газоне. Там, где они и стояли, в нескольких метрах от крыльца.
Целая орава Бастардов была направлена всего лишь страхом по следам четверых щуплых Аристократов, причисливших себя к верховным господам, дело которых нести наивысшую цель командование низшими.
Сморщилась от огня, который продолжал жарить и с трудом сдерживала внутри. Он расползался с чудовищной силой по всему телу, начинал командовать мыслями, чувствами и почти телом. Но я пока что имела силы сопротивляться и держать его в клетке, как зверя. Лицо бесстрастно.
Место, куда нас привели пахло прелестно сладко, ароматно в отличие от запаха перегара, которым дышала всю дорогу от парней спереди. Что в субботу в обед заняться нечем, только пить и нас доставать?
Прошли по лепесткам того дерева, название которого я забываю постоянно спросить, долго шли по белоснежному одеялу. Романтика здесь жила во всем: в дуновении ветра, колышущего лепестки, в ярком солнце, с трудом пробиравшимся сквозь ветви деревьев, в живой атмосфере природы, коей так мало осталось в Арзонте. Лесной зоны здесь слишком мало.
Деревья поменялись, стали обычными зелеными без каких-либо цветков. Каменная тропинка провожала сквозь клумбы цветов. Стало темнее от плотности листьев над головой и интимнее опять же. Красиво, но опасно, словно попадаешь в лабиринт без конца и края, только извечная непрекращающаяся тропинка.
Но вот изгороди травяные закончились, и мы оказались на поляне. На покрывалах возлежала молодежь кучками по несколько человек. Их много тут.
- Яху! - заорал кто-то, едва не срывая голос. Веселый крик, на что отреагировали явными смешками и одобрительным гулом.
- Тащи Бастардов, жарить будем! - вторил кто-то другой.
- Глен, ты куда столько притащил? Они нам на голову сядут? - третий голос мне показался знакомым.
Сквозь толпу выглянула из-за плеча Захара и обнаружила вновь того кудрявого Пуделя. Что-то наши дорожки постоянно пересекались в последнее время. Опять эта компания, только в более многочисленном составе. Кто-то лежал на бедре, пожевывая травинку, кто-то курил сидя, кто-то обнимал девушек Аристократок за тощий зад, кто-то из пластиковых стаканов попивал напитки.
- Убирай половину отсюда, - Пудель махнул рукой, прогоняя никчемных клопов.
А Глен - это тот грубый с запахом перегара, который швырнул мой пакет. Обернулся на нас и рукой показал:
- Последние два ряда свободны.
Кристинка и Машка замыкали толпу, поэтому облегченно развернулись. Мы повстречались взглядами. Может тоже под шумок одним больше другим меньше? Решила рискнуть, поймав улыбки соседок.
- Эй, ты! - лавина мурашек или тяжелые удары в грудь, но я почувствовала, что обращались именно ко мне. Глубоко вздохнула, проталкивая кислород внутрь, и обернулась. - Да, ты. С уродским глазом здесь оставайся.
Меня запомнили. Прочитала вызов по холодной пронзительной ярости в лице Глена. Мелкая рябь по всему телу прошла полноправной хозяйкой, и оставалось ловить ее вибрации и молчать. Срывать жадно глотки. Не дать понять, что я напугана.
В чем дело? Столько терпела презрения молчаливого, но заметного с одного взгляда. Но может дело в том, что все Бастарды смотрели на невезучую девушку с долей любопытства, а Аристократы вся поляна обратила любопытные взоры после замечания Глена. Значит, ко мне вдвойне будут присматриваться. Слишком много презрения.
- Ребятки, для вас задание, - заявил какой-то парень. Рыжий. Хоть какое-то разнообразие в их лицах. - Сбегайте за алкоголем, а то у нас заканчивается.
Парень поднял бутылку стеклянную в воздух и поплескал темно-коричневой жидкостью в емкости.
- Давайте, мальчики, а то тоже будете нас развлекать! - смех редкий просочился на поляну.
- Не, Урберг, это в твоей компетенции. Я по девочкам, - заметил кто-то и опять одобрительный гул.
- Глен, пни для скорости, - заметил еще кто-то. Здесь столько неизвестных лиц, что точно не отследишь источник. И наших мальчиков в количестве пяти штук сдуло с поляны наказом Глена и благодаря его внушительным подзатыльникам. Очень громким с хлопком разбивающимся об головы Бастардов.
И нас осталось семь. Я нутром чуяла, как нас изучали под микроскопом. Каждый микроб на теле, стараясь не пропустить изъянов.
- Диман прав, уроды, - прокомментировал кто-то.
- Ты смотри у них ног вообще нет. Коротышки.
Аристократы лежали на поляне, а мы перед ними - семь молчаливых девушек. Четыре из нас - в приличной одежде. Три, включая меня, оделись страшно. У одной синие волосы, у другой тело в пирсингах и тату.
Олеся. Милая длинноногая брюнетка пучеглазик. Вот не жилось ей спокойно. Встала на каблуках, поправила задравшуюся юбку и поковыляла к нам, испещряя траву выемками. Чего от них ожидать никто не знал. Мы и молчали.
А я внутри горела и долго ли смогу сдерживать пламя не уверена. Но, пока старалась отвечать критериям Бастардов - тихая, послушная, и молчаливая без языка полностью. Интересно, что от нас хотели?
Олеся критично оглядела сначала нормальных девушек. Хмыкала возле каждой, очевидно давая понять какого мнения.
Очередь дошла до девушки с синими волосами. Олеся резко подняла руку и залепила полу пощечину, заставив меня дернуться от неожиданности, а самого Бастарда испуганно сжаться от того, как ее щеки сжали.
- Что за убожество? Ты себя в зеркало видела? - меня от омерзения сжало как на инструменте вековых пыток. Огромная тяжелая рука давила на тело, расплющивало, ожидая когда заору. Но я терпела, молчала и терпела, ловя безразличный взгляд Олеси на следующей девушки.
А теперь моя очередью. Ее улыбка пообещала еще больше унижения.
- А ты и вовсе ущербная. Кто же таких уродов рожает? - придавило окончательно. Я даже биение сердца плохо ощущала. Только в руках ненависти марионеткой болталась, слабо покачивалась. И очень сильно хотелось обрезать путы, сковывающие ненависть и дать ей волю. Разорвать оковы.
Но не посмела. Ты больше не ты. Помню, отец, помню приказ.
Я жалкий трусливый Бастард. Молчала и не моргала на ее огромные глаза, смеявшиеся над моей внешностью. Боялась потерять контроль, как только веки прикроются хоть на секунду.
- Твоя мамаша кем была выебана, что такое чудовище появилось на свет? Собакой? - хмыкнула