— А теперь убери от меня свои руки и дай мне уйти наконец!
Она действительно думала, что я ее смогу отпустить сейчас?
Да, думала.
Даже была уверена в этом, потому ахнула, оказавшись снова зажатой между мной и дверью, когда я накинулся на нее, целуя всё так же горячо и жадно.
Мои ошибки — моя расплата.
Но и она моя!
В голове крутились слова Рейгана о том, что нельзя трогать Деву, пока она в статусе жены Дарка, и лишь поэтому одежда осталась на нас. Пока что.
Я стал двигаться, вбиваясь в нее, как если бы мы занимались сексом.
Диким, несдержанным.
Таким, о котором я мечтал, отчего моя голова плавилась в этот момент.
Сейчас мне нужно было это.
Больше воздуха.
Больше способности слышать и видеть.
Мне было жизненно необходимо касаться ее, вдыхать в себя, вдавливать в собственное тело, чтобы снова почувствовать то, от чего сердце начинало дрожать: я не противен ей.
В ней нет ненависти, которая способна разрушить всё, не дав мне возможности начать сначала.
Боль и обида жалили меня, словно кусали пчелы, но с этим можно было жить.
И с этим можно было бороться.
— Не отпущу тебя, слышишь! — прорычал я, двигая бедрами, словно мы действительно трахались. Насаживал ее на себя, заставляя хвататься за свои плечи. — Злись, Дева. Кусай. Обижайся. Но больше я тебя никому не отдам!
Она не ответила.
Просто не смогла бы, потому что ее тело предавало ее и отзывалось на мои резкие жадные движения.
На мои губы и прикосновения.
Сейчас она была слишком оглушена моим вероломным нападением, чтобы думать о мести и боли, а потому она была настоящей.
Моей.
Как всегда.
Даже когда я не думал об этом.
Когда не мог представить, насколько важным и необходимым это станет для меня.
Не отпуская ее от себя, я подцепил легкую ткань тонких домашних штанов, стаскивая их с аппетитной попки девчонки, и погрузил в ее лоно пальцы, глухо застонав.
Че-е-ерт!
Она была такой влажной, горячей и тугой!
И она хотела меня!
Этого неожиданного осознания мне хватило для того, чтобы кончить, впечатав ее в стену так, что дверь за ее спиной скрипнула.
— Смотри на меня, — хрипло и с дрожью выдохнул я, потому что ощущал все ее обнаженные эмоции и не мог насытиться ими, раздвигая кончиками пальцев влажные складочки лона и поглаживая их так, чтобы эти прикосновения отозвались в ее теле.
— …Не надо!
— Ш-ш-ш.
Я не давал ей вырваться и сбежать, прислонившись своим лбом к ее лбу, и заглядывал в глаза теперь настолько близко, что дышал ее хриплым судорожным дыханием, вбирая его в себя блаженно и заворожено.
Я не хотел, чтобы она ушла от меня, не познав того, что может быть между нами — так часто и так долго, как она только захочет.
Ласкал пальцами чувственно и не торопясь, начиная возбуждаться и сам снова, потому что, как бы Дева ни пыталась сопротивляться своим эмоциям и тому, что пробуждалось в ее теле, эту горячую партию вел исключительно я.
Я хотел, чтобы она познала эту сладость, сводящую с ума.
Этот испепеляющий огонь.
Эту жажду, от которой просто невозможно скрыться.
А потому не торопился, не пытался делать резких глубоких движений — я гладил ее, задевая с каждым разом всё ближе и ближе ту заветную чувствительную точку лона, где собирались все ее яркие эмоции.
Больше Дева не сопротивлялась.
Не упиралась в мои плечи.
Только прикусывала губы, не пытаясь отвернуться, когда я склонялся над ней, чтобы собрать губами первый протяжный и тихий стон.
Да-а-а.
Вот так, девочка.
Меня самого нехило тряхнуло, когда я почувствовал собственными пальцами, как стеночки лона задрожали и обхватили мои пальцы горячо и плотно, а Дева вся сжалась, изумленно выдохнув.
Она была ошеломлена и смущена, а я улыбался, словно сумасшедший, надеясь, что она услышит, как колотится мое сердце от того, что случилось с нами.
— Я никогда не был идеальным, — прошептал я, легко целуя в кончик носа и замечая, как задрожали ее ресницы в попытках скрыть взгляд от меня. — Никогда не был по-настоящему хорошим. Но я клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы ты поверила мне снова, Дева. Поверила и полюбила, как раньше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она не знала, что ответить.
Моргала и смотрела снова куда-то прямо, а потом тихо прошептала:
— Отпусти меня.
Делать это не хотелось совершенно!
Я бы отнес ее на свою кровь, где уложил бы прямо на себя и обнял бы крепко-крепко.
Пусть молчит, пусть думает что угодно, лишь бы была со мной рядом.
Но чувствовал, что сейчас могу перегнуть палку. Снова.
А потому благоразумно вернул на место ее штаны, поправив резинку, и сделал шаг назад, снимая с собственного торса.
— Дева, давай поговорим.
— Позже, — прошептала она растерянно и глухо и выпорхнула из моей комнаты, словно птичка из клетки.
Глава 10
Я спал настолько крепко и сладко в эту ночь, что пару раз просыпался от собственного храпа.
Почти как младенец, полный надежды на то, что наши отношения с Девой наконец сдвинутся с мертвой точки и пойдут в сторону сближения.
Впервые за последнюю неделю я даже не помнил, что мне приснилось, но это было явно что-то милое и приятное.
Причем отключка была настолько глобальной, что я не услышал даже того, как в мою комнату пробралась Кирти и залезла на кровать.
Да, понятно, что я уже давно пребывал в мирной жизни, а не на военной службе, и количество желающих перерезать мне глотку во сне было сокращено до минимума, но всё же!
— Что случилось, бусинка?
Я с трудом разлепил глаза, обнимая сестренку, которая растянулась на моем торсе, обняв своими ручками.
И это хорошо, что Кирти была еще очень маленькой и пока не понимала, что ее наглый вероломный братец спит голым под покрывалом.
Я тут же нахмурился, ощутив своим волчьим восприятием, что Кирти явно расстроена.
— Дева плакала сегодня.
Сердце пропустило удар, и я не подскочил лишь потому, что не собирался щеголять голым задом перед сестрой.
— Из-за меня?
Кирти удивленно заглянула в мои глаза своими карими глазками-бусинками и покачала головой.
— Вы же дружите! Как Дева может плакать из-за тебя?
Святая невинность!
Но от этих незамысловатых слов я улыбнулся широко и радостно, чувствуя себя полным придурком.
— Тогда из-за чего расстроилась Дева?
— Из-за цветка.
— Так. А можно поподробнее?
Пойди пойми этих девушек!
Как можно расстроиться из-за цветка?
Он засох или что там могло случиться?
Я мало что знал о цветах.
Но, по крайней мере, мог отличить кактус от розы.
— Скоро Новый год, и нянюшка принесла показать, что хочет подарить своей маленькой внучке, которая коллекционирует необычные цветы. А Дева увидела его, сначала улыбнулась, а потом заплакала.
В груди кольнуло.
— Так сильно понравился? Так давай сходим и купим ей все такие цветы в городе!
Кирти снова покачала головой.
— Мы это тоже предложили! Нянюшка даже сказала, что подарит ей этот самый цветок, но Дева сказала, что когда ее папа заболел, то подарил именно такой цветок в память о себе. И он остался в ее доме. Я думаю, она очень переживает, братик. Ей дорог именно тот цветок, потому что это всё, что осталось от ее папы.
Сестренка положила голову на мою грудь, а я обнял ее, гладя по заплетенным волосам.
— Не расстраивайся, бусинка. Мы вернем Деве ее цветок.
— Правда?
— Да.
Спустя час, когда Кирти убежала вниз, а я наконец поднялся, то сообразил, что проспал до обеда, но первым делом набрал Дилана.
— Дил, ты будешь мне нужен вечером.
— Без вопросов, — тут же отозвался Умник.
— Нужно будет смотаться до дома Девы и кое-что забрать из ее комнаты.
— Тайно?
— Да.
Друг понятливо хмыкнул и уточнил:
— Наших будем звать или операция не глобальная?