— Есть! — отвечает сегодняшний дежурный офицер.
Все-таки наш фюрер соображает, все эти лечь-встать, отжимания, они были возможны вчера, а сегодня будут возможны лишь после сдачи экзамена. Неясно только пока это забота о абитуриенте или это на случай подачи протеста на результат. Строй вытекает на улицу, длинной змеей по одному с пятого этажа, грохоча по лестнице и затем выстраиваясь уже на улице. Что бы не случилось столкновений, первый «Б» курс имеет вход с другой лестницы. Второкурсники пока отдыхают, так что прыгаем по лесенкам пока мы одни.
Далее мы прошагали к весьма замысловатому архитектурному ансамблю, что именовался корпусом номер четыре, хотя это было несколько строений, объединенных какими-то пристройками. Так же этаж сверху был явно надстроен позднее. Все пристройки имели весьма плачевный вид, строили их видимо пьяные косоглазые криворукожопы.
— Как бы эта фигня не упала, — озадачено посмотрел я вверх.
— Да уж, неужели курсантов заставили когда-то это строить?
— Очень похоже, отвратительная работа.
Но рассуждать было особо некогда. В спорт зале нам предстояло сдать единственное упражнение подтягивание. Затем планировался выезд на какой-то стадион. В зале стояло много турников, так же, как и принимающих экзамен. Вся кафедра физруков, плюс даже какие-то курсанты видно из спецбригады, были приданы для обеспечения этого экзамена.
— Шестнадцать! — считает физрук, и я спрыгиваю.
— Э я не понял, чего спрыгнул?!
— Как чего?! Шестнадцать же засчитали я слышал. — испугался я что мне не засчитали последний.
— А как же рекорды? — подтрунивает физрук.
— А зачем? — выдыхаю я облегченно, понимая, что никто не отбирает у меня результат.
— Ну какие все нынче прагматичные и расчетливые, эх.
— Тащ, майор нам же еще сотку и трешку бежать. — напоминает Костя.
— То есть ты то же ничего интересного не покажешь?
— Не-а. — усмехается Костя.
А кое-кто показал класс, восемьдесят раз. Какой-то парнишка со взвода экспертов. Собралась нехилая толпа, поглядеть на выступление. Заслужил жидкие аплодисменты.
— Придурок, еще треху бежать, тут каждая капля выносливости на счету.
— Думает, что его запомнят и подтянут может?
Были и совсем не умеющие подтягиваться персонажи.
— Я не понял зачем вот такие вообще приходят? — спросил какой-то парень, наблюдая за очередной вареной сосиской, что болтался и вертелся, раскачивался пытаясь выдать еще хоть один раз.
— Засчитываются только четкие уверенные подтягивания, раскачка недопустима! — далеко не в первый раз повторил один из принимающих экзамены физруков.
— У нас в школе лояльнее принимали экзамен. Так что может они с раскачкой и вытянули бы.
— У вас что экзаменом физо можно было здавать?!
— Конечно, а у вас что нет что ли?
— Нет.
— С чего бы это?!
Разродилась очередная дискуссия у кого что и как. Кто откуда и где какие порядки.
— О, опять дохлятина.
На турнике болтался упитанный Стасиков.
— Давай Стасян жми! — шутливо поддержал его кто-то.
— Тужься-тужься!
— Ага-га, сейчас лопнет!
— Да не лопнет, а….
— Немедленно прекратить! — одернул всех физрук.
— Допустим, если делаешь пусть неуверенно штук десять, но тут же и близко такого нет? На что вообще надеяться идти сдавать если четыре раза и все?! — бубнил свое все тот же абитуриент, каким-то ворчливым тоном.
Я отвернулся, продолжая слушать ворчащего и мгновенно представил совсем иную картину. Точно, как дедки на скамейке в нашем старом дворе!
— Наверное на блат.
— Вот увидишь Стасика примут, а тебя Мендель отчислят.
— Задрочу урода если примут, — процедил сквозь зубы Малина. — Всех блатных задрочу.
— Эй, Малина, это же неуставные взаимоотношения. Подрочит, он нам видите ли! — воспользовался ситуацией Костян и поднял на смех сержанта.
— Да, Малина, гомосексуализм, это то же неуставные взаимоотношения? — помогаю я.
— Что М-м… Малинка?! — изобразил Костя ребят из бара «Голубая устрица».
Малина вскочил и сжал кулаки. Мы с Пудовым напряглись готовые валить его или пресекать вмешательства прочих, оглядываясь по сторонам не спешат ли прочие «соплястые» на помощь. Кое какая толпа уже образовалась поржать да поглазеть «спектакль».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну чего ты вскочила милая? Мы же знаем, что ты ссыкунишка?
— Обмочила уже трусишки? — хмыкаю я, присоединяясь.
И Малина срывается на меня, вероятно сочтя Костяна слишком уж серьезным соперником. Я же успеваю перехватить его руку и выполнить классический бросок через бедро.
— Что там у вас Артаньянов с трусишками?! — как из-под земли выскочил из-за спин толпы Орлов, вызвав смех толпы и резкую остановку рванувших в бой участников. Рванувший Пудов тут же изобразил что присел не добивать Малину, а шнурки завязывать. Костян, вообще запрыгнул на ближайший турник. А начальник изумленно обозревал поднимающегося с пола Малинина.
— Что здесь опять происходит?! — орет майор.
— Броски показываем, чисто тренировки ради. — нашелся было Костя.
— Малинин предлагает заняться неуставными отношениями, — уже ляпаю я одновременно с Костей, не особо умно.
— Да?! Какими же такими неуставными отношениями?! — так бешено глаза майора еще не вращались ни разу.
— Подрочить мне собирался, а я такое не приемлю. — несет меня, а куча народа изображает фейспалм.
— Замолчи, идиот. — шипит позади Костя и стукает в спину.
— Эти сдали экзамен? — цедит майор сквозь зубы.
— Упражнение пока только одно, но его, сдали. — кивает физрук, с интересом все наблюдавший, но не вмешавшийся.
— Быстро на улицу! Вы стойте тут, а вы тут тащ сержант! А вы тащ старший лейтенант стойте и охраняйте их. — брызгал в бешенстве слюной начальник курса.
— Ля-я… больше вообще ничего не говори. — шепчет Костян, мне.
— Перебор да?
— Бля, ну не при начальнике же такое ляпать.
— Писец.
В подвешенном состоянии стоим и ждем чего-то. Как оказалось, окончания сдачи упражнения остальными. Затем построение. Нас ставят в строй.
— Артаньянов!
— Я.
— Выйти из строя на два шага!
— Есть.
— За неуважительное отношение к старшему по званию, нарушение субординации, объявляю вам три наряда вне очереди!
— Есть три наряда вне очереди.
— Встать в строй.
— Есть.
— Уф, пронесло. — хлопает по плечу Костян.
— Нифига себе пронесло?! — возмущаюсь я.
— Да норм все будет. Мафон закину, веселее будет. С Пудовым заглянем поможем найти контакт с нарядом.
— В первый наряд прямо сегодня запишите тащ старший лейтенант, по столовой. Сразу после сдачи экзамна пусть заступает.
— Ну вот уроды вы умрете в нарядах, — шипит сержант.
— Готовься на больничку заехать, чмошник. — шепчет в ответ Костя.
— Что там опять за, шептания, в этом взводе пэтэушников?! — орет майор — Кто там все время шепчется?! Где лять командир этих… Гхм… — замолк майор, видимо вспомнив, что Иванов выходной. — Командуйте, товарищ старший лейтенант.
— Три наряда это еще нормально.
— А сколько вообще можно давать нарядов?
— А хрен знает.
— Но сто же нельзя, наверное?
— Вроде пять.
— Да нет, там от должности зависит, вроде комвзвод может наряд дать, всего один. А начальник три, начальник института или зам по пять. Но это не точно.
Тем временем, нас уже ожидали ПАЗики, для выезда на остальные упражнения. Набиться такой толпой в Пазик, могут только или садоводы пенсионеры, или курсанты-абитуриенты. В отличии от садоводов, у нас битва за места не состоялась, поскольку сажали всех повзводно, колоннами по одному. Нам немного подфартило, первым посадили женский взвод, а после отчего то нас.
— Ребят давайте вы садитесь, а мы на коленки? — предложила уже знакомая мне Дашка.
— Да мы только за!
В общем поездка была веселой. На стадионе отбегали сотку, очень легкое упражнение. А вот дальше поехали вновь, непонятно куда. Приехали в какой-то лес. Пересеченная мать его местность, на деле оказалась уж как-то слишком пересеченной. Я честно говоря репетировал трешку на стадионе. Так что для меня был шок бежать по кочкам, слишком сильным корням деревьев, даже пара ям на полметра присутствовала. И главное эта гребаная жара и духота! Уже в середине дистанции я хотел сорвать с себя и выданный индивидуальный номер, и футболку, и часы и вообще все! Но секунды были важнее, а срыв номера вообще был бы дисквалификацией.