Карта рельефа песков (составил Б. А. Федорович)
Еще семьдесят лет тому назад А. И. Воейков отметил, что невысокая Ергенинская возвышенность, отходящая на юг от Приволжской возвышенности, действует на климат не меньше, чем снежные хребты Альп. Действительно, вдоль этой возвышенности располагается так называемый климатический фронт, по которому часто проходят циклоны. Под его влиянием заворот ветров на западной окраине антициклона еще более усиливается. Посмотрите на карту, и вы увидите, как четко это передается на рельефе песков.
Можно было бы еще многое рассказать о характерных чертах того изображения ветра, который отпечатывается на песке и позволяет теперь совершенно по-новому видеть все скрытые прежде черты его движения, от самых незначительных до таких грандиозных, как азиатский антициклон.
"Любое явление может быть понято и обосновано, если оно рассматривается в его неразрывной связи с окружающими явлениями". Но при этом надо, чтобы явления рассматривались "с точки зрения их движения, их изменения, их развития, с точки зрения их возникновения и отмирания"*, - так формулировал товарищ Сталин главнейшие положения основы всех наук - диалектического материализма. Эти положения товарищ Сталин дополнял, в частности, указанием на то, что "все зависит от условий, места и времени"**. Мы видим, что рельеф песков, это созданное природой "песчаное кружево", являющееся "фотографией ветра на земле, может служить наглядной иллюстрацией этих положений.
*( И. Сталин. О диалектическом и историческом материализме. 1948, стр. 5.)
**( Там же, стр. 9.)
Пыль пустыни
Пропавшая земля. Поразительны картины размыва "мягких" горных пород в пустынях. Но еще более удивительным является то, что во многих местах, сложенных глинами и известковыми глинами, так называемыми, мергелями, где вся поверхность земли иссечена и изрезана яркими следами размыва, где уцелевшие "горы-свидетели" наглядно показывают, какие огрмные толщи земных слоев снесены водой, вы почти не найдете следов этой унесенной земли.
Куда же она девалась? Не растворены ли эти толщи и не вмыты ли они в глубь земной коры? Но сколько вы ни будете искать мест, где могла бы вода уходить внутрь, вы их не найдете. Часто глубокие котловины заложены в толщах жирных пластичных глин, а глина не могла быть вмыта в глину. Так где же эти толщи, снесенные с возвышенностей? Почему не только нет у подножий склонов все погребающих шлейфов, но вместо них лежат цепочки узких, длинных, глубоких замкнутых котловин, разобщенных перемычками из коренных пород и находящихся на самых различных уровнях? Куда же пропали эти громадные массы земли?
О том, что виднее с неба.Куда деваются в пустыне снесенные водой наносы, - это совсем не праздный вопрос. Ведь если мы захотим использовать котловину для водохранилища, а произошла она путем вмывания растворенных горных пород в глубь земли, то, значит, вода уйдет и из нашего водохранилища. Вот почему вопрос этот имеет не только теоретический интерес. Многие исследователи, чтобы разрешить его, совершали большие путешествия. Другие детально изучали котловины, иногда по нескольку лет ведя в них исследования и разведочные работы, и все же не находили ответа. Бывает, однако, что легче увидеть что-нибудь со стороны, чем при внимательных поисках у себя: "под боком". Так было и а загадкой котловин.
Однажды большой самолет прочерчивал по небу на высоте 3 тысяч метров над пустынными горами маршрут за маршрутом, производя аэрофотосъемку. Герой Советского Союза штурман М. М. Кириллов, сидя в самом носу прозрачной гондолы, тщательно следил за сложнейшим лабиринтом глубоких оврагов, обрывов и впадин, чтобы маршруты ложились строго параллельно друг другу и на совершенно равных промежутках.
Я знал, что все, что я видел с самолета, вернется ко мне потом в виде множества больших фотографий, дающих в целом детальнейший план местности. Однако от наблюдений нельзя оторваться. Надо все тщательно рассмотреть самому, иначе что-нибудь может остаться потом непонятным. Но вот4 внимание мое привлекла показавшаяся вдали полоса дымки. Безоблачно синее небо. На юге видна обширная, покрытая белыми солончаками глубокая впадина. Воздух над ней кажется чистым, но при внимательном взгляде можно легко различить, что над солончаком как бы повис белый туман. А севернее этот туман становится серо-желтым, разрастается, поднимается гребнями и облаками кверху, все выше и выше, заволакивая все непроглядной густой пеленой.
Самолет подошел совсем близко к этой завесе из пыли, но крутой вираж, и он поворачивает обратно, на параллельный маршрут. Проходит 20 минут, и мы, возвращаясь, снова приближаемся к пылевой мгле и снова возвращаемся на восток. Так повторяется несколько раз подряд. Наконец, задание выполнено, и самолет ложится на другой курс, чтобы вернуться через море на свой аэродром. И вот тут-то мы врезаемся в самую гущу пылевой полосы, летим в ней несколько минут и вновь оказываемся "в синем небе", в чистом прозрачном воздухе. Мы летели на высоте 3 тысяч метров, а пыль поднималась выше нас еще метров на 200 - 300. В ширину полоса ее тянулась километров на 25, и было видно, как, возникая и поднимаясь от глубокой солончаковой впадины, она пересекала весь обширный полуостров и уходила далеко-далеко, насколько охватывал глаз, на северо-запад в море.
Так вот кто похищает толщи земли в пустынях! Ветер! Оказывается, это он создатель глубочайших на земле котловин.
Я запросил две метеорологические станции, ближайшие к котловине, чтобы узнать об обстановке того дня на земле. Одна из станций расположена южнее котловины, другая - западнее. Обе станции дали одинаковые ответы: "Ветер юго-юго-восточный, умеренный, скорость 5 м/сек., воздух прозрачный, пылевой мглы не наблюдалось". Ответы были точны: мы сами видели, что в районах обеих этих станций воздух был чист. Это не была пылевая буря, обычно охватывающая громадные пространства. Не было и особенно сильного ветра. Все происходило в обычный, "будничный день" пустыни. А между тем, если подсчитать хотя бы приблизительно количество пыли, необходимое для превращения воздуха в непрозрачную мглу, то получается, что в один лишь день из котловины была вынесена не одна тысяча кубических метров земли.
Стекающие с высокогорий реки - основное богатство пустынь. Широка и быстра могучая Аму-Дарья. Виды ее орошают громадные пространства оазисов
Стекающие с высокогорий реки - основное богатство пустынь. Широка и быстра могучая Аму-Дарья. Виды ее орошают громадные пространства оазисов
В пустынях, там, где нет рек, человек научился выводить воду из под земли, устраивая подземные водосборные галлереи-кяризы (наверху). Там же, где в песках грунтовые воды мелки, теперь применяется траншейное земледелие, дающее прекрасные арбузы, дыни, помидоры, виноград и картофель
В пустынях, там, где нет рек, человек научился выводить воду из под земли, устраивая подземные водосборные галлереи-кяризы (наверху). Там же, где в песках грунтовые воды мелки, теперь применяется траншейное земледелие, дающее прекрасные арбузы, дыни, помидоры, виноград и картофель
Но ведь всем известно, что на возвышенных местах ветер сильнее дует, чем в защищенной котловине. Почему же раздуваются не склоны и обрывы, а именно котловины, да к тому же зачастую сложенные глинами? Разве можно развеять жирную, плотную глину? Чтобы ответить на этот новый вопрос, займемся немножко кристаллографией.
Сила крупицы соли.В любой аптеке продается слабительное - глауберова соль. Эта соль осаждается во многих соляных озерах сухих областей в виде сернокислого натрия, или мирабилита, каждая частица которого кристаллизуется вместе с десятью частицами воды. Кристаллы его почти круглы и прозрачны, как лед. Они словно побывали в руках у искусного гранильщика драгоценных камней, покрывшего каждый шарик двадцатью различными гранями. А весь кристаллик величиной всего лишь в 2 - 4 миллиметра. Соль эта слеживается, как крупнозернистый снег весной.
Под горячими лучами солнца из этой соли испаряется 7 частиц воды, и тогда кристаллы приобретают говеем другой вид и строение. Обезвоженный сульфат приобретает форму тончайших прозрачных иголочек, до 1 сантиметра длиной и в доли миллиметра толщиной. Это превращение совершается помногу раз в год - после каждого дождя, после каждой обильной росы. Мы видели, что сила роста кристаллов гипса так велика, что раздвигает трещины глины. Сила постоянно перекристаллизовывающихся частиц этой соли оказывается в конечном итоге столь громадной, что разрывает даже зерна песка, а плотную, вязкую, пластичную глину постепенно превращает сверху в слой пухлой пыли, смешанной с иголочками этой соли. Нога проваливается в такую "пудру пустыни" по щиколотку, а то и на двадцать сантиметров. Такую пухлую пыль ветер легко поднимает в воздух и далеко уносит за пределы тех мест, откуда он ее захватил. Сернокислый же натрий является самой распространенной солью в пустынях, и re удивительно поэтому, что процесс такого солевого расщепления горных пород и выноса пыли очень типичен для пустынь. Но почему так расчленен бывает рельеф пустынь? Почему в нем местами образуются глубокие и обширные впадины, а на других участках сохраняются возвышенности с крутыми склонами?