Читать интересную книгу Была земля Арктида - Александр Кондратов

Но те ученые, которым приходилось непосредственно работать в «мамонтовых краях», решительно отвергали умозрительные гипотезы. Известный полярный исследователь барон Э. В. Толль полагал, что гибель мамонтов была не внезапной, а постепенной. Под воду стал уходить «мамонтовый материк», район нынешнего Арктического шельфа. «Раздробление материка и появление холодных морских течений изменили климат, — писал он в статье “Ископаемые ледники Новосибирских островов, их отношёние к трупам мамонтов и ледниковому периоду”, опубликованной в 1897 году в “Записках Русского Географического общества”. — Одновременно с понижением суши уменьшились скопления снеговых масс, тогда как холода увеличились. Флора погибла, и от животных была отнята возможность свободно бродить по обширным пространствам».

И. Д. Черский, отдавший жизнь изучению Севера, считал, что мамонты погибли от наступившего «ухудшения климата»: он стал холоднее, а путь на юг северным слонам отрезала тайга. Пфиденмайер, препарировавший Березовского мамонта, наоборот, полагал, что мамонты погибли не в Арктике, а в средней Сибири, куда они откочевали из Арктики после изменения климата. Тут их уничтожил первобытный человек.

Американский журналист Б. Дигби, побывавший в начале века в Якутске, полагал, что человек истребил мамонтов на месте их первоначального обитания, на Северо-Востоке Азии, и нарисовал в книге «Мамонты и охотники на мамонтов в Северо-Восточной Сибири» красочную картину охоты на северных слонов с помощью ловушек-ям, вырытых в земле. («Можно только пожалеть, что он не попробовал вырыть ни одной такой ямы в мерзлом якутском грунте каменным топором или костяной лопаткой», — иронически замечает в этой связи профессор Н. К. Верещагин, ибо и стальным кайлом вырыть такую яму очень трудно.)

В настоящее время любому серьезному исследователю ясно, что решать загадку вымирания мамонтов нельзя, не учитывая вопрос, не менее важный: как жили, чем питались северные слоны десять, двадцать, сорок тысяч лет назад. Для того чтобы прокормиться, каждому мамонту требовалось два-три, а то и пять центнеров растительной пищи ежедневно. Кроме мамонтов на просторах Сибири бродили огромные стада травоядных животных, размерами уступающих мамонтам, но также весьма массивных и требующих обильной растительной пищи: волосатых сибирских носорогов, диких лошадей, овцебыков, бизонов, северных оленей и т. д.

«Мамонтовая фауна» — так называют ученые комплекс, распространенный от Британии на западе до Северного Китая на востоке, от Новосибирских островов на севере до Монголии на юге. Именно он и должен быть «ключом» к загадке существования слонов в Арктике и их гибели около десяти тысяч лет назад.

КНИГА ЛЕССОВ

«Мамонтова фауна»

Мамонт — «чудо номер один» древней фауны Сибири. «Чудом номер два» можно смело назвать другое огромное животное, ныне — обитающее только в тропиках, — носорога. Представьте себе зверя, весящего около трех тонн, длиной свыше трех с половиною метров, высотой в холке более полутора метров, покрытого густой шерстью, вооруженного двумя рогами, передний из которых достигал 130 сантиметров!

Родиной волосатого носорога вероятнее всего была Центральная Азия и Северный Китай. Отсюда носороги стали распространяться на север и запад, в Сибирь и Европу и, подобно слонам, предкам мамонтов, постепенно приспособились к жизни в холодном климате.

В 1771 году возле города Вилюйска охотники-якуты нашли в вечной мерзлоте хорошо сохранившуюся тушу мохнатого рогатого зверя. Голова и две ноги носорога доставлены были в Иркутск и переданы академику П. С. Палласу. Желая лучше сохранить останки, Паллас распорядился высушить их в духовой печи. Но шерсть от этого сгорела, а конечности обуглились.

Минуло более века, и в 150 километрах севернее Верхоянска на берегу реки Халбуй сибирский купец Н. С. Горохов обнаружил в 1877 году великолепно сохранившийся труп носорога, покрытого густой и длинной шерстью рыже-бурого цвета. От носорога отделили голову и передали ее в Иркутск, откуда она попала в Зоологический музей Академии наук (Ленинград). Туловище носорога пропало.

Совершенно неожиданно волосатые носороги были открыты в Галиции, лежащей в нескольких тысячах километрах к западу и югу от прежних мест находок. В 1907 году из шахты, где добывалась окисленная нефть — озокерит, — извлекли переднюю часть туловища и голову носорога. В 1929 году в соседней шахте сначала найдены были кости скелета носорога, а затем и полный труп, лежащий на спине со вздернутой головой и поджатыми ногами. По всей вероятности, носороги Галиции попали в глубокие ямы, — заполненные водой и загустевшей нефтью, и «законсервировались», пропитавшись нефтью и солью.

Волосатые носороги были более редки, чем мамонты. Их скелеты и остатки замороженных тел встречаются в три — пять раз реже, чем скелеты и туши мамонтов. Специалисты подсчитали, что соотношение числа мамонтов к числу носорогов можно выразить пропорцией 3:1. Зато численность бизонов и диких лошадей в десять раз превышала численность волосатых носорогов и более чем в три раза — численность мамонтов.

Бизоны хорошо известны нам по фильмам и романам, посвященным Дикому Западу: многомиллионные стада этих массивных, весящих более двух тонн животных бродили еще в прошлом столетии по прериям Северной Америки. Известны бизоны и по замечательным красочным росписям, оставленным людьми древнекаменного века — палеолита — на стенах пещер Пиренеев, Южной Франции и Северной Испании. Раскопки обнаружили останки бизонов в Предкавказье и на Русской равнине, в Поволжье и Прибайкалье, в Южной Сибири и на севере Якутии. В 1971 году в вечной мерзлоте на обрывистом берегу реки Индигирки был найден труп молодой бизонихи с кожей, щерстью и кишечником, сохранившим растительную пищу.

Постоянными спутниками мамонтов, столь же многочисленными, как и бизоны, были дикие лошади. И подобно бизонам они паслись на огромной территории, от Британских островов, в пору великого оледенения бывшими частью Западной Европы, до Аляски и далее к югу, вплоть до Мексики. Лошадь — вид удивительно пластичный, и в зависимости от природных условий тот или иной регион населяли различные виды лошадей, приспособившиеся к местности и климату. В Западной Европе обитала большеголовая, небольшого роста лошадка со стоячей гривой и толстыми ногами. На Русской равнине паслась крупная, с широкими копытами лошадь Громова, названная так в честь известного советского исследователя животных ледникового периода. Вплоть до конца XVIII — начала XIX века в лесах Польши и Белоруссии сохранялись лесные тарпаны, а до середины прошлого века в степях Украины жили степные тарпаны, мышастые дикие кони со стоячей гривой и темным ремнем по хребту. На Северо-Востоке Азии и на Аляске в последнюю ледниковую эпоху жил особый вид лошади — покрытая шерстью лошадь Черского, названная так в память ученого, впервые описавшего череп и скелет вымершего животного.

Впрочем, вымершего ли? В 1965 году горняки на прииске в долине реки Селирикан, в верховьях Индигирки, наткнулись на задние ноги и хвост лошади, свисавшие с потолка штольни. Зоологи, прибывшие к месту находки, извлекли переднюю часть туловища и шеи животного, затем обнаружили и ноги. Тщательному анализу труп лошади Черского был подвергнут в Зоологическом музее Академии наук в Ленинграде. И этот анализ показал, что эта лошадь, жившая 37 000 лет назад, удивительно близка современной породе якутских низкорослых лошадок, способных переносить жесточайшие морозы, пастись без каких-либо укрытий в Арктике и добывать себе корм из-под снега. Возможно, лошадь Черского была одомашнена якутами, пришедшими в XIV столетии из Предбайкалья и верховий Лены на свою нынешнюю родину, и стала родоначальником современных якутских лошадей. Или, быть может, якутская лошадь — это гибрид дикой лошади Черского и обычных лошадей; вопрос о происхождении ее окончательно не решен. Зато нам хорошо известно другое копытное животное, пережившее и мамонтов, и волосатых носорогов, и диких мохнатых лошадей, — современник ледникового периода. Это — северный олень.

В эпоху последнего оледенения северные олени занимали огромную территорию, не уступавшую зонам распространения бизонов в диких лошадей. Но и сейчас они распространены на обширном пространстве севера Евразии и Америки: от Норвегии и Кольского полуострова до Охотского побережья, Аляски и Канады (в Новом Свете диких оленей называют индейским словом «карибу»). Следы оленей, как вы помните, привели Ивана Ляхова на Новосибирские острова. Исследователи Северо-Востока Сибири прошлого века запечатлели величественную картину миграций диких оленей, стада которых занимали пространство до ста верст. В начале нашего столетия численность карибу в Северной Америке превышала два миллиона голов. И в наши дни, в последней четверти XX века, в тундрах Советского Союза мигрируют около 700 тысяч диких северных оленей (только один из подвидов их — новоземельский занесен в «Красную книгу» охраны вымирающих и редких видов). На Аляске насчитывается 300 тысяч карибу, а в Канаде — около двухсот тысяч.