Меня уже на второй день перестало что-либо беспокоить.
— Вы провели у нас пять дней, за это время мы сделали все необходимое и с уверенностью можем сказать, что малышу ничего не угрожает. Дарья… Знаете, я искренне желаю вам благополучия, и если быть совсем откровенными, вы одна из немногих, кто ведет себя здесь как человек.
За несколько дней пребывания в центре, я успела сблизиться с Ангелиной. Эта женщина любила спокойно поговорить о медицине, и ей совершенно не хотелось обсуждать посторонние темы, сплетни и прочее. Как выяснилось позже, большинство девушек не особо заботит их состояние — главное, это внешность. Она не рассказывала подробностей, не называла имен и даже не жаловалась, но иногда в ее речи проскальзывали странные слова-упреки, или же наоборот удивление по поводу моей покорности и искреннего переживания о ребенке.
— Неужели так мало хороших девушек из обеспеченных семей? — спросила я, держа в руках заветный лист.
— К сожалению да. Тут дело не сколько в богатых наследницах, а в девушках, которые обзавелись обеспеченными мужчинами, не желающими иметь детей от своих любовниц. У нас тяжелая профессия, Дарья, как физически, так и морально. Мы каждый день видим слезы радости, слезы горя, слышим крики отчаяния, а в соседней палате смех. Мы постепенно становимся черствыми и циничными, а после общения с некоторыми девушками — злобными. И я очень рада, что вы другая и… Все же не могу не спросить… Может все же Саша…
— О нет, нет, что вы… — я запротестовала, прекрасно понимая, о каком Саше идет речь, — мы с ним знакомы совсем недавно, и ни о каких чувствах и речи быть не может. Думаю, здесь не стоит объяснять, почему…
— Печально, — женщина вздохнула, — он хоть и наделал глупостей в своей жизни, но я искренне надеялась, что годам к сорока он остепенится. Видимо, время еще не пришло. Ладно, моя девочка, собирайся. Выписка до двух часов, звони своему принцу на белом коне и с полной уверенностью езжай домой, наслаждайся беременностью и просто будь счастлива.
— Спасибо огромное, Ангелина Викторовна, правда, спасибо, — эта женщина смотрела на меня своими большими выразительными глазами, полными заботы и любви. Это так странно — видеть человека, который болеет своим делом, живет работой, спасает жизни и… и в тоже время отнимает их по тем или иным причинам.
— Можно кое-что спросить? — все же любопытство меня погубит, — по поводу Александра. Если посчитаете мой вопрос неуместным, просто не отвечайте.
Ангелина Викторовна хитро улыбнулась, дала свое согласие и приготовилась слушать.
— Вы говорили, что он наделал много глупостей…
— А, ты об этом, — женщина ни на мгновение не задумалась, сразу дала ответ, — прости Даш, но это его история. К тому же я не знаю подробностей, и лучше пусть он сам все о себе расскажет. Из моих уст это просто сплетни, которые, к сожалению, появились не на пустом месте. Но все же не суди его строго, пока сама все не узнаешь… Единственное, что могу сказать с полной уверенностью, в его жизни произошло что-то очень значимое, что-то, что действительно дало толчок к изменениям, и понять, куда они его приведут, никто не сможет. Даже он сам пока не понимает.
Вот теперь мне действительно интересно, что же такого произошло в его жизни. Впервые я чувствую настолько дикое любопытство, направленное на определенного человека — может это все из-за беременности? Кто-то ест ананасы и запивает их рассолом, а мне сплетни подавай? Но в этом есть и положительная сторона — я отвлекаюсь от мыслей о Диме… Судя по тому, что “абонент не в сети”, он действительно сменил номер…
Ну, ладно… пойдем другим путем, попробуем еще раз! На днях Алена отдала мне свою старую симкарту, с номера которой я сейчас и звоню своей бывшей свекрови… Даже звучит странно — бывшая свекровь… Она всегда меня недолюбливала, но все же… Как ни как мы уже давно стали родственниками.
— Алло! — голос в трубке показался мне сонным, уставшим и безразличным, — кто это?
— Это Дарья…
Договорить она не дала, просто бросила трубку. Вот ведь… Ну хорошо, раз не хочет разговора, значит отправлю сообщение с приятной, хотя может быть и не очень, новостью. Скорый ответ, который я получила во все том же сообщении, поверг меня в шок:
“Хватит манипулировать моим сыном! Убери от него свои руки и наконец-то оставь в покое! Ты и так загробастала себе квартиру, чего еще надо? Я не верю ни единому твоему слову, а если ты и правда залетела, то уж явно не от моего сына. Таких совпадений просто не бывает. Перестань звонить и писать, тем более впутывать чужих людей, отстань от нашей семьи и больше никогда не лезь, поняла? На этом наше с тобой общение заканчивается, и я искренне желаю тебе счастья. Мой сын счастлив, не мешай ему!”
Впервые за всю свою жизнь я так сильно сжала руку, что смартфон треснул… Думаю, злость хороший катализатор, но в данном случае мой гнев может стать для кого-то губительным. Что значит — манипулировать? Это кого я впутываю в отношения? Как это — оставить в покое? Счастлив? Он счастлив? Да мне плевать на то, что он делает и с кем сейчас находится, хочет его семья или нет, но он в ответе за мое положение и точно так же, как и я, несет ответственность!
Если раньше я хотела его найти и поговорить по душам, то сейчас мне хочется отбить ему то, что висит ниже пояса. И ему и его двинутой мамаше!
Собрав немногочисленные вещи, я покинула центр, приняв решение проветрить голову. Никакого такси, ни автобуса, ни метро — пешая прогулка и попытка успокоиться. Сейчас я не в том положении, чтобы нервничать.
Уже у самого выхода, когда стеклянные двери послушно отъехали в разные стороны, я столкнулась именно с ним…
Это что, насмешка судьбы? Почему, когда в моей жизни происходит что-то странное, я постоянно встречаю Преображенского? Да и судя по его лицу, он сам не ожидал этой встречи:
— Вы куда?
— Домой, — нельзя показывать злость, нужно еще раз поблагодарить за помощь и постараться не выдать своего состояния, — Александр, я…
— Вы злая, словно тысячи чертей! — он перебил, не дав договорить, — даже мне страшно стало от взгляда, переполненного искренним гневом и желанием убивать… Что случилось?
— Можно мне… можно мне называть вас просто Сашей? — моя просьба его удивила, но он согласился, — Саша, спасибо большое. За все.
— Это такой тонкий намек на то, чтобы я не