Ланс деланно рассмеялся:
— Что-то не похоже.
— В Хэтфилде у меня была женщина, — с досадой продолжал Пео. — Моя ведьма. Память о ней не давала мне покоя все плавание через океан вместе с мастером Кендоллом. А вернувшись, я обнаружил, что она вышла замуж за гуртовщика. — Пео снова вздохнул. — Но, сэр, до сих пор я не могу забыть ее лицо и нашу первую встречу.
— Да, я помню. Ты мне часто о ней рассказывал. Не горюй.
— Она…
— Не отчаивайся, — повторил Ланс, глубоко вдыхая пряный запах осени и спрашивая себя, сможет ли он выбросить из головы девушку на пристани. В седле она была грациозна, как королева. Ее лицо, увиденное им сначала сквозь дымку возвращающегося сознания, постепенно проявлялось, обретая резкость, и каждая черта его становилась от этого лишь прекраснее. Губам столь совершенной формы, казалось бы, не пристало дрожать от тревоги за чуть не утонувшего дикаря; столь ясным глазам не подобало сострадать его боли… правильный нос… кожа, нежная, как свет зари… сильное, но изящно очерченное тело… Ланс почувствовал, что его мысли путаются.
— Думаю, она уже успела забыть меня, — сказал он наконец нарочито громко.
Пео фыркнул:
— Не думаю. Вряд ли ей когда-нибудь доводилось видеть столь странно одетого, мокрого и грязного молодого человека.
Ланс снова погрустнел.
— Не горюйте, сэр. В следующий раз вы явитесь к ней как настоящий английский джентльмен, со шпагой на боку, галантно испрашивая прощения за ту нелепую историю у ручья…
Такой вариант несколько утешил Ланса. Какое-то время его мысли были заняты только им, а потом он сменил тему.
— Окружной шериф… Забыл, как тай зовут этого сукина сына?
— Шериф Бертон, сэр.
— Да, верно, Бертон. И зачем я только сбросил его с лошади?
— Мне казалось, что он вел себя вызывающе, сэр.
— Да. К тому же напился, а когда достал пистолет и стал угрожать мне, я и выбил его из седла…
— Именно так, сэр. На вашем месте, сэр, я поступил бы точно так же.
— Было ли это оскорблением должностного лица, Пео?
— Да, сэр. Он вез вас в магистрат на допрос по поводу происшествия в «Старом колесе», где мы отбили пять шпаг.
— Теперь вспомнил. Мне бы сразу следовало явиться к губернатору и заручиться его прощением. Отец, конечно, пришел бы в ярость.
— Возможно, он уже заплатил необходимый штраф.
— Никогда! Он скорее сам сбросит добрейшего Бертона в грязь, но не заплатит ему ни гроша. И уж, конечно, не пойдет к губернатору. Ты же знаешь, он не очень-то жалует его превосходительство.
Пео сплюнул:
— Как и многие другие, сэр, как и многие другие… Его превосходительство уже совсем не тот, каким был в пятьдесят шестом году, когда привел нас в эти леса. Он заболел богатством. А с шестьдесят второго выборов не устраивалось, вернее, были одни, какие-то странные, но мы-то уплыли тогда в Англию!
Около мили они ехали молча. Ланс вновь предался мечтам. Надо в ближайшее время навестить портного в Тайндоллс-Поинт. Он докажет ей, что английская одежда сидит на нем не хуже, чем на каком-либо другом. Он отыщет ее, и она поймет: не такой уж он и дикарь.
Ланс нашел своего отца в гораздо лучшем настроении, нежели раньше. Жуткий град, побивший весь урожай табака в округе, каким-то образом обошел поля вокруг замка Клейборна.
Табак удался на славу и даже не слишком пострадал при хранении. Маисовые поля обещали обильные запасы, плодовые деревья ломились от фруктов, а два породистых жеребенка подросли под неусыпным надзором управляющего Гейла.
Четыре небольших тюка со шкурками норок, привезенные с верховий реки Лансом и Пео, также очень порадовали старого вояку. Долгие годы с хорошим мехом было трудно, и шкурки в последнюю зиму стоили по шесть шиллингов за штуку.
Сэра Мэтью немало удивили слова Ланса о миролюбии индейцев. Моряки привезли известие о кровавой резне в северных колониях. Племя вампаноагов, союзников короля Филиппа, продолжало угрожать городкам Массачусетса. Весь север буквально кипел, а цены на пушнину, соответственно, взлетели до небес.
— Прибыли ли новые слуги? — спросил Ланс за ужином.
— Только шестеро перенесли плавание, — ответил сэр Мэтью. — Я оплатил первый взнос за земли в верховьях, так что весной будем закладывать новые плантации.
— Хорошо.
— Новые рабы, — продолжал старый рыцарь, — отребье из Плимута. Но крепкие ребята. Гейл и Пео займутся ими.
— Жаль, что вы не видели западных земель, отец. Они ровные, как обеденное блюдо, и поросли дубами. А вы знаете, как мягка и жирна почва там, где дубы растут в таком изобилии.
— Черные дубы?
— Да, черные.
— И, конечно же, там полно индейских воришек?
— Мы с Пео позаботимся об этом. Дикари могут украсть пару свиней, не больше, а все остальное, как я подозреваю, творят волки. Индейцы же боятся милиции и стараются с ней не связываться.
Ланс рассказал ему об охотничьих угодьях чискиаков среди холмов на Раппаханнок-ривер. Там еще не перевелся пушной зверь.
Сэр Мэтью нахмурился:
— Значит, ты опять жил с этими дикарями?
— Э… Некоторое время, сэр. Совсем недолго.
— Но разве я не запретил тебе…
— Если бы не индейцы, отец, мы никогда бы не нашли столь богатых земель на западе.
— Плевать я на них хотел… Но посмотреть стоит. Надеюсь, ты хотя бы не завел себе там краснокожую супругу?
— Что ж, отец, я видел много красивых индианок, — уклончиво ответил Ланс.
— Варвар! Тебе давно пора подыскать белую девушку! С твоим происхождением легко можно найти невесту с шестью тысячами акров приданого!
— И где же мне ее искать? — мягко осведомился Ланс.
— Есть две вдовушки…
— Как! Вы хотите женить меня сразу на обеих?
— Попридержи язык, дикарь! Так вот, одной, вдове Брентли, двадцать лет. Другая, Элизабет Джайвс, м-м… немного постарше, ей двадцать шесть, но как раз у нее-то и есть шесть тысяч акров! Впрочем, тебе подойдет любая.
— Но, отец, мне самому едва исполнилось двадцать.
— Это вполне устроит и ту, и другую. Кстати, выглядишь ты на все двадцать пять, и бородат, как кавалерийский офицер.
— Давайте обсудим это в другой раз, — улыбнулся Ланс. — Возможно, там, на западе, нам удастся получить больше земли, и мне незачем будет жениться на богатом приданом. Тех владений с избытком хватит на всех, так что можно обойтись без непристроенных вдовушек или жеманных пустоголовых девиц.
Юноша сжал пальцы в кулак и продолжил:
— Эта страна для настоящих мужчин! У одного соленого озерца я видел полсотни оленей, и они подпустили меня почти вплотную. Каждая долина кишит бобрами; построенные ими плотины меняют направление течения ручьев, превращая их сначала в болота, а затем — в заливные луга. На тех бобровых лугах подлесок так молод, что не составит труда очистить их за один сезон. А какой маис можно там выращивать! Луга намного плодороднее расчищенных индейцами полей. Вам непременно следует отправиться вместе со мной вверх по реке и взглянуть на наши западные участки.