— Эрдлиг… — имя само собой сорвалось с губ без привычного уважительного Лорд.
— А вы говорили, что все ваши танцы отданы другому, — усмехнулся он, уверенно ведя её в кругу танцующих.
Пламя костра, отражённое в кобальтово-синих глазах, рождало странные отблески. Оно высвечивало одну половину лица, тогда как другая утопала в тени. И это лишь сильнее подчёркивало тот факт, что она видела только одну его сторону всё это время, и совершено не имела представления о скрытом от взгляда. Она не понимала себя, останавливаясь на мысли о том, что ей нравилось смотреть на него лицо, замечая детали, которые игнорировала раньше, и проникая в их суть.
Вцепившись в его руку сильнее, когда кто-то налетел на неё сзади, Ярра покачнулась, а в следующее мгновение оказалась прижата к груди Эрдлига. Откинув прядь волос с её лица, он склонился над ней, заботливо интересуясь низким бархатистым голосом:
— Вы в порядке?
— Да, я… — подняв взгляд, она утонула в синеве его глаз и робко улыбнулась в ответ.
Рычание, раздавшееся за спиной, она услышала не сразу. Зато, когда осознала всё происходящее, вынырнув из водоворота странных ощущений, как из воды, не на шутку испугалась. Последнее что она видела, прежде чем Эрдлиг спрятал её за спину, это то, как изменились его зрачки и ещё отчетливее заострились черты лица. Зарычав в ответ на бросившегося в их сторону Истара, он не собирался отдавать её.
Два коротких мгновения у неё было для того, чтобы что-либо предпринять. Их было слишком мало, чтобы жители пограничья успели предотвратить драку. Многие их них вообще не успели понять, что происходит. И тогда, не растерявшись, Ярра выхватила из высокого сапога нож и полоснула себя по ладони. Едва алые капли брызнули в костёр, как пламя с яростным шипением ожило, выросло между мужчинами стеной, заставив обоих отпрянуть.
Бросив виноватый взгляд на Эрдлига, она отрицательно качнула головой и приблизилась к своему волку, недовольно рычащему на неё. Протягивая к нему руку, она не позволяла страху поднять голову. Не сейчас, когда Истар безошибочно уловил бы его и принял за признание за собой вины. Не сейчас, когда на них было устремлено слишком много взглядов. Мягко коснувшись его руки и получив глухое недовольное рычание в ответ, она потянула за собой.
— Истар, идём…
Переполненный силой, голос звенел, в то время как пламя ластилось к её ногам, оплетая их тонкими язычками, но не сжигая одежды. Словно преданный зверь, оно шипело на мужчин, вызвавших недовольство знахарки. А когда Эрдлиг качнулся вслед за уходящими с площади Иньяррой и Истаром, оно, словно и впрямь было живым, преградило ему путь, отрезая от пары.
Глава 19
Иньярра была зла на саму себя, она не понимала, почему позволила случиться всей этой отвратительной сцене между ними тремя. Словно какая-то часть её утратила способность нормально соображать, когда Эрдлиг наплевал на правила. Его инстинкт самосохранения, видимо, умер в состоянии зародыша, так и не проклюнувшись на свет, либо был настолько мал, что Ярра просто не смогла его рассмотреть. Насколько же нужно быть уверенным в себе, чтобы оказывать знаки внимания женщине на глазах у её мужчины?
Патовая ситуация злила и нервировала. Казалось, из этого тупика никак не выбраться, ведь куда бы они с Истаром не переехали, в пределах земель Рэйлифа, Эрдлиг последует за ними. А покидать Приграничье для Иньярры было смерти подобно, ведь в любом людском королевстве рано или поздно её нашли бы, затравили, словно дикого зверя.
Истар понимал это и выходил из себя, понимая, что от брата Лорда-Оборотня отмахнуться, как от щенка назойливого, не получится. К тому же он видел взгляд Ярры, которым она смотрела на Эрдлига, к чьей груди оказалась прижата, пусть и случайно. В нём угадывалась заинтересованность, от которой ему хотелось выть на луну. Или развернуться, вернуться к веселящимся у костров и перегрызть глотку наглецу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отрезвляло лишь то, что тогда бы Рэйлиф точно его казнил. Цепляясь за эту мысль, как за спасительную соломинку, Истар замедлил шаг и попытался успокоиться. Его взгляд упал на руку Ярры. Хрупкие пальцы, которыми она накрепко вцепилась в него, породили в его душе волну нежности. Однако она схлынула так же стремительно, как и появилась, когда он представил, что было бы, если бы Ярра оказалась между двумя волками, утратившими над собой контроль. Неужели она сама не понимала, насколько это опасно?
Шумно сделав выдох, Истар остановился у ступеней их дома.
— Ты могла бы уже отпустить меня, — в спокойном голосе была едва уловима ирония.
Но вместо неё Ярре почудился укор. Растерянно обернувшись, она отпустила его руку, будто бы только сейчас осознав, что всё это время неосознанно тянула его за собой.
Запоздало накрывшее её раскаяние отравляло. Хотя, в том, что случилось, не было её вины, вот только отреагировать на Эрдлига ей стоило иначе. Глупая, она должна была дать ему понять, что никаких шансов у него нет и быть не может, а вместо этого улыбалась, глядя в пронзительно синие глаза.
— Истар, я… — не зная, какие слова могли бы оправдать её, Ярра потянулась Истару, но он оборвал её, отрицательно качнув головой.
— Не хочу об этом говорить, — категорично обронил он, поднимаясь к двери, у которой обернулся на миг. — Идём, тебе нужно перевязать руку.
Он не злился боле и не думал её корить, но, смотря, как он входит в дом, Иньярра вдруг остро ощутила его отчуждённость. И это было самым худшим чувством за всё её время в Приграничье. Хотелось догнать его и, прижавшись со спины, пообещать, что всё будет в порядке. Вот только это было бы ложью, а лгать своему мужчине она не хотела. Поэтому молча прошла в дом и, сняв с плеч тяжёлую, подбитую мехом мантию, повесила её у входа.
Позднее, когда Истар обработал порез на ладони мазью и туго забинтовал руку, Ярра поймала его взгляд и, пересилив себя, признала:
— Нужно было прислушаться к тебе. Послать в пекло и ярмарку, и гуляния. Остаться дома.
— Теперь это не важно, — с неожиданной усталостью отозвался пограничник. Сев на пушистый ковёр у её ног, он опёрся спиной о кресло и тяжело вздохнул. — Вечно сидеть в четырёх стенах ты не сможешь, а он, судя по всему, возвращаться в замок не намерен. Рано или поздно, вы всё равно столкнулись бы.
— И что же нам делать? — с долей отчаяния в голосе спросила она.
Но ответа у Истара не было. Пожав плечами, он прикрыл глаза и затих. В тягостном молчании, разлившемся между ними, Ярра в который раз залюбовалась его профилем. Истар был всем, что ей нужно, вот только больше не верил в это. Из-за чего на душе у неё становилось гадко.
Будто бы почувствовав её взгляд, он поднял голову и спокойно встретил его. Проницательные ореховые глаза скользнули по лицу Ярры, задержались чуть дольше прочего на губах, а потом он задумчиво, будто промежду прочим, тихо и уверенно заключил:
— Он нравится тебе.
Первым порывом Иньярры было возразить. Она возмущённо нахмурилась, собираясь резко высказаться в сторону Эрдлига, но потом вдруг поняла, что в словах Истара была доля правды. Постепенно из того, кто раздражал и пугал, брат Лорда стал тем, в чьих глазах она видела тоску и горечь. И хотела бы унять их, вот только не могла пойти на это. Да, многие женщины на Дальних Заставах брали себе по несколько пограничников, вот только Ярра была уверена, что Истар был не из тех, кого устроил бы такой расклад. Да и для неё самой два мужа в семье были дикостью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И, тем не менее, она нашла в себе силы ответить честно, зная, что Истар почует ложь:
— Не так, как ты.
— Это должно меня успокоить? — болезненная усмешка искривила чётко очерченные губы.
Ярра развела руками. Смотря в глаза, в которых ещё недавно не было места тоске и обречённости, она хотела бы никогда не видеть их, но реальность разбивала надежды на лучшее.