ногах, как последовали вопросы.
— Кто это сделал?
Резким голосом спросил меня краснолицый деканус с седыми усами.
— Как ты выжила?
На все вопросы я лишь испуганно хлопал глазами и продолжал жевать сало.
— Да заберите вы у неё еду!
Не выдержал десятник. Ловко спрыгнув с коня, молодой солдат выдернул у меня из рук шмат сала, каким-то невероятным усилием воли я подавил вспышку бешенства, ещё бы чуть-чуть и у Империи стало бы на пять солдат меньше.
Широко распахнув рот, что есть сил заорал дурным голосом, крупные слезы градом покатились из моих глаз.
— Да чтоб тебя! Лурк отдай ей мясо!
Легионер подскочил ко мне и засунул сало обратно в рот. Я тотчас же замолк и как ни в чем небывало проложил жевать.
— Похоже умом повредилась.
Тихо сказал один из солдат.
— Ещё бы, такое пережить.
Ответил ему Лурк.
Убедившись, что толку от меня немного деканус приказал Лурку отвезти мою крикливую тушку в караван, что и было исполнено незамедлительно.
Лагерь переселенцев напоминал сумасшедший дом на выезде. Рёв мулов, мычание волов, крики вездесущих детей и крепкая смесь из запаха навоза, готовящейся пищи и черт знает чего.
Высадив меня посреди скопления, фургонов, крытых повозок и телег Лурк ускакал обратно. Оказавшись в самом сердце этого бедлама я на мгновение растерялся и едва не попал под водопад, который устроил огромный вол, проворно отскочил от мощной жёлтой струи.
— У-у-у холера!
Замахнулся я на животное. Флегматичная скотина равнодушно скосила на меня карий глаз, но даже и не подумала остановиться.
Обойдя по дуге "водопадное" животное, пошёл вперёд ориентируясь на запах готовящейся каши.
Аромат пищи привёл меня к огромному закопченному котлу, вокруг которого суетились несколько женщин, по виду обычных крестьянок. Рядом, опираясь на палку, стоял высокий старик с длиной седой бородой и что-то желчным голосом выговаривал женщинам.
Нацепив на мордочку своё самое няшное лицо, уверенным шагом направился к каше.
В этот момент женщина мешавшая в котле огромной деревянной ложкой, подняла голову.
Несколько мгновений крестьянка неверяще смотрела на меня, после чего выронила ложку и с криком.
— Тишка!
Бросилась ко мне. Словно в замедленном кадре я успел разглядеть её усталое худое лицо с преждевременными морщинками, горькие складки у губ, такие обычно бывают у людей, рано потерявших своих близких и…счастье, что волной поднималась в её глазах. Словно ураган, женщина налетела на меня и бросившись передо мной на колени сдавила в объятьях, покрывая моё лицо поцелуями.
Из за телег выскочил коренастый мужик с куцей бороденкой в серой рубахе в заплатках, подпоясанный верёвкой. Подбежав к женщине, остановился не зная, что ему дальше делать. Помявшись неловко погладил женщину по голове.
— Рада, ты это…того
Весь оставшийся день Рада не выпускала меня из рук, то счастливо смеялась целуя меня в нос, то принималась плакать прижимая моё тощее тельце к груди. Благодаря своему сверхслуху удалось подслушать предысторию.
Как и многие другие семья Раскор, согласились на переселение в провинцию Киренаика, только после того, как имперский глашатай объявил, что всем переселенцем будут прощены все недоимки, а после прибытия на место, на три года освободят от всех налогов. Раскоры недолго думая собрали свой небогатый скарб и отправились в путешествие.
Кстати Раскор, это была фамилия барона которому они принадлежали, у крепостных вообще не было фамилий и обычно чтобы уменьшить путаницу им давали фамилию владельца.
Несмотря на обещания вербовщиков, дорога оказалась тяжёлой, из за коррупции на местах, переселенцам не выделяли в должном объёме продукты, от чего они почти на всём протяжении пути голодали, к тому же несколько раз на караван нападали дикие животные и разбойники. В довершении всех бед переселенцы попали под проливные дожди, от чего многие заболели и вскоре умерли. Среди заболевших был и старший сын Раскоров, ослабленный голодом организм сгорел буквально за сутки. Ещё через неделю младшую дочь Тишку прямо с телеги, утащил волк. После чего Рада тихо повредилась рассудком.
Самое смешное, если верить словам соседей, я вообще не походил на её покойную дочь, но естественно сумасшедшей матери об этом никто не рискнул сказать, даже Тит, мой новый "батя" и тот благоразумно промолчал.
Только через двое суток меня стали ненадолго и недалеко отпускать, я же довольный своей новой маскировкой, не возражал.
Скоро я перезнакомился почти со всеми детьми, которых в караване было больше полусотни, но моих лет где-то десятка полтора. Конечно же не обошлось без драк, где я с успехом доказал превосходство серебряного героя, над крестьянскими детьми.
Конечно обошлось без оторванных конечностей и сломанных костей, просто расквасил пару носов, да поставил пяток фингалов, за что сразу же был выбран в негласные лидеры, причём единогласно, так как дрался я один против семерых, чем впечатлил даже взрослых мужиков.
Бегать с детишками мне быстро наскучило, зато Рада уделяла мне всё своё свободное время, то заплетала мне косы, то по моей просьбе гладила мне живот, напевая про какого-то легендарного героя, заступника всех нищих и обездоленных.
После того как за последние пять дней я прослушал эту песню, не менее двух десятков раз у меня появились подозрения, что необразованная крестьянка меня каким-то образом раскусила.
Эти подозрения сильно окрепли, когда во время очередного плетения кос, меня неожиданно назвали. — Моя маленькая героиня.
Повернув голову к женщине ровным голосом спросил.
— С чего ты взяла, что я герой.
Рада счастливо засмеялась и стала щекотать мои бока.
— Ты не ответила.
Женщина зарылась лицом в мои волосы и тихо произнесла.
— У тебя никогда нет синяков и царапин, даже после драки не было. А ещё, ты ни разу за всю неделю не сходила ни по-большому ни по маленькому.
"Вот тебе и тупая крестьянка, и как это я не подумал о своей бронешкурке, хотя тут ничего не поделаешь. А в туалет я уже наверное как пару лет ни ходил".
Мягко освободившись из объятий женщины, повернулся к ней лицом. Но сказать ничего не успел, Рада схватила меня за руки и испуганно зашептала.
— Только не уходи от меня малышка, я никому не скажу!
Несколько секунд пристально смотрел ей глаза, но ничего кроме слепой материнской любви, не нашёл.
Улыбнувшись забрался к ней на колени.
— Я никому тебя не отдам.
Забормотала Рада гладя меня по волосам.
— Никогда.
На меня же напала печаль и странные мысли.
"Я как стальной шарик в окружении бумажных фигурок, первый же порыв ветра и все кто мне стал близок будут просто унесены во темноту ночи.
Нельзя мне привязываться к простым