И снова в глубине сознания Гариона зазвучала эта странная, похожая на перезвон колокольчиков мелодия, и сухой голос едва слышно произнес с чувством непонятного удовлетворения:
– Сделано.
«Что это значит?» – спросил самого себя Гарион, но ответа не последовало. Он пожал плечами и взял Миссию на руки, чтобы тот ненароком не угодил под ноги лошади. Жеребенок стоял как вкопанный, уставившись на них, а когда Гарион понес Миссию обратно в повозку, засеменил рядом, продолжая обнюхивать его и тереться о него мордой. Гарион молча вручил мальчика тете Пол и пристально посмотрел на нее; но она молчала. По выражению лица старой женщины Гарион понял, что на его глазах произошло важное событие.
Садясь на коня, он почувствовал на себе чей-то взгляд. Гарион быстро обернулся и пригляделся к свите королевы Сайлар. Прямо за королевой на чалой лошади сидела высокая девушка с длинными темными волосами, её серые глаза, устремленные на Гариона, были спокойны и очень серьезны. Лошадь под ней нервно заплясала, и она, погладив её, снова открыто посмотрела на Гариона, которому показалось, что он где-то её видел.
Повозка скрипнула и, умело управляемая Дерником, вслед за королем Чо-Хэгом и королевой Сайлар через узкие ворота въехала в Стронгхолд. Гарион сразу обратил внимание, что за широкой и высокой стеной нет помещений, а вместо них – причудливый лабиринт каменных стен высотой футов двадцать.
– Где же город, ваше величество? – недоуменно спросил Мендореллен.
– Внутри этих стен, – ответил король Чо-Хэг. – Они достаточно широки и высоки, чтобы вместить всех нас.
– Тогда для чего этот лабиринт?
– Это ловушка. Мы даем врагу возможность ворваться в крепость, а затем здесь расправляемся с ним. Так вот мы поступаем, – ответил он, въезжая в узкий проход.
После того как все спешились во дворе, Бэйрек с Хеттаром отцепили крючья и опустили борт повозки на землю. Бэйрек задумчиво теребил себя за бороду, глядя на спящего Белгарата.
– Мы меньше будем беспокоить его, если внесем внутрь вместе с кроватью, – предложил он.
– Правильно, – согласился Хеттар. Вдвоем они влезли в повозку и взялись за кровать, на которой лежал чародей.
– Только не трясите, – предупредила Полгара. – И не вздумайте уронить.
– Не беспокойся, Полгара, – успокоил её Бэйрек. – Поверь, нам он так же дорог, как и тебе.
Сильные мужчины подхватили кровать и по сводчатому, освещенному факелами коридору вышли к лестничному пролету, преодолели его и остановились у следующего.
– Далеко еще? – спросил Бэйрек. Пот ручьями тек с его лица и капал с бороды. – Эта кровать с каждым шагом все тяжелее, черт возьми!
– Последний пролет, – сказала олгарская королева.
– Надеюсь, что он будет благодарен, когда проснется, – пробурчал Бэйрек.
Наконец Белгарата внесли в просторную комнату. В каждом углу пылала жаровня, а из единственного широкого окна открывался вид на лабиринт крепости. Кровать под балдахином стояла у одной стены, а широкая деревянная бадья – у противоположной.
– То что нужно, – одобрительно сказала Полгара. – Спасибо, Сайлар.
– Мы тоже его любим, Полгара, – тихо ответила королева Сайлар.
Дочь Белгарата задернула шторы, а затем подошла к кровати и отвернула покрывало. Белгарата перенесли на кровать настолько осторожно, что он даже не шевельнулся.
– Выглядит он получше, – шепотом произнес Силк.
– В первую очередь ему сейчас требуются сон и покой, – сказала Полгара, устремив задумчивый взгляд на лицо спящего старика.
– Нам, пожалуй, лучше удалиться, – проговорила королева Сайлар, поворачиваясь к свите. – Почему бы не собраться всем в главном зале? Ужин почти готов, я сейчас попрошу принести пиво.
Бэйрек заметно оживился и первым направился к двери.
– Бэйрек, – окликнула его Полгара, – вы с Хеттаром ничего не забыли? – Она красноречиво посмотрела на оставленные носилки.
Бэйрек вздохнул и повернул назад.
– Я прикажу тебе что-нибудь принести поесть, Полгара, – сказала королева.
– Спасибо, Сайлар. – Тетя Пол повернулась к Гариону. – Останься на минуту, дорогой, – попросила она, когда все направились к выходу. – Прикрой дверь, Гарион, – продолжала Полгара, пододвигая кресло ближе к кровати.
Он закрыл плотно дверь и спросил:
– Ему в самом деле лучше, тетя Пол?
Она кивнула головой и ответила:
– Думаю, что худшее позади. Физически он здоров, но меня тревожит не его тело, а ум. Вот почему я хотела поговорить с тобой наедине.
У Гариона все оборвалось внутри.
– Ум?
– Тише, дорогой, – предупредила она, не сводя глаз с Белгарата. – Это строго между нами. Эпизод вроде этого может иметь очень серьезные последствия, и неизвестно, как Белгарат поведет себя после того, как поправится. Ведь у него совсем не осталось сил.
– Не осталось сил?
– Его сила воли резко ослабла… он стал похож на любого старого человека. Он исчерпал свой верхний предел, и может так случиться, что уже никогда не восстановит свои способности.
– Ты хочешь сказать, что ему больше не бывать чародеем?
– Не повторяй очевидное, Гарион, – сказала она устало. – Если такое случится, мы с тобой должны будем скрыть это от окружающих. Сила чар твоего дедушки – единственное, что сдерживало энгараков все эти годы. Если он лишится своего дара, то мы с тобой постараемся сделать так, чтобы все выглядело, как прежде. Нам придется скрывать правду даже от него самого, если это возможно.
– Как же мы без него?
– Жизнь продолжается, Гарион, – ответила она спокойно. – Наша цель слишком для нас важна, чтобы останавливаться, если кто-то свалился у обочины – даже если им оказался твой родной дед. Запомни, Гарион, одно: нам катастрофически не хватает времени. Во что бы то ни стало мы должны следовать пророчеству и вернуть Око в Райве до праздника Эрастайда, чтобы собрать тех, без кого не обойтись в том, что предстоит.
– А кого?
– Принцессу Се'Недру, например.
– Се'Недру? – Гарион никогда не забывал маленькую принцессу, но ему было непонятно, почему тетя Пол придает такое большое значение тому, чтобы взять её с собой в Райве.
– Со временем поймешь, дорогой. Все это – часть ряда событий, которые должны произойти в надлежащей последовательности и в надлежащее время. Как правило, настоящее определяется прошлым. Эта череда событий, однако, стоит особняком. В нашем с тобой случае то, что происходит в настоящем, определяется будущим. Если мы не сделаем точно так, как это должно быть сделано, результат получится другим, и я не думаю, что любому из нас это понравится. Вовсе нет!
– И что ты от меня хочешь? – спросил он, безоговорочно вверяя себя в её руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});