— Я могу чувствовать ложь. Она воняет, — заявила эта уральская низкожопка с длинным носом и увесистым подбородком.
— Хочешь сказать, ты телепат? — моему скепсису не было предела.
— Нет, повелитель. Я… — она замешкалась. — Я не могу объяснить, просто чувствую.
— И почему же тебя не выкупил какой-нибудь бизнесмен? Почему ты работаешь здесь?
— Все вокруг друг друга обманывают, и все это знают. Так устроен мир. А я не могу определить «процент лжи», она либо есть, либо нет. Даже если человек соврал в мелочах, я это почувствую.
— Тогда тебе место в полиции.
— Они меня боятся, — с нескрываемой гордостью призналась Сэн. — Полицейские сами частенько врут. Все врут.
— Не могу не согласиться, — я трижды кивнул и задумался. — Что ж, давай проверим твою силу. Посмотри на меня и скажи, вру ли я.
— Как прикажете, повелитель, — она подняла на меня свои большие синие глаза.
— Мне более восьмисот лет, — я улыбнулся. — Ну как? Соврал?
— Эм-м-м… Нет? — неуверенно прошептала она. — Но разве это возможно?
— Ты мне скажи. Ты ведь у нас специалист по лжи, — я коварно похихикал.
— Вы сказали правду, — она сама не верила своим словам.
— Допустим. Давай дальше. Я обожаю кабачки.
— Это ложь, — едва успел договорить, как она вывела меня на чистую воду. — Грубая ложь.
— Верно, я их ненавижу. Давай что-нибудь посложнее… — я ненадолго замолчал. — Ты не интересуешь меня как девушка.
— Вы соврали, — возможно, мне показалось, но она была довольна ответом.
— Интересно. Очень даже интересно. На самом деле я сказал правду, но если добавить в уравнение гормоны и всю эту физиологическую чушь, то в моих словах можно найти лукавство.
— Как и говорила, я не умею определять процент лжи, повелитель, — оправдалась Сэн.
— Ясненько. Давай теперь ты. Скажи что-нибудь, а