Вот только море было под нами. Совсем рядом. Казалось, что пенные брызги с верхушек волн вот-вот захлестнут планёр и утянут за собой, на дно.
– Толкач включай! – закричал Марк. – Хелен, толкач!
– Я его час назад сожгла, – хмуро отозвалась летунья. – Крепко же ты спал, мальчик…
Значит, не примерещился мне рев ракетный…
– До берега доплывешь? – спросила Хелен.
– Нет, – ответил я. – Ноги затекли.
– О тебе речи нет, дурила, – отозвалась девушка. – Маркус, доплывешь?
До берега с милю еще было, и я головой покачал. Никому тут не доплыть, вода холодная, море бурное.
– Нет, Хелен, – спокойно сказал Марк. – Не доплыву я. Тяни уж… Ночная Ведьма. Звездный час твой пришел… сама ведь знаешь, чего я стою.
Она обожгла его разъяренным взглядом. И снова в свои рычаги впилась. А планёр дергался, носом клевал, все ниже и ниже клонился.
Когда с острова взлетали, я того боялся, что море далеко. Теперь – вот как все повернулось! – наоборот. Убиться-то мы не убьемся, наверное. Только внизу – буруны да камни, а впереди – обрыв да водяные валы, дробящиеся о скалы в пыль. Изломает планёр, и из кабины не выберемся. А и выберемся – не доплывем до берега. А и доплывем – прибой нипочем живыми не отпустит.
– Тяни, ну тяни же, Хелен! – крикнул Марк. – Как в Далмации тянула, когда зажгли тебя! Тяни, Ночная Ведьма! Прошу тебя!
Девушка молчала, вся в свою механику ушла, будто частью планёра стала. И пусть мне самому было страшно, но не восхититься ею я не мог.
Неужто и впрямь она из тех летунов, что в горах воевали, бомбы на головы гайдукам бросали? У нее же, наверное, Железный Орел с венком за храбрость, особой аудиенции с Владетелем удостоена… Тяни, Хелен, тяни свою машину! Никогда больше тебя ногой по животу не ударю, клянусь! Только долети до берега! Сестра, Сестра-Покровительница, глянь на меня, пропадаю! Искупитель, дай время повиниться, много зла на мне, не успею все вспомнить, пока тонуть буду!
Планёр уж было совсем к воде прижался, и Хелен такое словечко выдала, что не всякий мужик решится повторить. И словно того дожидаясь, планёр вдруг вверх подался, тяжело, но все же вверх! Правду, видно, говорят русские, что черное слово беду прочь гонит!
– Давай! – радостно крикнул Марк.
Скалы надвигались, и летели мы на одном с ними уровне. Высокий берег, больно уж высокий. Неужели врежемся в камень?
Но, видно, не зря Хелен славу имела!
Перед самыми скалами, когда, казалось, я уже листики на кустах случайных различал да ополоумевших чаек, над гнездами мечущихся, вздернула она машину, будто норовистого коня перед барьером. И не подвел планёр, перемахнул скалы, чиркнул брюхом по земле, захрустело дерево, затрещали колеса на буграх. Помчались мы, еще быстро, но уже по тверди, и планёр на ходу рассыпался, нас, драгоценных, оберегая, стекла в окошках бились и сыпались – я Марка к себе прижал, лицо от осколков укрывая, и сам зажмурился. А Хелен впереди ругалась по-черному и плакала навзрыд при каждом треске – все это в те короткие миги, пока мы останавливались.
Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в чести, это я накрепко понял. И водить планёр – куда большее умение и храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные ходить…
Небо-то какое далекое…
Лежал я, присыпанный деревом и стеклом вперемешку, пол-лица тряпка оторвавшаяся прикрывала. Только одним глазом и мог смотреть вверх. А пошевелиться страшно. Ног не чую. Неужели хребет сломал и теперь доживать калекой? Кому безногий вор нужен? Только палачу…
Не дело, видно, людям по небу летать. Совсем не дело.
– Ильмар!
Марк стащил с моего лица тряпку – я даже разглядел на ней шов и ухмыльнулся тому, что торопливая штопка пережила планёр. Мальчишка вроде ничуть не пострадал, стоял прямо, лишь на ногу чуть припадал, но это еще с Островов, это ничего…
– Ты как?
– Ног не чую, – пожаловался я. – Конец мне, парень. Вот оно как… летать…
Марк задумчиво смотрел на меня. Потом сообщил:
– Ты вроде не обделался…
– Да ты в своем уме! – рассвирепел я. – Чего несешь!
– Когда позвоночник ломают, то под себя ходят, – сообщил Марк. – Пошевели ногой.
Я попробовал, но ничего не ощутил.
– Нога шевелится, – сказал Марк.
Приподнявшись на локтях, я глянул на ноги. Напрягся.
И впрямь – двигаются.
– Как же так, словно немые… – прошептал я.
Мальчишка вдруг засмеялся:
– Ильмар… да я же у тебя на коленках четыре часа просидел… отдавил тебе ноги. Пройдет!
– Тьфу ты…
Встать не получилось, зато я сел. Ноги и впрямь начало покалывать.
– Отъел задницу, – абсолютно несправедливо ругнулся я на мальчишку. – Где летунья?
– Вон…
Хелен сидела в стороне. Левая рука у нее была замотана в самодельный лубок, она как раз затягивала зубами последний узел.
– Поломалась немного, – пояснил Марк. – Да не беда, главное – живы.
– Тебе все не беда, сам-то целехонек…
Я огляделся. Вокруг, метров на сто, не вру, валялись обломки планёра. Здесь, наверху, берег был довольно ровный, абсолютно пустынный. Пригорки, песок, редкие чахлые кустики. Шум моря под обрывом позади почти не слышен.
– Хелен! – крикнул я. Летунья обернулась. – Спасибо!
Она непонимающе смотрела на меня.
– Хелен, ты посмелее любого мужика! – сказал я. – И поискуснее. Спасибо, что жизнь спасла, что в панику не ударилась. Может, я и вор презренный, только все равно буду за тебя Сестру с Искупителем молить!
Девушка дернула плечами. Ее голубая форма была вся изорвана, блузку большей частью она на лубок пустила… и все же ей явно понравились слова.
– Плохая я летунья, Ильмар-вор. Планёр разбила. Знаешь, сколько планёр стоит?
Откуда же мне знать. Много, наверное. Я за всю жизнь, может, столько не украду…
– Хорошая ты летунья, Хелен. Спасибо.
– А ведь ты к Виго тянула, Ночная Ведьма, – вдруг сказал Марк. – К гарнизону планёрному. Потому мы едва не сгибли!
– Уж очень ты смышленый, Маркус, – откликнулась Хелен.
Мальчишка усмехнулся. Он очень спокойный был, и даже чумазое лицо, грязная одежда, рваные штаны не могли скрыть этой уверенности.
– Мы где-то вблизи Байоны упали, – сказал Марк. – Знакомые места?
– Не пропадем, – успокоил я его. – Доберемся до города, отъедимся… ветчину тут хорошо готовят, переоденемся. Будь спокоен, я тебя не брошу.
Что-то меня тревожило. Не так все шло. Совсем не так, как я думал.
– А деньги откуда? Воровать будешь?
Я помедлил, но все же полез рукой в карман и достал увесистый железный слиток.
– Сукин сын! – закричала Хелен. – Лишний вес тащил!
На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денег домой добираться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});