Поэтому он не стал суетиться – медленно, неспешно, огляделся вокруг в поисках хотя бы намека на удобный подъем. Искомое обнаружилось быстро – в том месте, где труба входила в земную твердь, по стенке ямы шел широкий решетчатый пандус, расширяющийся кверху, будто скелет исполинского паруса. Там его дальний конец придерживал другую галерею. И, похоже, там же тянется что-то вроде кругового балкона. Не факт, что на нем есть лестницы или что-то в этом роде, но место явно перспективное.
Вернувшись к излому трубы, Влад утолил жажду, стараясь напиться впрок – неизвестно, когда он в следующий раз увидит воду. Эта на вид чистая, хотя кто знает, что на самом деле в ней плавает. Затем приступил к подъему.
Карабкаться по решетчатому пандусу было удобно, но нудно – знай себе тупо переставляй ноги и руки, причем на расстояния, не предназначенные для человека. Все равно что по шпалам шагать – по каждой только ребенку приятно, а через одну у редкого взрослого шаги выйдут комфортными. Зато крысы сюда точно не заберутся, если не отрастят обезьяньи лапы.
Наверху пришлось попотеть – угол пандуса оторвало от стены, и, рискуя сверзиться, Влад добирался до балкона, цепляясь за ржавые ненадежные обрывки. Но все плохое рано или поздно заканчивается – наконец-то он смог перевести дух.
На первый взгляд балкон казался местом неинтересным – никакого намека на дальнейший подъем. Но тянулся он, похоже, вокруг всей ямы, и где-нибудь наверняка что-нибудь найдется, ведь не соорудили же его просто так, как вещь в себе.
За годы запустения сюда намело столько мусора, что пол был скрыт на всем протяжении. Там и сям росли бледные травяные пучки, местами зеленели корявые ветки кустарников и даже кривых деревьев. К счастью, вся эта ботаника вела себя скромно, не мешая пробираться угодившим в переплет ребятам вроде Влада. Он без проблем двигался дальше и дальше, непрестанно вращая головой в поисках путей наверх. И под ноги тоже поглядывал, надеясь встретить свежий след. Хоть о своих спутниках он почти не вспоминал, но это не означало, что забыл. Кто знает – может быть, тоже здесь выбрались, и они опять встретятся. Пусть та тройка и не самая лучшая компания для экстремальных приключений, но с ними ему будет гораздо безопаснее, чем одному. Ведь даже спать страшно ложиться – мало ли кто припрется, и не факт, что незваный гость начнет знакомство с облизывания лица.
* * *
Лестница обнаружилась на противоположной стороне ямы. Здесь балкон расширялся в десятки раз – от узкой ленты в два метра шириной к площадке размером с баскетбольную, подпертую «Эйфелевой башней» – решетчатой мачтой, тянущейся с самого дна. От ее угла вверх уходил первый пролет, а под ним Влад нашел свежие следы пребывания людей. Кострище, в котором даже куски древесного угля сохранились прекрасно, охапки нарубленных веток – импровизированные ложа и… два скелета.
На одном были рваные кожаные штаны, другой даже их не имел. В черепе голого нашлось отверстие, непредусмотренное природой, – будто след от топора. Причина смерти второго неясна, но Влад почти не сомневался, что умер тот не от простуды. Убили, обобрали, бросили. Хотя, если остальное тряпье было похоже на эти штаны, можно только пожалеть грабителей – совсем опустились, бедолаги.
Утешало, что кости никто не растащил – если и поработало зверье, то в рамках приличий. А Владу теперь стоит держать ушки на макушке и не бросаться к первому встречному с радостными криками – его пальто и брюки, даже при всей их запачканности и потрепанности истинное сокровище в сравнении со здешней кожаной рухлядью.
Тщательные поиски ничего не принесли – ни ножа ржавого, ни камня для огнива, ни свечки, ни веревки. Ничего вообще. Лишь кости и штаны, которые даже при жизни владельца держались на честном слове, а уж сейчас ими побрезговало бы пу́гало. Лишнее подтверждение предположения насчет ограбления.
Подстилки были давние, но листья на них еще не сгнили. Год им? Чуть более? Скелеты не попахивали, но это мало о чем говорит – на открытом воздухе птички и прочая живность работают быстро. Следует признать, что относительно недавно здесь были какие-то люди, и, очевидно, не слишком миролюбивые, раз такие специфические следы оставили.
Влад под впечатлением новых открытий разобрал дробовик, сетуя на отсутствие смазки, вытер найденный сор и признаки влаги. Патроны, похоже, от воды не пострадали, да и механизм неприхотливый – в случае чего от мужичья, что с топорами здесь шастает, отобьется. Боезапас, правда, маловат, но как человек, избалованный цивилизацией, он был уверен, что или его вообще никто не тронет, испугавшись странного вида, или будет достаточно выстрела в воздух. Лезть под пули ради тряпок ни один дурак не станет.
Хотя кто знает – времена ведь нынче изменились…
* * *
Даже самый жалкий алкоголик и тунеядец на последней стадии распада личности, при условии отрыва зада от кресла с периодичностью не чаще раза в квартал, без особого труда поднимется по лестнице на второй этаж. Если потребуется большее, то на пятом или шестом он, пожалуй, рискует склеить ласты. Среднестатистический человек поднимется легко, хотя и немного собьет дыхание. Если торопливо добираться до девятого, то дыхание всерьез собьют около девяносто девяти процентов населения.
Высота девятиэтажного дома порядка тридцати метров. Если поставить их друг на дружку штук тринадцать, как раз примерно получится то, через что пришлось пройти Владу. Он был крепким парнем, но не настолько же. Пришлось отдыхать несколько раз, а в паре мест перебираться с немалым риском для жизни через частично разрушенные пролеты. Но любая дорога рано или поздно приводит к концу пути – он наконец выбрался из ямы.
Игнорируя острое желание бухнуться на каменные плиты и поваляться минут пятнадцать, Влад огляделся по сторонам. Левее, как он и ожидал, высились руины того самого «ромба с окружностью» – сейчас о первоначальной форме сооружения можно было лишь догадываться. Создавалось впечатление, что кто-то сорвал внешние стены, оставив от здания лишь несущие конструкции внутреннего скелета. Среди ржавого металла зеленели покрывала разросшегося дикого винограда и одинокие кустики, цепляющиеся за любую трещинку.
Чуть дальше виднелись похожие развалины, за ними еще и еще, а у горизонта они сливались в сплошной массив. Это был город, возможно, тот самый, в котором Влад провел последние годы жизни.
Нет – ничего похожего. Слишком много времени прошло – ничто не напоминало старую добрую промзону или кварталы панельных многоэтажек. Может быть, и тот город, но совершенно чуждый. И таким он стал еще в годы расцвета, а когда умер, ничего не изменилось: вместо циклопических зданий грандиозные руины чего-то непривычного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});