игре точно так же, как побивал ее в прежней. Мне еще и двадцати трех лет не было, когда я постиг правила обращения с женщиной, воспитанной на женском равноправии: ведь это еще до меня открыли. Как сидите, я действую по самой новой системе.
Миссис Клэндон (брезгливо). Вижу.
Валентайн. Но по этой-то причине есть одна категория девушек, против которой моя система бессильна.
Миссис Клэндон. И это?..
Валентайн. Девушка старинного образца. Если бы вы воспитали Глорию по старинке, мне бы пришлось восемнадцать месяцев добиваться того, чего я добился у нее сегодня в какие-нибудь восемнадцать минут. Да, миссис Клэндон! Благодаря «высшему образованию для женщин» мне и удалось одержать победу над Глорией. А кто заставил ее уверовать в это высшее образование? Вы! Миссис Клэндон (вставая). Мистер Валентайн! Вы очень умны…
Валентайн (тоже вставая). Что вы, миссис Клэндон! Миссис Клэндон. Однако нового вы мне ничего не сказали. Прощайте.
Валентайн (в ужасе). Прощайте?! Значит, я ее даже не увижу больше?
Миссис Клэндон. Боюсь, что она не вернется сюда, пока вы не уйдете отсюда, мистер Валентайн. Она потому и ушла, что не хотела встречаться с вами.
Валентайн (задумчиво). Это хороший признак. До свиданья. (Кланяется и идет к дверям, по-видимому, вполне довольный положением дела.)
Миссис Клэндон (встревоженная). Почему вы считаете это хорошим признаком?
Валентайн (дойдя до двери, оборачивается). Потому что я до смерти боюсь ее; и похоже, что она до смерти боится меня. (Поворачивается и сталкивается в дверях с Глорией. Она смотрит на него немигающим взглядом. Он растерянно, во все глаза, глядит на нее, затем переводит взгляд на миссис Клэндон и, окончательно смешавшись, вновь глядит на Глорию.)
Глория (бледная, с трудом сдерживаясь). Мама, это правда — то, что Долли мне сейчас рассказала?
Миссис Клэндон. Что же она тебе рассказала?
Глория. Что ты беседовала обо мне с этим джентльменом?
Валентайн (чуть слышно). С этим джентльменом! О! Миссис Клэндон (резко). Мистер Валентайн, вы можете минуту помолчать?
Он жалобно смотрит на них, затем, махнув рукой, возвращается к оттоманке и швыряет на нее шляпу.
Глория (матери, с горьким упреком в голосе). Мама, какое право ты имела так поступить?
Миссис Клэндон. Но, Глория, я ничего такого не говорила, чего бы я не имела права говорить.
Валентайн (ввязываясь некстати со своей поддержкой). Ничего. Ровно ничего.
Обе женщины уничтожают его взглядом.
Прошу прощенья! (С виноватым видом опускается на оттоманку.)
Глория. Я считаю, что никто не имеет права даже думать о том, что касается одной меня. (С трудом подавляет волнение и отворачивается от них обоих, чтобы скрыть его.)
Миссис Клэндон. Милая моя, если я задела твою гордость…
Глория (поворачиваясь к ним на минутку). Гордость? Какая там гордость! У меня нет больше гордости! Чем мне гордиться, когда я не имею власти над самой собой? (Снова отворачивается.) Но если женщина не может уберечься сама — никому ее не уберечь. И спасать ее не имеет права никто; даже родная мать не имеет этого права. Я потеряла твое доверие, так же как потеряла уважение этого человека, пусть… (Останавливается, чтобы подавить рыдание.)
Валентайн. Этого человека! О!
Миссис Клэндон. Да замолчите же, сэр!
Глория (продолжая). Но разве нельзя меня оставить в покое с моим позором? Ну да, я из тех слабых созданий, которые только затем и рождаются на свет, чтобы покориться первому, кто глянет в их сторону; и мне, видно, не миновать своей судьбы. Так не подвергайте же меня еще большему унижению — не делайте попыток спасти меня! (Садится у дальнего края стола, прижимая платок к глазам.)
Валентайн (вскакивая). Послушайте…
Миссис Клэндон (строго). Мистер Ва…
Валентайн (закусив удила). Нет, я буду говорить! Ведь я молчу уже целых тридцать секунд. (Решительно подходит к Глории.) Мисс Клэндон…
Глория (с горечью). Зачем же «мисс Клэндон»? Вы ведь убедились, что меня можно безнаказанно называть Глорией?
Валентайн. Ну нет! Чтобы вы сами потом попрекали меня этим и обвиняли в неуважении к вам? Это же чудовищная, душераздирающая клевета — будто я вас не уважаю! Это верно, что я ни во что не ставил вашу прежнюю гордость,— с чего бы мне уважать ее? Ведь она не что иное, как малодушие. Я ни во что не ставил ваш ум, потому что мой собственный лучше. Ум — это мужская специальность. Но когда заговорили бездны… Когда наступил мой час… когда вы вселили в меня мужество!.. О, тогда, тогда, тогда…
Глория. Тогда, верно, вы меня стали уважать. Валентайн. Нисколько. Я стал обожать вас.
Она порывисто вскакивает и поворачивается к нему спиной.
Этого мгновения вам у меня не отнять. И теперь мне все нипочем! (Возвращается к оттоманке, адресуя свои жизнерадостные излияния в пространство.) Вы думаете, я не понимаю сам, что несу чушь? Но что ж делать? (К миссис Клэндон.) Я люблю Глорию. Вот и все!
Миссис Клэндон (отчеканивая). Мистер Валентайн, вы очень опасный человек. Глория, иди сюда.
Глория, недоумевая, повинуется и становится по правую руку матери, опустив голову; Валентайн же стоит по левую руку миссис Клэндон, которая говорит с глубочайшим презрением.
Спроси этого человека, которого ты так вдохновила, в которого ты вселила мужество, сколько женщин вдохновляло его, сколько их вселяло в него мужество до тебя?
В порыве ревнивого гнева и изумления Глория резко поднимает голову.
Сколько раз ставил он свою ловушку, ту самую, в которую ты попалась? Скольких заманил он в нее такими же речами? Спроси его, долго ли он упражнялся, прежде чем достичь совершенства на поприще дуэлянта в «поединке полов»?
Валентайн. Этак не годится! Вы злоупотребляете моим доверием, миссис Клэндон.
Миссис Клэндон. Спроси, спроси его, Глория!
Глория (в бешенстве, стиснув кулаки, подходит к нему). Это правда?
Валентайн. Не сердитесь…
Глория (неумолимо, перебивая его). Это правда? Вы кому-нибудь говорили все это прежде? Вы испытывали подобные чувства… к другой?
Валентайн (просто). Да.
Глория поднимает руки, сжатые в кулаки.
Миссис Клэндон (в ужасе, хватает ее за руку). Глория! Дорогая моя! Опомнись…
Глория тяжело переводит дух и медленно опускает руки,
Валентайн. Посудите сами: как развиваются у человека его способности? Ведь прежде, чем он поймет, куда их приложить, сколько раз ему приходится растрачивать их впустую! Способность восхищаться и любить тоже развивается не сразу.
Миссис Клэндон. Внимание, Глория! Это тоже прием! Валентайн (протестуя). О!
Глория (к миссис Клэндон, с высокомерным спокойствием). Неужели ты думаешь, что я все еще нуждаюсь в предостережениях? (Валентайну.) Вы пытались внушить мне любовь?
Валентайн. Пытался.