— Что ты делаешь на том конце кровати? Это не сработает, — сказал он, совсем не зная о моих возбужденных и в тоже время несчастных гормонах.
Вероятно, быстрее, чем я подумала, принимая во внимание количество спиртного в его дыхании, он схватил меня за ноги и протащил по кровати. Моя спина ударилась об матрас, а голова отскочила от подушки. Дэвид растянулся надо мной, прежде чем я смогла попробовать еще маневры по уклонению. Его вес вжал меня в матрас. Говорить «нет» в таких условиях было сложнее.
— Не думаю, что мы сейчас должны заниматься сексом, — выпалила я.
Уголок его рта приподнялся.
— Расслабься. Нет, мы не будем трахаться прямо сейчас.
— Нет? — черт возьми, я фактически завыла. Моя печаль не знала конца.
— Нет. Когда мы сделаем это в первый раз, мы оба будем абсолютно трезвыми. Поверь мне, это так. Я не хочу снова проснуться утром и обнаружить, что ты сходишь с ума, потому что ничего не помнишь или передумала, или что-то еще. Я готов быть мудаком сейчас.
— Я никогда не думала, что ты мудак, Дэвид, — или, по крайней мере, не совсем. Подонок, может быть, и, определенно, вор лифчиков, но не мудак.
— Нет?
— Нет.
— Нет, даже в Вегасе, когда я начал с тобой ругаться и хлопнул дверью? — его пальцы скользнули в мои волосы, поглаживая кожу головы. Невозможно не прижиматься к его прикосновениям, как счастливый маленький котенок. У него волшебные руки. Он даже утро сделал сносным. Хотя только пять утра.
— То утро не было хорошим для каждого из нас, — сказала я.
— Как насчет ЛА, когда та девушка висела на мне?
— Ты спланировал это?
Он закрыл один глаз и посмотрел на меня.
— Возможно, мне нужна была какая-то защита от тебя.
Я не знала, что сказать. Поначалу.
— Это не мое дело, кто вешался тебе на шею.
Его улыбка была одним огромным самодовольством.
— Ты приревновала.
— Мы должны делать это прямо сейчас? — я толкнула его твердое тело, ничего не вышло. — Дэвид?
— Не можешь честно признаться в этом?
Я не ответила.
— Эй, я не смог заставить себя прикоснуться к ней. Только не тогда, когда ты была там.
— Ты не смог? — я успокоилась из-за этого заявления. Мое учащенное сердцебиение замедлилось. — Мне было интересно, что же произошло. Ты вернулся так быстро.
Он хмыкнул, приблизившись.
— Наблюдая тебя с Джимми...
— Ничего не было. Клянусь.
— Да, я знаю. Извини за это. Я перегнул палку.
Мои предприимчивые руки вернулись к ласкам. Так забавно. Они скользили по его плечам, вокруг его шеи, играли с его волосами. Я просто хотела почувствовать тепло его кожи и удержать его ближе. Он поспособствовал эмоциональному подъему, превратив меня из несчастной и раздраженной в обожающую менее чем за восемь секунд. — Это здорово, что ты написал несколько песен.
— Мм. Как на счет того, что я оставил тебя с Адрианом и адвокатами? Тогда ты рассердилась на меня?
Я тяжело вздохнула.
— Хорошо. Должна признаться, что немного расстроилась из-за этого.
Он медленно кивнул, не отрывая взгляда от моих глаз.
— Когда я вернулся, и они рассказали мне, что произошло, что ты уехала с Малом, я потерял контроль. Сломал мою любимую гитару, использовав ее, чтобы разбить установку Мала. Все еще не могу поверить, что я сделал это. Я просто так чертовски сердился и ревновал, что злился сам на себя.
Мое лицо поморщилось от неверия.
— Ты сделал это?
— Да, — его глаза были решительны и широко открыты. — Да, сделал.
— Зачем ты рассказал мне это сейчас, Дэвид?
— Я не хотел, чтобы ты услышала это от кого-то еще, — он сглотнул, приводя горло в движение. — Послушай, я не такой, Эв. Это не произойдет вновь, обещаю. Просто я не привык к такому. Ты добралась до меня. Вся эта ситуация достала. Я не знаю, я чертовски растерян. Ты понимаешь?
Позже, он, возможно, даже не вспомнит ничего из этого. Но прямо сейчас, он выглядел таким искренним. Мое сердце страдало из-за него. Я посмотрела в его налитые кровью глаза и улыбнулась.
— Полагаю, что так. Это точно не повторится?
— Нет. Клянусь, — облегчение в его голосе было ощутимым. — Мы в порядке?
— Да. Ты собираешься попозже сыграть мне песни? — спросила я. — Я хотела бы их послушать.
— Они еще не закончены. Когда они будут готовы, я сыграю. Я хочу,
чтобы для тебя они были идеальными.
— Хорошо, — сказала я. Он написал песни обо мне. Как невероятно, разве что они нелестного характера, в этом случае нам надо поговорить. — Они не о том, как сильно я иногда раздражаю тебя?
Он помахал рукой в воздухе.
— Немного. В хорошем смысле.
— Что? — воскликнула я.
— Верь мне.
— Неужели ты действительно написал в этих песнях какая я «заноза в заднице»?
— Не именно этими словами. Нет, — он усмехнулся, его хорошее настроение вернулось. — Ты же не хочешь, чтобы я лгал и писал всегда о гребаных единорогах и радуге?
— Может быть. Да. Люди будут знать такое обо мне. Моя репутация, как постоянное развлечение, ее надо защитить.
Он застонал.
— Эвелин, посмотри на меня.
Я так и сделала.
— Ты — постоянное офигенное очарование. Не думаю, что кто-то сомневается в этом.
— Ты ужасно милый, когда врешь.
— Я? Эти песни о любви, малышка. Любовь не всегда спокойная и прямолинейная. Она может быть неприятной и мучительной, — сказал он. — Это не значит, что она все еще не самая невероятная вещь, которая когда-нибудь может случиться с тобой. Это не означает, что я не без ума от тебя.
— Ты? — спросила я, мой голос напрягся от эмоций.
— Конечно, я.
— Я тоже без ума от тебя. Ты красивый, снаружи и внутри, Дэвид Феррис.
Он прижался своим лбом к моему и на мгновение закрыл глаза.
— Ты такая чертовски милая. Но, ты знаешь, мне нравится, что ты тоже можешь огрызнуться. Как ты в Вегасе сделала с этими придурками. Мне нравится, что ты заботилась, отстаивая ту девушку. Мне даже нравится, когда ты меня бесишь. Хоть и не все время. Дерьмо. Я снова запутался...
— Все в порядке, — прошептала я. — Ты нравишься мне и запутавшийся.
— Так ты не сердишься на меня за то, что я потерял самообладание?
— Нет, Дэвид. Я не сержусь на тебя.
Не говоря ни слова, он отполз от меня и лег на моей стороне. Он притянул меня в свои руки, устраивая одну руку подо мной, а другую на моем бедре.
— Эв?
— Хм?
— Сними свою майку. Я хочу быть кожа к коже, — сказал он. — Пожалуйста? Ничего больше, обещаю.
— Хорошо, — я села и через голову стянула майку, затем прижалась обратно к нему. Топлесс нравилось мне больше. Он подтолкнул меня под свой подбородок, чувствовать его теплую грудь было идеально, волнующе и успокаивающе одновременно. Каждый дюйм моей кожи, казалось, был переполнен ощущениями. Но то, что я находилась подобным образом рядом с ним, успокаивало дикий шторм внутри. Мне никогда не приходилось беспокоиться о моем животе или бедрах или о подобном дерьме.
Не смотря на то, что запах выпивки не полностью исчез с его кожи, я просто хотела быть поближе к нему.
— Мне нравится спать с тобой, — сказал он, его рука гладила мою спину. — Не думаю, что я был способен спать с кем-то еще в кровати, но с тобой хорошо.
— Ты никогда прежде ни с кем не спал?
— Нет, в течение долго времени. Мне нужно собственное пространство, — его пальцы играли с ремешком моих мальчишеских шортов, заставляя меня извиваться.
— Ха.
— Так быть с тобой — пытка, но это хорошая пытка.
Все затихло на несколько минут, и я подумала, что возможно он провалился в сон. Но он не уснул.
— Поговори со мной. Мне нравится слушать твой голос.
— Ладно. Я хорошо провела время с Пэм. Она милая.
— Да. Она такая, — его пальцы блуждали вверх и вниз по моему позвоночнику. — Они хорошие люди.
— Это очень мило с их стороны принести нам ужин, — я не знала, что сказать. Я была не готова признаться, что я думаю о том, что он сказал о моем обучении на архитектора. О том, что я начала подвергать сомнению всемогущий план. Говорить я боялась, я бы ошиблась и как-нибудь разрушила наши отношения, это также не казалось умным. Так, вместо этого, я выбрала говорить банальности. — Мне нравится, как здесь слышно океан.
— Мм, — промурлыкал он свое согласие. — Малышка, я не хочу подписывать эти бумаги в понедельник.
Я держалась совершенно неподвижно, мое сердце колотилось.
— Ты не хочешь?
— Нет, — его рука ползла вверх, пальцы поглаживали под грудью, прослеживая линию моей грудной клетки. Мне пришлось напомнить себе, что надо дышать. Но он, казалось, даже не осознавал, что он это делал, как будто просто рисовал на моей коже так же, как на бумаге. Его руки сжали меня крепче. — Нет причин, это не может ждать. Мы могли бы провести какое-то время вместе, посмотреть, как все пойдет.
Надежда нахлынула на меня, горячая и волнующая.
— Дэвид, ты серьезно об этом?
— Да, серьезно, — вздохнул он. — Я знаю, я пьян. Но я думал над этим. Я не... дерьмо, я даже не хотел оставлять тебя вне поля моего зрения на несколько часов, но ты выглядела так, словно тебе нужен был сон. Я не хочу, чтобы мы подписывали эти бумаги.