— До полного совершенства вам не хватает одного, — сказал он, усаживаясь рядом. — Оказаться в моих объятиях.
— Умный мальчик, — промурлыкала Бланш, поставив статуэтку козлоногого бога на покрытый шелковой скатертью боковой столик. — Однако женщине не следует спешить подниматься на столь высокий пьедестал, как совершенство. Слишком высоко падать.
— Я подхвачу вас.
Она провела язычком по своим губам, что отозвалось в его животе спазмами.
— Не сомневаюсь, — ответила она. — Может, проверим?
Просунув руки под его сюртук, робко придвинулась ближе и запрокинула голову. Ее глаза под маской, цвет которых он так и не смог определить из-за сумрака, закрылись.
Пригнув к ней голову, он замер у самых ее губ, как пилигрим, не решающийся приблизиться к святыне. Затем прильнул к ее губам и, ощутив тепло обдавшей его волны удовольствия, сдался на ее милость.
Глава 12
Любовь — игра. Весь фокус состоит в том, как сделать, чтобы обе стороны выиграли. Или по крайней мере поверить, что выиграли.
Дневник Бланш Латур
Юпитер! Люциан не нуждался в уроках поцелуев. Насколько Дейзи могла судить, он умел целоваться. Либо был самым талантливым учеником на свете.
Взяв в ладони ее лицо, Люциан слегка изменил положение рта. Едва Дейзи приоткрыла губы, как в рот ей скользнул его язык, жаркий и нетерпеливый.
Что бы сделала Бланш?
Ответила бы приветствием, осознала Дейзи, присоединяясь в теплом, влажном танце, к его языку. Он застонал, обдав ее дыханием.
Внутри у нее все растаяло, и она смело просунула язык ему в рот. Он встретил ее ответный шаг с не меньшим воодушевлением.
Она пробежала рукой по его спине, и он крепче прижал ее к себе. Его руки поползли вниз по ее шее к плечам. Он бережно спустил оборчатый рукав платья с ее плеча и проложил цепочку поцелуев вдоль овала лица, возбуждая в ней приливы удовольствия. Оставляя поцелуи, он достиг нежной впадины у основания ее шеи. Ее грудь обдала теплая волна его дыхания, отчего соски приобрели болезненную чувствительность, Дейзи простонала его имя.
— Мне нравится этот звук. — Покусывая ее кожу, он добрался до ее мочки уха. — Как вы произнесли мое имя. Оно прозвучало совсем не по-французски.
О Юпитер! Бланш назвала бы его Люсьен. Слава Богу, что сказала это шепотом, так что его шанс узнать ее был чрезвычайно мал.
— А это так плохо, что я француженка? — спросила она на языке Бланш и, воспользовавшись моментом, отодвинулась на относительно безопасное расстояние.
Хотя и не так быстро, как следовало. Еще мгновение — и она дрожала бы от желания.
— Ничуть, — ответил он прерывисто. — Просто мой французский недостаточно хорош. Еще мне кажется, что вы говорите по-французски намеренно, чтобы держать меня на расстоянии.
Если это поцелуй на расстоянии, то она погибнет, когда он подберется к ней ближе.
— Думаю, вы продемонстрировали, что не нуждаетесь в уроках по искусству поцелуев, — промолвила она, поднимаясь. Только в последний момент Дейзи вспомнила о высоких каблуках, которые надевала в образе Бланш. Она прошла к столику. — Подойдите ко мне, — попросила, присев.
Люциан нахмурил брови, и Дейзи испугалась, не раскрыл ли он ее обман. Кроме незначительной промашки, когда она простонала его имя, Дейзи не заметила за собой ничего такого, что выдало бы в ней не куртизанку.
Поднявшись со скрипнувшей кушетки, он присоединился к ней за столиком, заняв стул напротив.
— Нанетта скоро принесет нам ужин, — сообщила она. — Надеюсь, вы проголодались.
— Это, мадемуазель, вне всяких сомнений.
Его плутовская улыбка сказала Дейзи, что еда в его планы не входила. Открыв колоду карт, она лихо ее перетасовала. С картами в руках Дейзи чувствовала себя в безопасности, как будто пятьдесят два тонких листика бумаги были щитами.
— Может, сыграем в карты в ожидании ужина? — спросила она.
— Только если на интерес.
— А что вы поставите на кон? — удивилась Дейзи.
— В настоящий момент мы с вами — партнеры по поиску римского сокровища, и каждому из нас причитается половина, — сказал он. — За каждую проигранную партию я отдам вам по одному проценту от моей половины найденных денег.
— Ага! Значит, если я проиграю, один процент перекочует к вам, — сказала Дейзи.
— Нет. — Он растянул губы в улыбке. — Я возьму свой выигрыш шелком.
— Что вы хотите этим сказать? — не поняла Дейзи.
Он потянул за ленточку ее сорочки. Бантик развязался, и лиф сполз, обнажив ее грудь над лихорадочно бьющимся сердцем.
— Так мы договорились? — спросил он. — Или вы боитесь проиграть?
Истинная fille dejoie[10] не устояла бы перед такой пикантной игрой.
— Ах, месье ле виконт, я в любом случае выиграю.
Перетасовав колоду, Дейзи сдала карты.
Проиграв первую партию, она смиренно начала развязывать вторую ленточку.
— Нет-нет, — остановил он, — позвольте мне.
И очень медленно потянул за конец тесемки. Дейзи почувствовала, как декольте опустилось ниже. Но не так, как на бал-маскараде. Все же от его горячего взгляда ее кожа воспламенилась и порозовела. Запульсировало между ног.
Прежде чем убрать руку, он откинул углы шелковой сорочки в стороны, проведя кончиками пальцев по голой коже. Теперь ее соски были едва прикрыты. Ткань удерживалась лишь на затвердевших точках, иначе уже сползла бы.
Еще одна проигранная партия или глубокий вздох, и…
— Ну вот, — сказал он. — Так гораздо лучше. Нет смысла ее расстегивать, если проклятая штуковина остается на месте.
— Мы не договаривались о прикосновениях, только о шелке, — напомнила Дейзи.
— Может, тогда стоит внести поправки, — предложил он. — Когда я выиграю, то смогу прикасаться к тому, что вижу.
Люциан нежно провел костяшками пальцев по ее груди. Ее пронзила молния жара, разлившегося в животе теплым озером.
— Тогда нам следует подправить сделку и в другую сторону, — сказала она. — Что скажете, если я предложу расстегивать пуговицы на ваших панталонах в случае моего выигрыша?
Он усмехнулся:
— Ах, мадемуазель Латур, я в любом случае останусь в выигрыше.
Дейзи поняла, что просчиталась, но была спасена стуком в дверь. Это Нанетта подоспела с ужином. Если горничная и заметила, что грудь Дейзи обнажена несколько больше, она виду не подала. Расставив тонкий фарфор и разложив серебряные приборы, горничная подмигнула и с улыбкой удалилась.
Дейзи подняла полированные серебряные крышки. Устрицы и шоколад. И то и другое афродизиаки. Как будто Люциану требуется такого рода стимуляция! Пока она разливала чай, Люциан съел пару устриц.