Читать интересную книгу В объятиях бодигарда - Марина Серова

Все очень просто. Ты думаешь, у Купера восемь классов образования, и он ничего не соображает, да? Может, и так, но у меня самый клевый адвокат. Он мне все разжевал. Ты ведь знаешь, что Автандил погиб?

— Так из-за этого ты его убил? Кретин! Акции «Диониса» именные, их нельзя украсть и пользоваться ими как деньгами. Они продаются на бирже, и владелец заносится в реестр акционеров. А сейчас у тебя на руках цветные бумажки, которыми даже задницу вытирать неудобно.

— А вот ты и ошибаешься, Лепила. Акции Варази перейдут к его наследникам. Его единственной наследницей является его сестра. А так уж получилось, что его сестра Тамара Варази — моя законная жена.

Ты понимаешь, что это значит? — Купер оскалился, наслаждаясь произведенным эффектом. — А Автандил слишком зазнался.

Мне показалось, что Лепилин действительно как-то сник, услышав такую новость. Он даже трубкой перестал дымить.

Не знаю, что бы я сделала на месте Лепилина в подобной ситуации, — может быть, заехала бы Куперу в ухо, чтобы сбить с него спесь. Я никогда не загадываю заранее, а действую по обстоятельствам. Валерий Николаевич же просто плюнул в наглую рожу Купера.

Парень с «береттой» поднес пистолет к виску Лепилина и хотел было нажать на спусковой крючок (я видела, как напряглась его рука), но Купер вытер плевок ладонью и остановил его:

— Погоди, Гробовщик, успеешь.

Хорошенькая кличка для наемного убийцы.

— Я ему еще не рассказал, как я стану владельцем его компании.

— Дурак, — круглые щеки Лепилина-старшего горели от возмущения, — ты никогда не будешь там полным хозяином!

— Ха-ха, сейчас ты все поймешь, — казалось, Куперу доставляет огромное наслаждение издеваться над человеком, на которого было направлено три пистолета, — ты умрешь, естественно, если добровольно не захочешь отдать мне акции.

— Это ты умрешь с этой мечтой, — трубка Лепилина потухла, но он не мог встать, чтобы снова набить ее.

— Короче, все будет так, как я сказал, — Купер пустился в объяснения. Он размахивал руками, живот его трясся от возбуждения, а с лица не сходила самодовольная ухмылка. — Твои акции перейдут к сыночку, и ему придется мириться с тем, что я буду приходить ежедневно в контору и давать указания, которые должны будут выполняться. А так как твой сынуля не очень-то жаждет стоять у руля, то я потихоньку заберу всю власть в свои руки. После этого найду возможность перекупить хотя бы часть акций, и тогда у меня будет контрольный пакет. Ну а если уж и он не согласится на мое предложение, — Купер притворно вздохнул, — его постигнет та же участь, что и тебя. Так что, согласен ты делиться? — Купер явно ожидал положительного ответа.

— Ничего у тебя не выйдет! — с негодованием произнес Лепилин.

— Как хочешь, — Купер снова деланно вздохнул, — я думал, ты будешь сговорчивее. Давай, Гробовщик.

Гробовщик, уставший держать свою «пушку» с полуметровым глушителем, снова поднял «ствол» на уровень виска Валерия Николаевича.

Я не стала ждать, когда он нажмет на курок, и выстрелила первой. Гробовщик покачнулся, рука, державшая «беретту», ослабла, и пистолет мягко упал на ковер. Следом за ним свалился и Гробовщик.

Надо отдать должное «медбратьям» — они быстро отреагировали и, развернувшись, направили «стволы» в мою сторону. Я опять не стала ждать, пока они откроют огонь, и выстрелила, уложив того, что стоял ближе ко мне. Он покачнулся — пуля угодила в его могучую грудь. На ногах он устоял, хотя стрелять у него уже не было сил, которые покидали его вместе с кровью.

Второй успел выстрелить, но промахнулся. Стрелял он намного хуже меня. Пуля просвистела возле моего уха и, отрикошетив от стены, вонзилась куда-то в пол: он стрелял из положения стоя, а я все еще пряталась за столом. Мой следующий выстрел достиг цели. Второй «медбрат» согнулся пополам и, схватившись за живот, уткнулся головой в ковер.

— Стоять! — заорала я Куперу, который после первого выстрела рванул к двери, и направила на него «ПМ».

Но было уже поздно. Его уродливая фигура скрылась за дверью. Потом произошло что-то фантастическое. Скрывшийся за дверью Купер вдруг неожиданно снова появился в проеме. Но шел он не так, как все нормальные люди, а спиной назад. Сделав несколько шагов, он споткнулся о труп омоновца и бухнулся на спину.

Через мгновение я поняла, в чем дело.

Когда я выстрелила в Гробовщика и он, падая, выронил свою «беретту», Валерий Николаевич, перегнувшись через подлокотник кресла, быстро поднял оружие и выстрелил в спину убегавшему Куперу. Выстрел, поглощенный мощным глушителем, был совершенно бесшумным. Поэтому-то и возникло ощущение, что Купер по собственной воле вернулся назад.

Выйдя из-за стола, я осмотрела поле битвы. У входа лежал Купер, прижавшись спиной к омоновцу.

Рядом с креслом Валерия Николаевича — скрючившийся Гробовщик. По другую сторону кресла, ближе к столу, — парочка «медбратьев». Один из них еще подавал признаки жизни. Я наклонилась над ним и перевернула на спину.

— Эй, ты слышишь меня? Как тебя зовут?

— Диман, — чуть слышно прошептал он.

— Диман, это вы убили Катерину?

— Не знаю такую.

— Женщину, которая жила на Пушкинской, — пояснила я, — секретаршу «Диониса».

— Нет, — ответил он, — мы только прошмонали ее квартиру.

— А где она сама?

— Не знаю, — он «отключился».

Это были его последние слова. Дернувшись всем телом, он закатил глаза. Выбравшись из-под стола, Лепилин-младший поморщился, глядя на лежавшие вокруг трупы.

— Пошли отсюда, — Валерий Николаевич уже достал из шкафа брюки, надел их и теперь натягивал сорочку.

«Правильное решение», — подумала я и выглянула в коридор, ожидая увидеть там столпотворение.

К моему удивлению, в нашей стороне никого не было. Лишь одна медсестра шла по направлению к лестнице. Что у них здесь, каждый день стреляют, что ли? Потом только до меня дошло, что звуки выстрелов погасились метровой толщины стенами госпиталя, выстроенного в начале века, и поэтому никто ничего не услышал.

Глава 9

Я не могла не испытывать внутреннего удовлетворения — интуиция в очередной раз не подвела меня. Убийцей Варази оказался действительно Купер. Вторая положительная сторона — похвала в мой адрес, а именно моему искусству бодигарда.

Увидев меня в деле, даже такой холодный и чопорный субъект, как Лепилин-старший, не мог не отвесить комплимента моим профессиональным качествам. Комплимент, конечно, получился, как всегда, двусмысленным и походил скорее даже против воли говорящего на невозмутимую констатацию того, что отрицать не было никакой возможности. Ничего не поделаешь, таким уж он был человеком, этот Валерий Николаевич!

Все это были плюсы. А минусом являлось то, что данная разборка ничуть не приблизила меня к выполнению порученного мне Лепилиным-старшим задания: найти Вислову живой или мертвой. Хотя необходимо признать, что наше возвращение в Тарасов заметно облегчило мою двойную работу. Находясь в городе, мне не нужно было разрываться между поиском Екатерины и охраной Лепилина-младшего.

Я по-прежнему должна была нести двойную нагрузку, потому что Валерий Николаевич своего задания не отменил, посчитав доведение расследования до конца делом принципа.

Решив провести сегодняшний вечер с отцом в его загородном особняке, Олег милостиво отпустил меня до утра следующего дня, чем я не преминула воспользоваться в интересах расследования.

Памятуя о том, что сказала мне Эльза, я решила навестить ее прямо на рабочем месте, то есть в ресторане «Русь».

Эльза встретила меня печальная и опухшая — и от слез, и от водки. По ее пустому рассеянному взгляду я поняла, что находится она далеко не в форме, а проще говоря, основательно выбита из колеи.

Время подходило к восьми, и клиентура ресторана стала потихоньку подтягиваться. В основном это была солидная денежная публика, состоявшая из напыщенных пузатых богачей под ручку с декольтированными дамочками и размалеванных сомнительного вида девиц, явившихся поохотиться на одиноких толстосумов.

На Эльзе было узкое черное платье, почти до ягодиц открывавшее чуть порозовевшую от чардымского солнца спину, и туфли на высоких каблуках, благодаря которым Эльза «подросла» на десять-двенадцать сантиметров и достигла отметки «метр девяносто».

Весть о трагической смерти Купера уже распространилась среди «своих», поэтому Эльза была не на шутку удивлена и испугана моим появлением в ресторане. Вначале ее распухшее, но по-прежнему смазливое лицо, на которое в спешном порядке был нанесен яркий вечерний макияж, выражало только недоброжелательность и беспокойство. Мне даже показалось, что в ее светлых, густо накрашенных глазах мелькнула тень настороженной ненависти.

— Привет, — беззаботно поздоровалась я, подойдя к стойке, возле которой статная заплаканная Эльза лениво и рассеянно давала указания маленькой хрупкой брюнетке в синей мини-юбке и белом переднике, — ты занята?