Читать интересную книгу Песня зверя - Кэрол Берг

Через лагерь мы шли под сотнями холодных взглядов. Интерес, впрочем, быстро угасал, и солдаты снова обращались к починке сбруи, штопке чулок, заточке оружия и приготовлению ужина на кострах, храбро боровшихся с порывами ветра. Лагерь жил обычной жизнью. Обыденно пахло костром и копченым мясом, конским навозом и кожей — и, как и во всех лагерях Всадников, к этому примешивался слабый запах серы. В лагере были и женщины — не шлюхи и щербатые судомойки, которые всегда толкутся вокруг солдат, а сильные, умные женщины с холодными глазами, облаченные в такие же красно-черные накидки, что и мужчины. Женщины Двенадцати Семейств воюют вместе с мужчинами, исполняя те же обязанности, что и их братья по Клану, но на драконах они не летают.

Хмурая девица забрала наших коней и повела их к коновязи в дальнем конце просторной конюшни, а элим пригласил нас за кожаные занавеси. Меня обдало жаром из открытого очага. В большой комнате с низким потолком и каменным полом было примерно тридцать мужчин и несколько женщин. Многие столпились вокруг стола, на котором была расстелена карта. В дальнем правом углу три воина совещались с офицером, сидящим за раскладным походным столиком. Комната была заставлена сундуками и ящиками, а над ними стояли два писца-элима, сверяя какие-то свои описи. Легкость, с которой элимы обращались с числами, находила применение и в лагерях Всадников. Несколько молодых слуг суетились, разливая по плошкам что-то дымящееся из котелков.

Отгороженные занавесями углы комнаты служили спальнями, а напротив двери, в которую мы вошли, была вторая дверь на улицу. Проходить в нее разрешалось лишь немногим из тех, кто не принадлежал к Двенадцати Семействам, — по крайней мере так мне рассказывали, когда я бывал здесь в юности. Да вряд ли кому-то и захотелось бы воспользоваться ею — ведь она вела в долину Кор-Неуилл, к обитавшим там чудовищам.

Элим подвел нас к офицеру, сидевшему за складным столиком. Это был огромный человек, уже пожилой, с остатками седоватых волос на черепе, но с мускулистым и поджарым телом мужчины во цвете лет. Сломанный некогда нос напоминал ястребиный клюв, а когда он отвлекся от разговора с подчиненными и поднял на нас холодные светлые глаза, я обмер. Вот уж не повезло так не повезло. В Кор-Неуилл могли отправить любого офицера, но здесь оказался сам верховный командор Гарн Мак-Ихерн — тот самый человек, который был в саду моего кузена в тот день, когда меня предостерегли насчет драконов, тот самый человек, который смотрел из тьмы, когда меня арестовали и осудили.

От ужаса я онемел. Должно быть, ужас отразился на моем лице, потому что Альфригг, ожидая, когда я что-нибудь скажу, удивленно поднял бровь. Сердце у меня ушло в пятки: неужели какой-нибудь ошалевшей курице случалось так храбро соваться в логово лисы?!

— Торговец кожей и его слуга, — сказал элим на ломаном языке Клана. — Пришли рассказать командиру и квартирмейстеру о поставке доспехов для Всадников.

Альфригг учтиво поклонился, но широкая спина его осталась прямой, а подбородок был упрямо задран.

— Господин мой Всадник, да будет с вами милость Джодара и шести его собратьев.

Я тоже поклонился и, как всегда, поспешно отступил в сторону. Ни на кого не глядя, я перевел слова купца. Альфригг превосходно разбирался в людях и полагался в переговорах на свою неподкупную честность и достоинство не меньше, чем на качество своих кожаных товаров. Он знал, что сделка будет более удачной, если во время переговоров внимание собеседника будет сосредоточено на его открытом лице и исполненной солидности фигуре, а не на посредниках, какими бы важными они ни были. Да и в моих интересах было не привлекать к себе взгляд Мак-Ихерна — ни к чему ему видеть ручейки пота, стекавшие у меня по вискам, и руки в перчатках, стиснутые за спиной, чтобы не дрожали. Однако, как ни странно, говорил я гладко и спокойно, что никак не соответствовало бушевавшей во мне буре. Вероятно, мной руководил Келдар — как некогда, в юности, Роэлан.

Альфригг довольно долго совещался с квартирмейстером — худым изможденным человеком с дергающимся глазом. Я переводил, а элим, писец Альфригга, записывал. Многое из того, что тогда обсуждалось, было сказано исключительно в качестве формальной любезности командору. Всадники с уважением отнеслись к купцу, который привел своего переводчика. Я позаботился о том, чтобы иногда все-таки спотыкаться и подыскивать слова, — а то как бы у меня не спросили, где это я так хорошо выучился языку Всадников. А ведь на древнем элирийском наречии сложено так много песен… Да и Горикс, мой тюремщик, другого языка не знал.

Когда с формальностями было покончено, двое слуг внесли поднос с высокими оловянными кубками, полными терпкого вина со специями. В горле у меня пересохло, но даже самый жаркий огонь не растопил кусочков льда у меня в башмаках и не унял пульсирующую боль в суставах под перчатками. Я не мог себе позволить неловко управляться с кубком перед носом у Мак-Ихерна, поэтому отрицательно покачал головой, когда рябой слуга предложил мне вино. Альфригг метнул на меня яростный взгляд. Я был сенай, и подобный отказ мог выглядеть как презрение к моему хозяину-удему или, что еще хуже, как вызов Клану Всадников. Большинство сенаев, даже обедневшие младшие сыновья, которым приходится самим зарабатывать себе на хлеб, презирали Двенадцать Семейств и называли их "беспородными" — ни сенаи, ни удемы, вообще непонятно кто. Те, кто достиг таких высот, как Мак-Ихерн, и пришли к неизбежному заключению, что сенаи все равно не примут их в свое общество, должно быть, весьма чувствительны к сенайской заносчивости. Нужно было как можно скорее загладить неловкость.

— Мастер Альфригг, — сказал я достаточно громко, чтобы Всадники расслышали, как почтительно я к нему обращаюсь, — к сожалению, я, пожалуй, должен воздержаться от удовольствия и чести отдохнуть вместе с вами и командором. Меня ждут дела — я должен выполнить ваши распоряжения. Приказывайте, сударь.

Полные губы Мак-Ихерна искривились, и я понял, что он презирает меня за то, что я так подобострастно держусь с удемом. Альфригг, конечно, решил, что я опять оскорбляю его, и не смог скрыть раздражения.

— Не стану удерживать вас здесь, если вы можете быть полезны где-то еще. Вы, как всегда, очень ответственно относитесь к своим обязанностям. — И он спросил, можно ли показать мне образцы снаряжения Всадников и нельзя ли попросить какого-нибудь Всадника разъяснить некоторые детали экипировки. Для того чтобы уладить с квартирмейстером вопросы оплаты и поставки, переводчик Альфриггу был не нужен.

Мак-Ихерн коротко кивнул и подозвал нашего проводника-элима, который с тех пор, как мы пришли, тихонько стоял у двери. Истолковать такое пренебрежение можно было лишь одним образом: меня сочли недостойным проводника из Клана Всадников. Ну что ж, вот и славно. Не нужно мне было их уважение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});