Читать интересную книгу Воспоминания выжившей - Дорис Лессинг

О таких районных Райанах любой слыхал за свою жизнь предостаточно. Социальные работники единодушно определяют Райанов как хрестоматийный случай. Ирландец-чернорабочий — а чаще нигде не работающий, и польская беженка, оба католики. Число детей дошло до одиннадцати. Муж пьяница, хулиган, в семье жесток, не без приступов пьяной нежности. Жена пьяница, истеричка, никуда не годная мать и хозяйка, с такими же пароксизмами страстной любви. Дети в школе не задерживались. Семейка — бельмо на глазу соседей, жилищного начальства, службы благотворительности, полиции. Двое старших детей попались на воровстве, отправились в колонию. Дочь — не старшая, вторая — забеременела в пятнадцать лет. Итак, хрестоматийный, набивший оскомину случай… Если бы только не было их так много. И если бы оба родителя, муж и жена, не были такими крупными, заметными, острыми на язык. Их цитировали в застольных междусобойчиках, в ходе серьезных совещаний и на массовых митингах. Тоже своего рода закономерность: отдельный случай выделяется из череды подобных и становится представителем типа. В нашем городе мельтешили тысячи таких райанов всех цветов кожи и прически, но их не знал никто, кроме ближайших соседей да компетентного начальства. Чаще всего эти неприметные райаны переселялись в тюрьмы, лечебницы, на кладбища. Но вот семейство этих конкретных Райанов привлекло внимание каких-то благодетелей. Последовали попытки сдержать, направить заблудших, удержать их вместе.

Так выглядела картина с официальной точки зрения, в репортажах, в газетной статье, озаглавленной «За чертой бедности и еще дальше». Райаны с дюжиной других похожих семейств отметились и в книге «Изгои общества изобилия». Прыткий выпускник университета, тетушка которого служила в органах призрения, собрал материал для книги «Варвары, которых мы плодим», где сравнивал Райанов с готами и гуннами, сгубившими Рим.

Как жили эти новые вандалы и визиготы? Прежде всего в грязи. Грязь на полу, грязные стены, грязная изломанная мебель. Кошки, собаки, дети получали питание весьма нерегулярно. В доме редко было тепло, потому все тринадцать Райанов и их гости — Райаны охотно принимали гостей, точнее, привлекали и удерживали их на своей орбите — толпились в одной комнате. Родители пьянствовали беспрерывно, иногда напивались и дети. Друзья всех цветов кожи, часто примечательные, неординарные. Сидели, жевали чипсы да сухари, увлеченно спорили. Иногда хозяйка или ее старшая дочь варили картошку с мясом или без, открывали банку консервов — устраивали пир. Основная диета — чипсы, сладкие напитки да переслащенный чай, точнее, сироп с шестью-семью ложками сахарного песка на чашку. Апатия сменялась неестественными всплесками активности, когда сахар растекался по артериям, активность выражалась в болтовне, сплетнях, кривотолках, в которых иногда сверкали искры парадоксов, ненароком, без многомыслия, возникали прилипчивые выражения, курсировавшие затем по городу замысловатыми маршрутами. «Райаны против всего света». К трем средним Райанам прицепились на детской площадке, но они не подкачали, молодцы; надзорная медсестра оставила записку с напоминанием Мэри, пятой по возрасту, обязательно зайти к врачу в среду по поводу сыпи; Пол нашел незапертый автомобиль и обчистил его… Две дочурки Райанов зашли в супермаркет и вышли оттуда с двумя десятками пластиковых кошельков, двумя фунтами кофе, садовыми ножницами, парой пакетиков колониальных пряностей и шестью пластмассовыми шумовками. Ворованное барахло использовалось, выменивалось, но чаще валялось дома, пылилось и ломалось; воровали не прибыли ради, а из любви к высокому искусству, потому что не могли не украсть, коли плохо лежит. Подруга Рут негритянка Тесса, ее брат, еще одна подруга Рут Ирен с сестренкой бегали в магазин, где продавали телевизоры, и часами вглядывались в чехарду дергающихся изображений. Персонал магазина терпимо относился к мелким оборванцам, а телевизор в доме Райанов хотя и имелся, но почти никогда не работал. За Стивеном на улице увязалась собака — он бросал палки в канал, и собака притаскивала сразу по три, четыре, даже по пять палок!.. Болтали, наливались чаем, убивали время, в постель падали часа в три ночи, а то и в шесть утра. Никто не раздевался — время не то, чтоб раздеваться. Маленький засыпал на руках у сестры, и его перекладывали на какую-нибудь дерюгу тут же, рядом, чтобы далеко не таскать. Утром в четырех кроватях дома покоилось по три-четыре тела, перемежавшихся кошками и собаками, общество взаимного обогрева. Спали до десяти, одиннадцати, вставали за полдень. Если Райан и находил работу, то очень скоро ее лишался, ибо вставать раньше — совершенно нереально.

Семья жила на пособия, за исключением периодов, когда мистер Райан вдруг выходил из запоя и устраивался на работу. Тогда появлялись деньги, ибо был мистер Райан плотником. Покупали одежду, которую носили все, кому она под руку попадется и кому подойдет. Маленьким подшивали и подгоняли обноски. Новое превращалось в лохмотья чуть ли не в день покупки.

Дети ходили «на работу» по настроению, которое проявлялось у них весьма часто. Сладколикая крошка Джун очень рано проявила задатки лидера. При ней толклись трое-четверо-пятеро детишек, которых она вела по магазинам. Охотились они не за деньгами. Если и доставались им деньги, то очень скоро снова улетучивались, тратились на всякую ерунду, отдавались «взаймы» без отдачи или просто терялись. Как правило, добытчики возвращались с какой-нибудь мраморной настольной лампой, набором кофейных чашек, которые понравились им в телевизионной рекламе, с зеркалом в розовой пластиковой рамке. Самая желанная добыча — сигареты, мгновенно разлетавшиеся по карманам, ртам взрослых и пухлым губешкам детишек.

Цель, к которой стремились философы и святые, была ими достигнута при рождении. К этой цели вел ПУТЬ РАЙАНОВ. Каждый день, каждый опыт, поступок самодостаточен, каждое действие отрезано от последствий. «Украдешь — в тюрьму попадешь». «Правильное питание — залог процветания». «Не трать зря деньги, пригодятся». Эти истины, доводимые до их сведения заботливыми служащими и добровольцами благотворительных обществ, не задерживались в головах Райанов.

Нелегко с ними было священникам и проповедникам. «Не копи себе в миру сокровищ» — каких, спрашивается, сокровищ, если у них и рубашки в собственности не было? «Не будь рабом привычки» — какой привычки? Разве что считать отсутствие всяких привычек своего рода привычкой. «Ближнего своего возлюби, как самого себя?» Этой благодатью обделенных они блистали в полной мере. В доме день и ночь калейдоскоп цветов глаз, волос, кожи, в атмосфере терпимость, щедрость, готовность понять и простить, которой не встретишь в «правильных» семействах — а если и встретишь, то лишь после громов и молний разносов и града упреков.

«Воздерживайся от излишеств?» Какие уж тут излишества…

«Чванства чуждайся, скромен будь и непритязателен?» Через пять минут после появления в доме Райанов любой представитель среднего класса схватился бы за телефон, чтобы связаться со своим адвокатом.

Безответственные и бесполезные, лишенные будущего, необразованные и не способные к получению образования — Райаны умели, конечно, прочитать и изобразить свою фамилию — бесправные, жившие милостыней, грязные, вонючие, завшивевшие, — чего ожидать, когда в одной кровати спят вперемешку пятеро существ разных возрастов, полов и даже биологических видов? Все, что старое общество считало отрицательным, нежелательным, можно было отнести к Райанам. Все, к чему стремилось старое общество, для Райанов оставалось недостижимым. Они и не пытались этого достичь.

Бедняги Райаны, обреченные, проклятые… Опасные, представлявшие угрозу нашему образу жизни… Счастливые, живущие сиюминутными интересами, забот не знающие, зависти достойные… Им нравилась их жизнь. Они нравились друг другу.

Но вот настало время злое… считавшееся злым. И тут Райаны и иже с ними вдруг предстали в ином свете. Некоторые из парней определились в возникшие во множестве военизированные образования, даже в полицию. А к ставшему господствующим скудному образу жизни, к бродячему и полубродячему существованию им не привыкать. Для них если что и изменилось, то только к лучшему. Плохое питание? Но они привыкли к нему и выжили. Неграмотность и необразованность? Они не мешают получать наслаждение от жизни, напротив… И уж во всяком случае Райаны оценивали реальность вернее, чем образованные — и даже высокоученые — представители среднего класса и истэблишмента, либо зарывавшие голову в песок и считавшие, что ничто вокруг не меняется, либо измышлявшие какие-то призрачные конструкции «реорганизации общества», «перестройки государственной системы».

Итак, многие «райаны» и некоторые Райаны растворились еще в старом обществе, а оставшиеся Райаны, описываемая мною семья, до сих пор существовала в составе матери и трех младших детей. Отец сложил голову по пьяной лавочке, старшие дети покинули город кроме двоих, служивших в полиции. Джун нашла место в коммуне Джеральда, там же частенько появлялся и ее младший братишка. В конце концов, «райаны» ведь представляли собой часть нашего общества, сформировавшего их. Они настолько же далеко отстояли от того, что должно было вскоре нагрянуть, от детской банды «из подполья», разрушившей дом Джеральда, как и — когда-то — от нас.