Мэри перевела разговор на придворные темы и спросила Эдварда Лонга, каков самый последний модный танец.
– Я служу при дворе и поэтому знаю, что там происходит, – объяснил он Джейн.
Джейн рассмеялась, вино и компания этого мужчины очень подняли ее настроение.
– Тогда вас, наверное, страшно позабавили мои рассуждения о дворе и придворных.
– Вовсе нет. Я бы не сказал, что вы были неправы. Что же касается танцев… Ну, я немного поделюсь тем, что знаю. Давайте попробуем сделать пару па. – Он встал, возвышаясь над Джейн.
– В соседней комнате у меня есть лютня, – сказала Мэри. – Сыграть вам? Уверена, что Джейн быстрее меня освоит эти па.
Танцуя, смеясь, когда она делала неверные движения, Джейн думала: «После сегодняшнего дня я не увижу его вновь. Я больше не должна с ним видеться».
Внезапно в дверь постучали, Мэри отложила лютню и подошла к двери. Джейн услышала, как она сказала: «Посетитель? Я сейчас спущусь». Мэри обернулась к танцующей паре:
– Прошу простить меня. Я должна спуститься в лавку. Думаю, что не задержусь.
– Мы прекрасно понимаем, – сказал Эдвард, – и будем развлекать друг друга до вашего возвращения.
Когда дверь за Мэри закрылась, он продолжал:
– Хоть бы она подольше задержалась, но сколько бы она ни отсутствовала, боюсь, что для меня это время покажется мгновением. – Он взял руку Джейн в свою. – Джейн, можешь ли ты понять, что с тех пор как я тебя увидел, я не могу ни о чем другом думать? Джейн высвободила руку.
– Так не годится, сэр. После того как вы покинули дом моего мужа, вы совсем не вспоминали обо мне, пока не пришли сегодня сюда.
– Почему ты так думаешь, Джейн?
– Если бы вы горели желанием увидеть меня, вы бы вновь пришли в дом ювелира, чтобы выразить свое восхищение его посудой – и его женой, – а не ждали бы, пока случайно не столкнетесь с ней здесь.
– О! Я прекрасно помнил, что ты жена ювелира, и думал: «Если бы только можно было с такой же легкостью владеть его женой, как его посудой…»
– Вы слишком развязны, сэр, и мне это не нравится. Теперь Джейн держалась очень холодно.
– Умоляю, прости меня, ибо, поверь мне, я сегодня сам не свой.
– Вот именно. Мне не нравятся подобные проявления чувств при столь непродолжительном знакомстве. Но возможно, своим манерам вы научились при дворе.
– Да, тебе бы понравился придворный образ жизни, если бы ты узнала его поближе.
– Мне никогда не понравится тот легкий и бездумный образ жизни, при котором считается возможным, если не сказать обычным, делом соблазнять честных жен добропорядочных горожан.
– Всем сердцем согласен с тобой.
– Тогда давайте поговорим о чем-нибудь другом.
– Ради бога, конечно. О чем бы это? О последних войнах? О погоде? Как ты думаешь, вернется ли оспа этим летом в Лондон?
Джейн рассмеялась.
– Вам не приходят в голову более приятные темы для разговора?
– Единственная тема, на которую я могу говорить, когда передо мной ты, может оскорбить твои прелестные ушки.
Она пристально посмотрела на него.
– Когда вы были в доме моего мужа, вы прекрасно справились с ролью купца. Ваши глаза говорили, что вас в тысячу раз больше интересуют его товары, чем его жена. А сейчас вы играете роль…
– Какую роль я играю?
– Не покажусь ли я слишком самоуверенной, если скажу, что вы играете роль влюбленного?
– Боюсь, Джейн, что все это вполне логично. Ведь даже самый практичный купец будет вести себя подобным образом, когда останется наедине с Джейн Шор.
– А мне кажется, эта роль для вас весьма привычна.
– Почему у тебя сложилось такое впечатление, Джейн?
– Вряд ли купец, который никогда не имел ни времени, ни склонности играть роль влюбленного до того, как встретил меня, хоть немного не волновался бы. А вы проявили себя столь опытным в этой роли…
– Но ты же должна видеть, что я не простой человек. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь.
– Я вижу человека с веселыми глазами, который любит смеяться. Я вижу человека, который любит хорошее вино, и лучшее из вин Мэри вряд ли устраивает его. Вы любите веселье и удовольствия.
– О, я вижу, с тобой надо быть начеку.
– Можете поступать, как вам угодно.
– Тогда я приступаю к делу, Джейн. – Смеясь, он схватил ее и приблизил свое лицо к ее лицу.
Джейн рассердилась, но, как она вдруг поняла, не потому, что он хотел обнять и поцеловать ее, а потому, что он собирался сделать это как бы между прочим, всего лишь во вторую встречу.
– Прошу вас тотчас же отпустить меня, – сказала она с достоинством.
Он быстро сообразил, что она действительно разгневана.
– Умоляю, прости меня, – сказал он смиренно.
– А я умоляю вас передать Мэри, что я должна была немедленно идти.
– Позволь мне сказать хоть пару слов в свое оправдание.
– Не может быть никакого оправдания.
Она вышла в соседнюю комнату, где оставила свою накидку. Он последовал туда же и стоял, покорно наблюдая за ней.
– Я больше никогда не желаю вас видеть, – сказала она ему.
Джейн вся дрожала, ибо, несомненно, это была ложь. В ней все перевернулось с того самого момента, как она впервые увидела его. Она почувствовала, что если бы никогда не знала его, то в конце концов, наверное, научилась бы испытывать чувство удовлетворения жизнью, теперь это было невозможно. Она будет помнить его всю жизнь – его прекрасное лицо, его величественную фигуру и жизнерадостный смех. Она понимала, что ей грозит большая опасность, так как знала все свои слабости. Ей бы следовало побыстрее убежать, пока она еще в силах сделать это. Его энергия и мужественность говорили о том, что он небезразличен к женщинам! Такая грациозность и очарование, такая легкая манера произносить слова, которые приятно слышать, могли быть результатом только очень большого опыта. Он был таким же распутником, как и Гастингс. Но этот человек более опасен, ибо уже сейчас, совсем немного побыв в его обществе, она обнаружила, что ее воля к сопротивлению действительно становится все меньше и меньше.
Он положил руки ей на плечи и сказал:
– Я вел себя слишком развязно. Поверь, у меня не было никаких дурных намерений. Ты должна простить меня – при виде тебя я сразу же потерял душевный покой. Обещай, что мы останемся друзьями, или я тотчас же умру от тоски. Сними свою накидку и дай мне еще один шанс.
– Какой шанс?
– Получше узнать друг друга. Стать друзьями.
– Что проку в том, что мы будем друзьями?
– А ты думаешь, что смогла бы так скоро ощутить ко мне более сильное чувство, чем дружба?
– Даже если бы это случилось, что в том хорошего? – Она обернулась к нему, пытаясь прочитать на его лице насмешку, но оно оставалось совершенно серьезным.