Читать интересную книгу В окружении Гитлера - Мариан Подковиньский

Наутро, в холодный понедельник 30 января, в 11 час. 15 мин. все уже предрешено. Президент республики Пауль фон Гинденбург назначает Адольфа Гитлера канцлером Германии. Гитлер во фраке и цилиндре униженно раскланивается и торжественно заверяет, что будет ему «служить так же преданно, как служил ему солдатом во время последней войны». Старец в фельдмаршальском мундире напутствует на прощанье своего гостя и его свиту словами: «А теперь, господа, вперед, с богом».

На церемонии раздачи министерских портфелей не обошлось без накладок. Пост министра труда, например, должен был занять руководитель «стального шлема» Франц Зельдте. Но все произошло в такой спешке, словно действительно опасались какого-то путча с участием рейхсвера, который не скрывал своего отрицательного отношения к «австрийскому ефрейтору», и министров о церемонии предупредили буквально в последнюю минуту. Зельдте не успел приехать вовремя. Тогда вытащили из постели его заместителя Теодора Дюстерберга, отставного полковника. Он уже присоединился к шеренге министров, когда его вдруг отозвали в сторону, ибо только-только узнали, что дед его был… раввином. Декрет о назначении вырвали у него из рук, переделали бумагу на имя Зельдте, который наконец-то сумел добраться до резиденции президента. Эту операцию провернул «железный» статс-секретарь в ведомстве президента Отто Майсснер, который заслужил себе тем самым благодарность фюрера. Еврей в первом кабинете Гитлера — такая мысль, пожалуй, не пришла бы в голову самому Вельзевулу. До последних дней «третьего рейха» Майсснер оставался на службе Гитлера.

А «Фёлькишер беобахтер» в номере от 31 января, имея, по-видимому, в виду слова Гинденбурга «Вверяю вам, господин Гитлер, судьбы Германии», вышла в то утро под многозначительной «шапкой»: «Первый декрет правительства Гитлера: Германия пробудилась! Интервью с министром внутренних дел страны Вильгельмом Фриком». Улицы были отданы на растерзание CA.

Так начался первый день «третьего рейха», день, которому суждено было обречь миллионы людей на смерть. Уже первый организованный Геббельсом гигантский парад отрядов CA, продефилировавших с факелами перед зданием рейхсканцелярии, когда Гитлер показался в окне своего кабинета, приветствуя толпы демонстрантов, которые, словно коричневая лава, растеклись по берлинским улицам, помог многим жителям столицы понять, что в час триумфа НСДАП Германия оказалась на краю пропасти. Еще лет 10 назад никому бы в голову не пришло, что этот «шут с усиками провинциального парикмахера» станет первым лицом в Германии. Спустя годы в Нюрнберге прозвучат слова: «В 1923 году хватило бы семи полицейских, дабы разделаться с гитлеровским маскарадом в Мюнхене. Через 10 лет с этим справились бы 700 хорошо вооруженных солдат рейхсвера. Но прошло чуть более 20 лет после мюнхенского путча, и потребовалось пожертвовать 70 миллионами людей из разных стран мира, чтобы покончить с Гитлером».

Можно ли было в 1933 году остановить Гитлера? Можно ли было преградить ему путь в рейхсканцелярию, путь, на который он вступил в 1923 году, хотя тогда до победы ему оставалось еще совсем не близко?

Определенный интерес в этом отношении представляют исследования видного ученого-юриста Роберта М.В. Кемпнера,[17] покинувшего Германию после прихода Гитлера к власти и эмигрировавшего в Соединенные Штаты, где он принял гражданство США. В 1945 году Кемпнер вернулся на свою прежнюю родину и в качестве представителя американской прокуратуры принял участие в Нюрнбергском процессе, был заместителем главного американского обвинителя Роберта Джексона и имел доступ ко всей документации. Тридцать лет жизни Кемпнер посвятил изучению вопросов, связанных с приходом фашистов к власти в Германии. Некоторые из его работ будут неизменно представлять интерес для историков.

В годы агонии Веймарской республики Роберт М. В. Кемпнер был юридическим советником отдела по делам полиции в прусском министерстве внутренних дел и членом правления республиканского союза судей в Берлине. Как враг гитлеризма Кемпнер поддерживал усилия прусского правительства, остававшегося под контролем социал-демократов, не допустить Гитлера к власти. Так что Кемпнер — один из немногих ныне здравствующих свидетелей тех событий, участник Нюрнбергского процесса, вместе с тем имеет возможность сопоставить свой собственный опыт с показаниями людей, против которых он некогда боролся.

В своих воспоминаниях Кемпнер утверждает, что существовала возможность помешать Гитлеру принять из рук Гинденбурга назначение на пост канцлера.

31 января Кемпнер вышел из дому — жил он в берлинском районе Лихтенфельде— и направился в центр. Гитлеровские флаги и свастики изукрасили весь Берлин. Голова у Кемпнера ходила кругом от событий минувшей ночи, когда Геббельс устроил демонстрацию штурмовиков с факелами перед рейхсканцелярией на Вильгельм-штрассе. Кемпнер не ожидал, что буржуазия так быстро капитулирует перед диктатором, тем более что каких-то два месяца назад, на выборах в рейхстаге в декабре 1932 года, Гитлер потерял 2 млн. голосов и в партии началась паника. Страхом перед экономическим кризисом и растущей безработицей, вспоминает Кемпнер, нельзя оправдывать ликвидацию «веймарской системы».

Погруженный в подобного рода размышления Кемпнер подъехал к подъезду дома на Унтер-ден-Линден, 72, где размещалось прусское министерство внутренних дел. Перед входом стояли несколько штурмовиков. Что его могло ждать в самом здании? Было известно, что со вчерашнего дня тут расположился «первый паладин фюрера» Герман Геринг, как раз и назначенный руководителем ведомства внутренних дел прусского правительства. Кемпнер пишет:

«О Геринге мы много слышали, поскольку он был замешан в делах, связанных с антигосударственными выступлениями, а еще раньше, используя свои знакомства с некоторыми нашими чиновниками, пытался продать нам парашюты. Так вот этот самый Геринг взял теперь в свои руки наиболее мощное орудие власти в Германии. Гитлер выбрал его, ибо знал старую аксиому Бисмарка: «У кого в руках Пруссия, у того и вся империя». Нашему министерству подчинялись исполнительные власти на двух третях территории государства от Кенигсберга до Аахена, от Кёльна до Вроцлава — начальники полицейских учреждений, в распоряжении которых было 76 тыс. человек. Кроме того, в ведении нашего министерства были местные органы самоуправления: руководители провинций, регенций[18] и старосты. Министерство внутренних дел Пруссии было рычагом власти. Теперь оно оказалось в руках Геринга».

Чиновничий аппарат министерства был сравнительно невелик. Только при Гитлере стал он разбухать безо всякой к тому необходимости. В январе 1933 года большинство чиновников отличались аполитичностью, они скорее склонялись к консервативной Немецкой народной партии, многие поддерживали фон Папена, несколько человек состояли в католической партии Центр, кое-кто симпатизировал Демократической партии, и только единицы принадлежали к СДПГ — те, кого фон Папен, будучи канцлером и куратором прусского правительства, еще не выбросил вон. И вот лишь когда Гитлер пришел к власти, выяснилось, что среди сотрудников прусского министерства внутренних дел была солидная группа чиновников, которые, нарушая присягу, тайно много лет состояли в НСДАП. «Ренегаты начали с доносов Герингу и его подручным на своих коллег», — рассказывает Кемпнер.

Первым, кто из прежних чиновников стал обивать пороги Геринга и к которому тот прислушивался, оказался Рудольф Дильс, впоследствии его шурин. Он верно служил всем предыдущим начальникам вплоть до генерала Шлейхера, теперь же предлагал свои услуги новому боссу. Кемпнер вспоминает, что, когда в первых числах февраля 1933 года он встретил в коридоре Дильса, тот без тени смущения сказал ему: «Будут происходить страшные вещи, многим из ваших друзей придется в этом убедиться». Дело было еще за много дней до провокационного пожара рейхстага. В другой раз Дильс откровенно признался Кемпнеру, что уже составлены списки тех, кого намечено арестовать, благодаря чему Кемпнер смог предостеречь многих людей о грозящей им опасности.

В начале февраля у Геринга состоялось совещание, на котором присутствовали все высшие чиновники министерства. «Второй человек в Германии» изложил свои взгляды на деятельность правительства и заверил всех находящихся за столом, что тому, кто будет лояльно исполнять свои обязанности, бояться нечего. «Когда я вернулся к себе в кабинет, — вспоминает Кемпнер, — то, как и другие мои сослуживцы, нашел на столе извещение о необходимости явиться в отдел кадров. Мы немедленно были временно отстранены от работы, и нам запретили появляться в министерстве».

В тот день, когда Кемпнера насильно отправили в отпуск, берлинские газеты сообщали о создании нового политического управления в полиции — гестапо, во главе которого поставили Рудольфа Дильса. Он стал первым руководителем гестапо, которое потом Гиммлер расширил до масштабов «государства в государстве». Через 12 лет после того, как Дильс занял свой пост, Роберт Кемпнер, уже как американский следователь, допрашивал его в Нюрнберге. «Он был, как всегда, разговорчив. Ничего не скрывал». Дильс стал в Нюрнберге главным свидетелем, подтверждавшим гитлеровские злодеяния. Его книга «Сатана у врат», в которой содержится много потрясающих материалов о первом периоде истории «третьего рейха» (Дильса в 1944 г. арестовало гестапо), — это попытка оправдать собственные преступления. Расставшись в 1935 году с Герингом, Дильс предвидел, что долго ему не продержаться у Гиммлера, так как он не сработается с честолюбивым и циничным Гейдрихом. И, он из гестапо ушел. В Нюрнберге это спасло его от виселицы.